Зайдя в первый же кабинет, он без сил опустился на стул. Кровь стучала в висках, пот лился градом. Так быстро и долго он не бегал с того самого времени, как видел Стольникова в последний раз. Оружия при нем не было, но он и не подумал бы им воспользоваться, имей автомат или нож.
Он здесь не для этого.
С того самого момента, как Ждан остался один, он принял для себя твердое решение – назвать себя сразу, едва его попытаются пристрелить. В ту часть Западного крыла, где он находился, он зашел, потому что знал – здесь его отыщут быстро.
А поэтому, когда послышался шум и дверь с грохотом распахнулась, он поднял руки и спокойным твердым голосом произнес:
– Я – полковник Управления исполнения наказаний по Северному Кавказу. Не стреляйте, это для вас невыгодно.
– Откуда ты здесь взялся? – закричал один из боевиков, хватая полковника за шиворот. – Ты работаешь в тюрьме?!
– Немедленно отведите меня к Хараеву, – спокойно произнес Ждан. – Прямо сейчас. Он ждет меня.
– Ждет тебя?
– Вот именно. Если со мной что-нибудь произойдет в ближайшие четверть часа, ты пожалеешь об этом!
– Слушай, этот говорит, что он полковник, – заговорил боевик по-чеченски, обращаясь к вошедшему спутнику, – и что его нужно отвести к Хараеву.
– Зачем?
– Говорит, что Хараев его ждет!
– Тогда веди.
Ждана вытолкали в коридор. Он чувствовал, как бьется его сердце. «Видел бы все это Стольников…» – думал полковник.
Он шел впереди группы боевиков и время от времени, подталкиваемый то рукой, то прикладом, сбивался на мелкую рысь. Он шел и думал, с чего начнется разговор между ним и Хараевым. В том, что ведут именно к нему, Ждан не сомневался.
А разговор оказался коротким, но содержательным.
– Ты кто такой? – спросил полевой командир.
Ждан снова назвал себя.
– Есть причины, которые не позволят мне тебя пристрелить?
– Есть.
– Какие?
Ждан тянул время. Эх, знать бы, что Стольников уже вырвал девчонку из их рук! Тогда можно было говорить правду. А если нет?..
Ждан был трусом, но после однажды случившегося с ним не хотел носить в себе бремя еще и прямого предательства.
– Что ты молчишь? Как ты сюда попал?
– Я сюда попал с группой лиц.
– Каких, твою мать, лиц?
В это время дверь распахнулась, и один из боевиков, внешностью похожий больше на славянина, чем на кавказца, сказал Хараеву:
– Мы упустили его, он ушел с девкой шахтой лифта…
Хараев по-чеченски выругался и посмотрел на боевика.
– Час! Я даю вам час! Этого русского можете пристрелить, а девчонка должна остаться живой! Ты понял меня?!
В первую очередь его понял Ждан. Теперь можно было играть в правду. Теперь предательство исключено. Во всяком случае, оно никому не навредит. Если не считать очередного морального потрясения. Впрочем, полковник уже привык к этим потрясениям…
– Так о ком ты говоришь, полковник?
– В тюрьму для выполнения диверсионной работы была направлена группа военнослужащих. Я был среди них.
– Какая задача перед вами ставилась?
– Выяснение обстоятельств бунта в тюрьме и устранение технических неисправностей.
– Ты что, специалист по системам охраны? Технарь?
– Да.
– Сколько человек вас было и кто руководит группой?
– Двое. Группой руковожу я.
Полевой командир с чувством глубокого сомнения осмотрел Ждана.
– А второй как выглядит? Тоже похож на мультяшку?
– Второй ростом выше ста восьмидесяти, весом около ста килограммов, светловолос и очень быстр.
– Он врет, командир, – тихо бросил из угла кабинета один из подручных Хараева. – Эта русская свинья брешет. Ты посмотри на этого диверсанта.
Хараев отмахнулся. Он не любил, когда кто-то мешал ему думать.
– Ты знаешь, как отключить систему активации ксеролита на стенах тюрьмы?
– Ее можно отключить только в главном офисе, а это в нескольких сотнях километров отсюда.
Появление русского полковника и второго, который, по всей видимости, и был его напарником, выглядело странно. Они совсем недавно договорились с Зубовым, а тот отправляет в тюрьму диверсантов. Он еще раз посмотрел на Ждана… А может, и не диверсантов… Но – отправляет. Какую игру затеял генерал? В любом случае это внедрение можно расценивать как нарушение обязательств по договору.
– Прикажи своим людям выйти.
– Что? – Хараев удивился так, что перешел на шепот.
– Я от человека, который заинтересован в твоем спасении.
Хараев махнул рукой, и вскоре в комнате остались только он и Ждан.
– Повтори.
– Ты все понял. Я помогу тебе бежать отсюда. Недавно ты получил указание требовать грузовик, врача, водителя и офицера. Подготовь тридцать человек и жди моего сигнала. А сейчас вели поступать со мной как с заложником, цены которому нет. Если я буду жив, скоро ты окажешься на свободе. С Зубовым разговаривай спокойно и нагло. Он в растерянности, поэтому выполнит любое твое требование.
Хараев с интересом осмотрел Ждана. Теперь уже по-новому.
– Извини, я не мог тебя узнать.
– Не время для галантности. Командуй, как было оговорено в переданной тебе инструкции.
Хараев приказал запереть Ждана в одну из камер, обеспечить ему безопасность и направился в операторскую.
Уже сидя в кресле, велел инженеру соединить его с генералом Зубовым и оставить одного.
На этот раз Зубов появился только через минуту. И то не в кабинете, а… Хараев присмотрелся. На борту самолета?.. Пиджака на этот раз на генерале не было, только рубашка. Но лицо было таким же уставшим.
– Я не понял, Зубов, ты куда-то летишь?
– А ты думал, десять лимонов баксов лежат в моем сейфе, в Ведено?
– И куда ты летишь?
– В Москву, разумеется. Где я еще могу взять десять миллионов, не сообщая об этом руководству?
Все выглядело логично.
– Генерал, я решил передумать.
– В каком смысле?
– В том смысле, что мы договорились, а сейчас я обнаруживаю в тюряге незнакомые мне лица. Одного, русского, светловолосого, ростом выше ста восьмидесяти и весом под центнер, мои ребята пристрелили. А второго, борова, я велел запереть в камере. Что значит это все? Короче, я решил передумать.
– Подожди, подожди, Хараев! Не нужно торопиться с решениями! – Зубов поднял ладони. – Те двое были посланы еще до того, как мы с тобой разговорились! Это безобидные существа, я хотел, чтобы они наладили мне прямую связь для обращения к арестантам по мониторам и радио!
