– Готов, Сергей? – спросил Антон.
– Да.
– Скорость девяносто. Камеры. Мотор!
«Мерседес» ринулся вперед, преследуемый съемочными машинами. Вертолет Вадима мчался над ним, словно привязанный, не отклоняясь ни на метр.
– Артем, трап! – приказал Руднев.
Веревочный трап развернулся и повис над багажником «Мерседеса». Кремер не видел Артема, но по уменьшающейся амплитуде колебаний трапа представлял, как он спускается все ниже.
– Внимание, Сергей! – вновь зазвучал голос Антона Руднева. В зеркальце «Мерседеса» показались ноги Артема. – Огонь!
Кремер обернулся и начал стрелять в Артема. Пиротехник в съемочной машине синхронно выстрелам нажимал кнопку на пульте радиоуправления, хлопали микрозаряды, в стекле над багажником появлялись отверстия, окруженные сеткой трещин. Артем ударил крюком в правое окно. Осколки эффектно брызнули во всех направлениях. Замечательное изобретение эти трюковые стекла… Первый крюк лег на стальную трубу. Артем защелкнул замок карабина. Вадим немного покачал его на трапе, изображая немыслимую опасность и сложность трюка – на самом деле Артема держали два страховочных троса, на поясе и под мышками, и упасть он мог разве что вместе с вертолетом.
Второй удар разнес стекло левой дверцы. Артем зацепил и зафиксировал крюк и, перед тем как полезть наверх, будто нечаянно вышиб ногой то, что осталось от стекла. Осколки летели, сверкая на солнце бриллиантовой короной – скромный подарок Артема операторам. Кремер подивился профессионализму этого парня. Мгновенная оценка, выбор момента – и на пленке роскошный кадр.
– Вадим, внимание… – произнес Руднев. – Сергей, тормози! Вадим, подъем!
Тут Кремер с Вадимом разыграли все как по нотам. Кремер сбросил скорость, и в ту же секунду Вадим плавно и мощно увел вертолет вверх.
– Высота? – спросил Антон.
– Тридцать, – отозвался Вадим.
– Подними до ста. Поснимаем вас пару минут.
Сквозь лобовое стекло Кремер видел машины внизу, поблескивающие линзы камер… Внезапно он ощутил могучий рывок. «Мерседес» накренился под тупым углом. Кремер оглянулся. Обрывок левого каната беспомощно трепыхался на ветру.
– Антон, кажется, у меня проблемы, – спокойно сказал Кремер в микрофон.
– Вижу. Вадим, мягко вниз, не дергай.
Вертолет стал опускаться. Съемочные машины расползлись по радиусам подальше от места предполагаемого – или неминуемого? – падения «Мерседеса». Кремер переполз на заднее сиденье – не так уж просто находиться в машине, висящей на одном канате и раскручивающейся вокруг вертикальной оси, – распахнул правую дверцу и ухватился за канат.
Вадим снижался по касательной, направляя вертолет к реке. Кремер понимал, что он ждет разрыва второго каната в любое мгновение и делает все возможное, чтобы машина упала в воду, а не на землю.
Держась за дверцу одной рукой, Кремер пытался извернуться и выбраться из машины по канату. Из кабины вертолета снова выпал веревочный трап – Артем спешил на помощь. Кремер уже полз по канату, когда Артем оказался рядом и протянул руку. Кремер схватился за его ладонь, руки сцепились в прочный замок над летящей навстречу землей.
Люди внизу завороженно наблюдали за тем, что происходит в воздухе.
Артем помог Кремеру перебраться на трап. Казалось, Кремер мог слышать вздох облегчения, вырвавшийся у всех, кто видел их в эту минуту.
Второй канат лопнул. Освобожденный от груза, вертолет дернулся вверх, и Кремер чуть не сорвался с трапа, рискуя обесценить усилия Артема. «Мерседес» грохнулся на береговые камни. Высота была всего ничего – метров двадцать пять. Так, с восьмиэтажный дом…
Кремер поднялся в кабину вертолета.
– Везучий ты, Сережка, – прокомментировал Вадим, хлопнув Кремера по плечу. – В рубашке родился. Как буржуи говорят, с серебряной ложкой во рту…
Вертолет приземлился. Лопасти вращались все медленнее, качнулись и замерли. Рядом опустился вертолет Антона Руднева. Подбежали Розанов, Арсений Витковский, работники постановочной части, операторы, все что-то наперебой спрашивали и предлагали. Из всех предложений Кремер выбрал сигарету, протянутую Витковским. Недоумевающий Антон сдвинул брови.
– Слушай, Сергей, я не знаю, как это могло произойти. Канаты рассчитаны на пятикратный вес твоего «Мерседеса», да и на репетиции все прошло нормально…
– Не переживай, Антон. – Кремер глубоко затянулся сигаретным дымом. – Ты ни при чем.
– То есть как ни при чем! – Руднев даже возмутился.
– Погодите-ка, – сказал Вадим. Он стоял у вертолета и держал в руках обрывки канатов. Все повернулись к нему. – Смотрите.
Антон Руднев, Артем и Кремер посмотрели сперва на обрывки, потом друг на друга и, наконец, на Вадима.
– Канаты подрезаны, – негромко подтвердил их мысленные выводы Вадим. – Кому-то ты очень не по нраву, Сергей.
18
День выдался на редкость утомительным. Может быть, если бы подрезанные канаты видели только каскадеры, Кремеру и удалось бы уговорить их не поднимать шума, но весь наличный состав съемочной группы не уговоришь, и пришлось-таки ставить в известность милицию. Прибывшие вскоре сыщики приступили к делу отнюдь не формально. Реквизиторский трейлер превратился в следственный кабинет, куда по очереди вызывали каждого из пяти-шести десятков присутствующих. Особенно долго разбирались, естественно, с Кремером. С кем из съемочной группы у него сложились неприязненные отношения? Кого он подозревает? И так далее, и тому подобное. В ответ Кремер оперировал в основном с короткой фразой: «Не знаю».
Все вокруг перевернули вверх дном. Был обнаружен заточенный как бритва перочинный нож, который никто не признал. Отпечатков пальцев на ноже не оказалось. Вопрос о появлении посторонних на сьемочной площадке прояснить толком не удалось. Конечно, за временным ограждением толпились местные жители, как всегда на киносъемке, но внутрь, кажется, никто не заходил. Или заходил? Уверенно не ответил ни один из опрошенных, каждый занимался своим делом, а не ограду стерег.
Сыщики предупредили, что расследование только начинается, и отбыли восвояси. Красный, вспотевший Розанов проклинал все и вся. Антон Руднев угрюмо бродил по траве.
– Я могу отвечать за безопасность своих людей, когда снимаю кино, – говорил он. – Но в мои обязанности не входит ловить убийц. А если завтра я найду гранату под капотом или гайку в роторе вертолета?
– Это что, Антон, – успокоил его Вадим Громов. – Вот будет гораздо хуже, если ты их не найдешь…
К себе Кремер вернулся около шести. В щели между дверью квартиры и косяком торчала какая-то бумажка. Кремер вытащил ее, развернул. На неровном квадратике бурой оберточной бумаги были нацарапаны карандашом большие кривые буквы.
«ЕСЛИ ХОЧЕШЬ НАЙТИ СВОЕГО ВРАГА, ИЩИ СТАЛКЕРА».
