Слушая Шабанова, Кремер искал в уме шанс на спасение. Вот если бы Шабанов подошел достаточно близко, чтобы можно было схватить его, двинуть головой о батарею… Возможно, ключи от наручников в его кармане… Однако подходить он как будто не намерен. Да, за время краткого знакомства с Кремером Шабанов крепко усвоил правило «соблюдай дистанцию»…
– О подлинном назначении этой, как вы изволили выразиться, химической штуковины, – продолжал Шабанов, – вы не узнаете, такого счастья напоследок вам не видать. А здесь в кейсе, так сказать, полуфабрикат, и свойства его довольно интересны. Допустим, разбивается капсула, вещество попадает в воздух, и все люди в радиусе примерно десяти километров умирают мучительной смертью. Какой? Попадая в организм, эта штука вызывает так называемую цепную реакцию автолиза. Клетки пожирают сами себя, так как из лизосом высвобождаются автоматические энзимы – вы знаете, что это такое? Нет? Я тоже не очень, но нам в данном случае важен результат. А результат ожидается следующий: люди постепенно и неотвратимо превратятся в малоаппетитные такие комья слизи…
– И вы собираетесь это сделать?
– О да. Одной капсулой вполне допустимо пожертвовать – и вы мне поможете.
– Я?
– Да, вы. Видите ли, Кремер, я хочу устроить небольшое демонстрационное шоу здесь, в Верхней Часовне, чтобы нас оставили в покое.
– И какую роль вы отводите мне?
Шабанов немного помолчал, загасил сигарету.
– Вы просто удачно подвернулись под руку. Я ни о чем вас не спрашиваю, Андрей Викторович – ни о том, почему вы Славин, а не Кремер, ни о том, на какую спецслужбу вы работаете… Право же, все это мне совершенно неинтересно. Вопросы я мог бы задавать вам и там, под землей, если бы хотел… Но видите ли, какая штука… По первоначальному плану я намеревался просто позвонить в ФСБ. Надо же объяснить им, что происходит и почему, иначе какой смысл… Но! В ФСБ еще неизвестно, на кого попадешь да как там отнесутся к этой информации. А тут – вы. И вы сейчас дадите мне номер.
– Какой номер?
– Номер телефона того человека в спецслужбах, с которым вы связаны непосредственно. Это гораздо лучше, правда? Одно дело – говорить невесть с кем, и другое – с человеком, который в курсе событий.
– А если не дам?
– Дадите, дадите. Это последнее, что вы еще можете сделать в рамках вашего задания.
Кремер задумался. Шабанов, несомненно, прав. Связать его с полковником Горецким – значит дать полковнику нить. Шабанов этим риском пренебрегает, очевидно, у него есть резоны… Но если Кремер откажется сейчас выполнить его требование, он лишит полковника жизненно важной информации.
– Вы будете говорить с полковником Горецким, – сказал Кремер и назвал номер.
– А как его зовут? Не хотелось бы быть невежливым.
– Станислав Михайлович.
Подойдя все же к Кремеру, но держась так, что никакой возможности напасть не было, Шабанов быстро приковал и его левую руку за спиной вторыми наручниками, заклеил рот куском пластыря.
– Это чтобы вы не подавали реплик…
Он достал мобильный телефон и принялся нажимать кнопки.
– Станислав Михайлович? Добрый вечер, вернее, ночь… Говорит Виктор Шабанов. Вашим телефоном любезно снабдил меня Кремер… Он здесь, рядом со мной. Нет, он не может подойти, он немного занят… Полковник, я понимаю, что вы сейчас лихорадочно пытаетесь отследить звонок, но не трудитесь понапрасну, в мой телефон тут кое-что встроено. Но если вам и удастся, все равно вы не успеете ничего сделать. Выслушайте лучше спокойно… Вскоре под Москвой случится некое происшествие… Так, пустяки, несколько тысяч жертв. И вот я очень прошу вас запомнить – в точности то же самое может произойти в любой момент в центре Москвы. И непременно произойдет, если вы не свернете вашу неуместную активность… Что? Нет, полковник, я закончил. Всего наилучшего.
Шабанов сорвал пластырь со рта Кремера.
– И вы думаете, – спросил Кремер, – это вам поможет?
– В некоторой степени, – сказал Шабанов. – Конечно, я не настолько глуп, чтобы думать, что они отступятся навсегда. Но они будут осторожнее, будут взвешивать каждый шаг, кое от каких особо энергичных действий им придется-таки воздержаться, и это даст нам время. А время сейчас решает многое… Ладно, теперь смотрите сюда.
Он развернул к лицу Кремера раскрытый чемодан.
– Здесь взрывное устройство. Взрыв произойдет ровно через полчаса после включения таймера. Я буду уже далеко…
Покрутив цифровые замки кейса, он вынул оттуда одну капсулу и поместил ее в чемодан.
– Вот и все. Рот вам снова заклеивать не буду. Можете кричать сколько хотите – никто не услышит, были, знаете ли, случаи проверить… Я мог бы вас застрелить, но разве я не выбрал для вас лучшую смерть? Каждый находит то, что ищет. Так, Андрей Викторович?
Шабанов щелкнул тумблером в чемодане, затикал таймер.
– Прощайте, Кремер, – сказал он. – Приятно было познакомиться, честное слово. Жаль, что вы не на нашей стороне…
Он взял кейс, запер его и вышел. Кремер остался один.
27
С обеими руками, прикованными к трубе, много не сделаешь… Можно передвигаться вдоль трубы на небольшое расстояние, но это и все. Кремер дернулся. Труба не обнаружила признаков слабости. Она, кажется, даже не проржавела, чего можно было ожидать в заброшенном доме – стальная труба, наглухо привинченная к радиатору. Кремер бросил взгляд на стрелку таймера. Какой-то восточный мудрец некогда заметил: «Не бывает безвыходных положений, бывает только неправильный путь». Его бы к этой трубе…
Кремер снова рванулся, изо всех сил. В том месте, где труба уходила в стену, в соседнюю комнату, вокруг нее посыпалась засохшая краска, обнажая подгнившие от сырости доски. От сырости? Тогда, возможно, именно там труба затронута ржавчиной. И если бы расширить дыру, выломать эти доски… Но как?
Извернувшись, Кремер ударил ногой в стену, с такой силой, что казалось, затрясся весь дом сверху донизу. Он бил еще, еще и еще… Доски пружинили, но и только. Задыхаясь, Кремер прислонился спиной к стене. Стрелка таймера миновала еще одно деление.
«Бывает неправильный путь»… Колотить в стену ногами – это неправильный путь. Но какой же правильный? Доски подгнили от сырости… Сырость – вот ключевое слово. Где чаще всего случаются прорывы труб отопления? Там, где они привинчиваются к радиатору, потому что именно там, в месте соединения, вода оказывает наиболее разрушительное действие.
Перебирая ногами, Кремер переместился к радиатору. Гайка, муфта или как там именуют эту штуку, которой привинчивается труба, ржавой не выглядела, хотя какие-то коричневые потеки на ней имелись. Как раньше в стену, Кремер ударил ногой в место соединения, но, пожалуй, еще сильнее. Посыпалась мелкая бурая труха, отшелушивались и чешуины покрупнее. После пятого или шестого удара Кремер ощутил, что труба дрогнула. Надежда утроила его силы, он замолотил по трубе с новой энергией.
