Книга Завербованная смерть, страница 27. Автор книги Сергей Зверев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Завербованная смерть»

Cтраница 27

Его появление сейчас пред ясны очи Вероники Гогоберидзе будет для нее означать только то, что он – влюблен в нее по самые дальше некуда, что он страдает и ночи напролет не спит, что чувствует свою вину перед ней за сорванный номер и увечье, что… Да что там говорить? Вероника – девушка умная, нафантазирует себе что-нибудь эдакое.

– Вероника, – Александр для пущей убедительности решился один раз постучать довольно громко, – Вероника, прости меня, пожалуйста, если можешь, – начал свой задверный монолог Оршанский. Просто стоять и стучать в закрытую дверь – это было неромантично и было небезопасно, а вот скулить, словно побитая собака, – такое женщинам по вкусу. Александр прекрасно разбирался в струнах тонкой женской души и не раз пользовался в том числе и таким приемом. – Я знаю, тебе неприятно меня видеть… – Он замученно вздохнул и после паузы продолжал: – Поверь, мне и самому неприятно на себя смотреть. Но я же не знал, что на этом волшебном острове встречу тебя! Я просто ехал работать, писать репортажи, статьи, очерки…

«Что там дальше нужно говорить?» – судорожно соображал журналист, заполняя вынужденную паузу натужными и тяжелыми вздохами запряженного в ярмо быка. Все-таки гимнастка разительно отличалась от тех девушек, под закрытыми дверями которых Оршанскому приходилось вести свои монологи, и, значит, для Вероники следовало придумать другие, особые слова.

«Может, стихи почитать», – вяло подумал журналист, но отмел эту идею: стала подкрадываться усталость, и голова уже плохо соображала. А что может быть хуже, чем забытая на середине строка из стихов, которые ты читаешь любимой девушке? И Александр решил не отступать от прозы.

– Прости, что я сегодня так подвел тебя, но это было не нарочно, – его фантазия начинала иссякать и фонтанировала уже довольно вяло. – Ты настолько красива, что я не мог не засмотреться на тебя. И дело даже не только в красоте. Точнее, не столько…

За дверью послышались какие-то невнятные шумы, и Александр снова прильнул ухом к гладкому прохладному дереву. Так и есть! Она в номере! И не спит, потому что это не скрип кровати, это… это шаги! Да-да, это шаги!

– Вероника, – в голосе Оршанского послышалось куда как больше страсти, – моя милая Вероника, – продолжал бубнить он, не отрывая уха от двери, – ты не поверишь, но как только я впервые увидел тебя, помнишь, это было только вчера, а мне кажется, что прошла уже целая вечность! И как только я увидел тебя, со мной стало происходить что-то странное, невероятное… – сбился на простецкую банальность Александр, занятый в эту минуту не осмыслением того, что он говорит, а напряженным вслушиванием в происходящие за дверью метаморфозы. – Вероника, я…

Где-то совсем рядом с деревянной преградой раздался громкий стук, щелкнул замок, и Александр едва успел отпрянуть от двери, как та неторопливо открылась. На пороге с непонятно-блуждающей улыбкой стояла Вероника.

– Саша? – наигранно-удивленно поинтересовалась она, хотя прекрасно видела, что перед ней стоит именно он. – Как ты здесь оказался?

– Зашел вот… – ничего лучшего для ответа Александр не нашел. – Хотел извиниться за сегодняшний случай. Я все понимаю… – принялся было Александр за старую песню и осекся: во-первых, Вероника совершенно не выглядела заспанной – скорее, растерянной, даже немного испуганной. Во-вторых, открытое еще каких-то двадцать минут назад окно, а под дверью Оршанский провел никак не больше, опять было плотно закрыто, что показалось Александру немного странным… В-третьих…

– А мне вот друзья палочку принесли, – перебила журналиста Вероника, – теперь я хоть как-то могу ходить. – И она, сильно прихрамывая, направилась в глубь комнаты. – Входи, чего ты там стоишь?

Войдя в номер, Оршанский обратил внимание, что постель осталась в том же виде, когда он только принес гимнастку – не разобрана и не смята. И вообще, создавалось впечатление, что в номере все это время вообще никого не было.

– Вероника… – снова попытался завести свою канитель Александр, но девушка и на этот раз перебила его.

– Саша, пойдем встречать рассвет, – мечтательно произнесла она и направилась к балконной двери – той самой, которую журналист десяток минут назад видел открытой, – захвати, пожалуйста, из холодильника сок. Мне – вишневый, а себе выбери любой. Там большой ассортимент. – Она отперла дверь и вышла на свежий воздух. Через минуту к ней присоединился и Оршанский. Девушка сидела в кресле-качалке, болезненно массирую растянутую щиколотку. Александр наполнил стаканы соком, один подал девушке, а со вторым опустился перед ней на одно колено.

– Вероника, то, что случилось сегодня, произошло не по моей вине, – начал Александр, изобразив на лице и голосом степень крайнего раскаяния и трагизма.

– Я знаю, – в тон ему ответила гимнастка, – и не сержусь на тебя.

– Я хочу поднять этот бокал за тебя. – Оршанский приподнял свой стакан с апельсиновым соком, мучительно соображая, что Вероника слышала из его предыдущего монолога, а что – нет, и что можно повторить. – И в сегодняшнем случае виновата ты, – Александр нашел-таки новый вход в старый лабиринт.

– Я? – с неподдельным изумлением воскликнула гимнастка.

– Да, – кивнул головой Александр, – то, что случилось сегодня, – это результат нашей вчерашней встречи, – продолжал он гнуть свою постельную линию. – Как только я тебя увидел вчера, я словно в омут попал. Я не должен был соглашаться страховать тебя, потому что не только в те минуты, но и каждую секунду все мои мысли только о тебе…

«Еще пять минут, ну, максимум, десять, – думал Оршанский, пристально наблюдая за тем, как девушка начинает таять, словно снежная баба под лучами солнца, – и она будет моя. Начнем с легкого поцелуя». – Он слегка приглушил свой голос и немного наклонился к Веронике, чтобы та не пропустила ни одного его слова.

– Я никогда не мог даже представить себе, что на земле могут жить такие неземные создания, и даже помыслить не мог, что со мной может…

И тут внизу, на улице, раздались такие душераздирающие визги, что Вероника, позабыв про свою больную ногу, вскочила и совершенно нормальным шагом подошла к перилам балкона.

«Чтоб вас там подбросило и не опустило», – мысленно пожелал он разгульным туристам, которые мгновенно и так безапелляционно разорвали его словесную паутину. Однако он тоже приподнялся с колена и подошел посмотреть, что там происходит.

А картинка внизу и в самом деле разворачивалась такая, что прямо хоть сейчас на полотно.

Над ласковым розовым морем занимался рассвет. В окнах домов и роскошных отелей, каскадом спускающихся почти к самой воде, дробились тысячи красноватых звездочек, которые искорками зажигала в стеклах невидимая морская рябь. Утренний бриз слегка раскачивал кроны деревьев, принеся с собой долгожданную свежесть.

С одного конца хорошо просматриваемой с балкона улицы, завывая сиренами и слепя проблесковыми маячками, неслась целая кавалькада полицейских машин. А с противоположного конца, прямо навстречу стражам правопорядка, с гримасами ужаса на лицах бежало человек десять запоздалых отдыхающих самого разного возраста, что не мешало пожилым со значительным преимуществом выигрывать этот забег у молодых. Поначалу могло показаться, что внизу снимается кино о террористах или об ограблении банка, уж больно вся эта сцена была похожа на красивый план из какого-нибудь дорогостоящего боевика. Однако, когда вслед за перепуганными туристами на улице показалась огромная туша живого рассерженного медведя, у Александра похолодела спина. И что самое поразительное, что едва не повергло Оршанского в шок, это то, что за небезопасного вида косолапым, размахивая саблями, бежала… ассистентка иллюзиониста Вольдемара Жозеффи, белокурая цирковая красавица Изольда!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация