За городской чертой, на шоссе, ведущем к поселку Верхняя Часовня, соревнование моторов вспыхнуло с новой силой. Дорога поднималась в гору. «Лада» скрылась за перевалом, Кремер поднажал в состоянии легкой паники – как бы Шабанов не свернул куда-нибудь, ищи его потом в темноте.
Навстречу с натужным ревом вырвался громадный грузовик. Широко разнесенные фары залили шоссе белым светом и на миг ослепили Кремера. Он резко затормозил, вывернул руль. Машина пошла юзом, бампер грузовика задел багажник «Волги». Машина Кремера выписывала кренделя по шоссе, словно вдруг политому маслом. Выкручивая руль, чередуя тормоз и акселератор, Кремер тщетно пытался прекратить это фигурное катание. В конце концов ему кое-что удалось, но не вполне то, чего он хотел: машина встала поперек шоссе, и двигатель заглох.
Кремер повернул ключ зажигания. Мотор чихнул и завелся. Кремер дал задний ход, чуть не свалился в кювет, развернулся по крутой дуге и ворвался на скорости под кроны деревьев плохо освещенных улочек Верхней Часовни.
Машины Шабанова нигде видно не было. Кремер объезжал квартал за кварталом, но синяя «Лада» как сквозь землю провалилась. Наконец на окраине Кремер увидел ее стоящей возле одинокого двухэтажного дома. Пустая «Лада» с погашенными огнями приткнулась на обочине. Кремер заглушил двигатель, достал из кармана пистолет и вышел в тихую безветренную ночь.
Деревянный дом выглядел очень дряхлым и явно заброшенным. Сквозь щели закрытых дощатых ставень не пробивалось и лучика света. И все же, если Шабанов не обратился в дым и не улетел подобно Супермену, он там. Никаких других строений поблизости не было. Конечно, он мог укрыться где-нибудь в кустах, в перелеске, но не для того же он так стремился сюда, чтобы прятаться от Кремера по зарослям. Нет, он в доме, а раз так, нужно попробовать проникнуть внутрь.
Кремер обошел дом со всех сторон. Тусклый свет отдаленных фонарей позволял разглядеть забранные ставнями окна первого этажа. На втором этаже ставень не было – стекла отсвечивали желтым, но Кремер не видел возможности туда забраться.
Перед фасадом выложенная замшелым кирпичом дорожка вела к двери. Поодаль темной грудой теснились покосившиеся сарайчики и виднелась собачья будка без собаки.
Кремер поставил ногу на ступеньку крыльца. Доска жалобно взвизгнула, в доме ничто не откликнулось на звук. Тогда он просто подошел к двери и потянул за ручку. С протяжным скрипом дверь отворилась, пахнуло нежилым помещением. Дом производил впечатление заброшенности не только снаружи, но и изнутри. Может быть, Кремер все-таки ошибся. Почему Шабанов должен непременно находиться именно здесь? Он мог скрыться куда угодно…
Кремер сделал осторожный шаг в кромешной тьме коридора. Ему показалось, что в щели следующей двери виден проблеск неверного пламени свечи. Он прошел еще три шага, прикоснулся к шершавому дереву…
Страшный удар обрушился на его голову. В последний миг света стало даже слишком много – похоже, реализовалась метафора о сыплющихся из глаз искрах. А потом наступила тьма.
26
Голова болела так, словно внутри костей черепа проложили сеть оголенных проводов под напряжением. Перед глазами плыли красные клубящиеся облака, непрерывный звон стоял в ушах. Наверное, грешная душа по прибытии в преисподнюю чувствует себя лучше.
Кремер застонал и попытался пошевелить правой рукой. Безуспешно, она казалась отлитой из чугуна. Тогда он попробовал сделать движение левой – с некоторым успехом. Красные облака сконденсировались в бешено вращающийся вихрь огненных точек, звон в ушах улетел в область ультразвука. Осторожно, миллиметр за миллиметром, Кремер приподнял веки.
Он лежал на дощатом полу в просторной комнате с высоким потолком. Горели четыре свечи, и теплый свет странным образом успокаивал боль, хотя Кремер предпочел бы хорошую дозу аспирина, лед и полный покой. Впрочем, третий компонент триады, кажется, ему гарантирован – правая рука прикована наручниками к трубе центрального отопления. В поле зрения попадали стол, черный чемодан, забранное ставнями окно и часть стены. Левой рукой Кремер провел по телу. Синее диггерское одеяние, которое было надето поверх костюма, исчезло, вспоминать же о пистолете было бы довольно наивно.
Слишком резкий поворот головы вновь опрокинул его в озеро боли. Снова открыв глаза, он с изумлением увидел, что сектор обзора почти не изменился, и сообразил: голову он повернул всего чуть-чуть… «Да, досталось мне основательно», – подумал Кремер.
Помогая себе левой рукой, он неловко сел у радиатора батареи. В комнате он был один… Осторожно потрогал затылок. Шишка огромная, но череп вроде бы цел. И на том спасибо.
На пороге показался Шабанов. При виде очнувшегося Кремера он дружелюбно сказал:
– Привет, Андрей Викторович. Как самочувствие? Как же это вы так неосторожно упали… Ну, да будет вам урок не лезть, куда не следует… Вы не сердитесь за то, что я выбросил вашу диггерскую форму? Уж очень она благоухала после этих подземелий…
Он отрывисто засмеялся. Кремер промолчал. Шабанов достал из тумбочки бутылку французского коньяка и две рюмки.
– Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной, Андрей Викторович? – Он наполнил рюмки и поставил одну на пол, в пределах досягаемости Кремера. – Извините, что не могу вас освободить. Больно уж вы беспокойный гость…
Отсалютовав рюмкой, Шабанов выпил. Его примеру последовал и Кремер – коньяк в определенных случаях вполне может заменить аспирин и прояснить мысли. Теплая волна прокатилась от горла до желудка. Боль постепенно отступала, пульсируя, стало легче дышать.
– Хорош коньячок, а? – похвалил Шабанов. – По такому случаю можно…
– Да что за случай такой? – Звук собственного голоса отозвался в висках Кремера ударами кувалд. – Вас избрали президентом клуба любителей аквариумных рыб?
Шабанов улыбнулся.
– Вы любопытны, Андрей Викторович… – Он снова разлил коньяк. – Это вас и погубило, как ту кошку из английской поговорки… Не торопитесь, расскажу. Правда, пользы вам от этого будет мало, потому что сегодня вы умрете…
– Спасибо на добром слове.
– Не за что… Но если бы вы и остались жить, уже ничего не смогли бы сделать. Слишком поздно… Ваш поезд ушел.
Вторая рюмка первоклассного коньяка окончательно поставила мозги на место, но и что толку? Кремер сидел на полу, прикованный к толстой железной трубе, живой лишь до тех пор, пока Шабанову не надоест наслаждаться триумфом. Полковник Горецкий, полковник Шведов, попрощайтесь с Андреем Кремером… Вы рассчитывали на него, но игра оказалась ему не по зубам. Вот теперь – гейм овер. Конец.
Шабанов открыл чемодан, извлек оттуда кейс и положил на стол.
– Вы догадываетесь, что здесь находится? – спросил он.
Кремер дернул плечом:
– Вы украли из лаборатории какую-то химическую штуковину. Может быть, она там и есть.
– Именно, – удовлетворенно проговорил Шабанов. Он достал сигареты, протянул пачку Кремеру, дал ему огня и закурил сам. – Вот вы ее вроде как и нашли. Я всегда верил, что однажды каждый найдет то, что ищет. И вы, и я. Несчастный профессор Скрябин тоже нашел то, что искал… Каждый находит, Андрей Викторович.
