– До встречи, – бросил он в рацию и передал наушники радисту.
Самолет шел довольно низко, за стеклами виднелись уже не облака, а выжженная солнцем равнина, прорезанная прямой, словно проведенной под линейку, железнодорожной колеей.
– Сколько осталось до посадки? – спросил Владимир.
– Около часа. – Пилот взглянул на приборы.
Радист уже вел переговоры с военным диспетчером, уточняя разрешенный ему воздушный коридор.
Брук возвратился в грузовой отсек, сел не на прежнее место, а за столик.
– Эй, проснитесь! – крикнул он Бондареву, перекрывая гул моторов.
Клим открыл глаза:
– Я не сплю.
– Осталось совсем немного.
– Мы над Ираком?
– Нет, еще над Саудовской Аравией. – Брук засмеялся. – Вы догадливы.
– Тогда можно еще немного поспать.
Ружана с удивлением посмотрела на Бондарева, когда он устраивался спать, перевела взгляд на Брука, тот чуть заметно подмигнул ей.
Охранники торговца оружием играли в карты, устроившись на ящиках с оружием. Бондарев открыл глаза:
– Да, скажите Николаю, чтобы опустил пистолет. Стрелять здесь опасно, а он неуравновешенный.
– Он знает.
– Все же будет лучше, если он его опустит и поставит на предохранитель, убегать в полете я не стану. – Клим вновь закрыл глаза.
– Николай, оставь их в покое и пересядь, – распорядился Брук.
Сзади послышалось сопение охранника, он выбрался и пересел к противоположному ряду иллюминаторов, заняв выгодное место в том смысле, если бы Бондареву вздумалось броситься к кабине пилотов. Но мгновенно сделать это у него бы не получилось – ближе к краю сидела женщина.
Ружана тоже прикрыла глаза.
– Ты смотришь, – не шевеля губами, прошептала она, – у тебя неплотно прикрыты веки.
– Да, смотрю.
Слова были еле различимыми в шуме полета.
– Я тоже. Что с нами будет? Ты уже думал?
– С нами или с тобой?
– Не отвечай вопросом на вопрос.
– Брук сам не понимает, во что его втянули.
– Сомневаюсь, он всегда подстраховывается.
– Каждый счастливчик когда-нибудь превращается в неудачника. – Бондарев сжал пальцы Ружаны.
– То же самое можно сказать и о тебе.
– Не спорю. Ты многое знала. С самого начала играла на его стороне.
– Нет-нет… ты ничего не понял, – зашептала женщина.
– Ты знала, куда мы летим?
– Нет.
– Вот видишь. Пора менять партнера.
– Теперь уже поздно. Зря я тогда побежала следом за тобой.
Брук прикрыл лицо ладонью.
– Ему тоже не по себе, – прошептала Ружана, – я боюсь уже по-настоящему. Нас могут сбить по ошибке. Про это Брук и думает.
– С нашим грузом надо бояться тому, кто попытается нас сбить.
– А мы?
– Мы и почувствовать ничего не успеем.
– Как ты еще можешь шутить?
* * *
Армейский грузовик въехал на широкую, расчищенную от песка бетонную полосу. Вдоль нее тянулись невысокие здания складов. Возле одного из них застыл погрузчик с поднятым ковшом. Иракский сержант, сидевший между двумя боевиками, испуганно озирался.
– Ты сказал нам, что вас здесь ждут.
– Надо посигналить.
Водитель пару раз ударил ладонью по клаксону.
– Останови машину, – произнес сержант.
– Я буду делать то, что Иса скажет.
Разговор прервал короткий стук в заднюю стенку кабины, означавший, что сзади что-то происходит. Водитель приоткрыл дверцу – по полосе их догонял «Хаммер». Звук работающего мотора сносил ветер, потому и не услышали подъезжающей машины.
– Выходи, но не забудь, что я держу тебя на прицеле, – предупредил водитель, – за машину не заходи.
Сержант выбрался на бетон. «Хаммер», как назло, остановился сзади, и выходить из него никто не торопился. Сержант бросил взгляд через плечо и встретился с бесстрастными глазами боевика. Но тянуть дальше уже было опасно. В голове сержанта мелькнула безумная идея спасения: запрыгнуть в «Хаммер» и предупредить американцев об опасности. Пока он неторопливо шел к машине, от нее пришлось отказаться, какой бы заманчивой она ни казалась. Кто-нибудь из двоих – или Иса, притаившийся за задним бортом, или американец в «Хаммере» – непременно выстрелит. Делать резкие движения в здешних краях не принято.
Капитан Уэллер вышел из машины и стоял, прикрытый дверкой. Сержант вскинул руку к козырьку, но американец не ответил на приветствие.
– Сколько привез? – спросил он.
– Больше пятнадцати, – с запинкой произнес сержант по-английски.
Томас Уэллер улыбнулся – получалось, что сержант вроде бы и не умеет считать больше, чем до пятнадцати.
– Боевиков привез или просто трупы по городу собирал?
– Настоящих боевиков, они в доме засели.
Уэллер никак не выходил из-за дверцы, а сержант мокрой от пота спиной чувствовал, как из-под брезентового полога на него смотрит несколько автоматов.
– Надо глянуть.
Уэллер лениво направился к машине. Сержант старался держаться от него в стороне, каждое мгновение ожидая шквального огня из кузова. Капитан вставил ногу в металлическую скобу, приподнял полог. Иса лежал ближе всех к заднему борту, его голова пряталась в тени под сиденьем, на свету оставалась только борода. В руке Иса сжимал нож, готовый, чуть только капитан залезет в кузов, схватить его и перерезать горло. Стрелять, когда грузовик стоит на виду, а противник находится в укрытии, было нельзя. Самым последним, у кабины, лежал на боку Омар, прикрывая собой камеру.
Капитан, шевеля пальцем, сосчитал «трупы».
– Все правильно, сержант. Хорошо, что доставили их с оружием. Не разряжали?
– Как мне было приказано, не разряжал.
– Разгрузите убитых в этом складе и уезжайте, – распорядился капитан Уэллер и зашагал к «Хаммеру».
– Капитан… сэр… – окликнул его сержант.
Уэллер обернулся.
– Что еще?
Слова прилипли к гортани сержанта, он не мог сказать того, что хотел. Вместо того чтобы предупредить американца, он спросил:
– Где у вас тут вода?
Уэллер махнул рукой, показывая на соседний склад.
– Там вы сможете взять себе воды и в дорогу. Берите целую упаковку, – со щедростью человека, наконец-то получившего желаемое, предложил Уэллер.
