– У тебя ничего нет против меня. – Ее обычно глубокий, обволакивающий голос срывался сейчас в каркающий крик. – Ничего! Ты ничего не докажешь, тебя никто не будет слушать! Что ты им предъявишь? Заколку? Абонемент в бассейн? Облезлую фотографию на памятнике? В самом лучшем случае через полгода копания можно доказать, что я – Галина Скрябина. Ну и что? Давнее убийство мне простят, трагическая любовь, аффект великой актрисы! Да ты сделаешь мне шикарную рекламу, милый, такой у Шэрон Стоун не было! Я стану самой популярной персоной во всех киносалонах! Хочешь? Давай!
Она умолкла, задыхаясь. Волосы ее растрепались, глаза бессмысленно блуждали, на лбу обозначились резкие складки.
– Обо мне никто ничего не знает, понял, каскадер?! Все мертвы! И отец мертв, и Стрекалов мертв – все твои свидетели умерли!
– Ты убила их, – тихо уточнил Кремер.
– Убирайся вон…
– Еще не сейчас. Шабанов привез с собой диск профессора… Он мне нужен.
– Какой еще диск?!
– Думаю, он спрятал его надежно. Думаю, надежнее даже, чем в любом банковском сейфе. Здесь, у тебя. У великой актрисы вне всяких подозрений.
Кремер с каменным лицом вышел на середину комнаты, достал из внутреннего кармана пистолет, снял с предохранителя и направил прямо ей в переносицу.
– Я никогда в жизни не стрелял в безоружных людей, – тяжело, холодно произнес он. – Но даю слово, если при счете «пять» ты не отдашь диск, я пристрелю тебя, как ядовитую тварь. Раз. Два…
Она посмотрела ему в глаза и увидела, что он говорит правду.
С визгом она бросилась к туалетному столику, расшвыривая флаконы духов и баночки с кремами, схватила что-то блестящее, острое. На мгновение Кремер испугался, не собирается ли она предпринять демонстративную попытку самоубийства, но она подбежала к тахте и одним широким движением сверху донизу вспорола брюхо плюшевому льву.
Диск был там, внутри.
36
Вот теперь только она расплакалась. Кремер налил ей коньяка из стоявшей на полу початой бутылки, заставил выпить.
– Я все расскажу, все… – бормотала она. – Только… Спаси меня, Сережа… Андрей… Дай мне слово, что ты оставишь меня в покое…
– Ты мне не нужна, – сказал Кремер, засовывая пистолет в карман. – Полагаю, никому не нужна. Впрочем, решать буду не я…
– Нет! Ты можешь, я знаю…
– Хорошо, предположим. Но все зависит от твоей искренности.
Она посмотрела на него в непритворном отчаянии.
– Но ведь я знаю не так много, как тебе кажется…
Кремер устало опустился в кресло.
– Рассказывай.
– Это все началось после войны, в Германии… Специальная миссия НКВД раскапывала взорванные подземелья концлагеря Везенштайн. С ними был профессор Муромцев…
– А твой отец?
– Нет, конечно… Его много позже к этому проекту подключили… Но на его диске там есть фотографии. Они сделаны в одном из тех самых подземелий. Оно было тоже заминировано, но взрыва почему-то не произошло. Не знаю почему. Может, эсэсовские саперы в спешке напортачили или лагерное подполье сработало, но это только догадки. В общем, там все уцелело. На фотографиях показаны результаты экспериментов, которые вел в лагере некий доктор Генрих Шлессер.
– Покажи мне.
Галина включила ноутбук и запустила диск.
На первой фотографии Кремер увидел длинный зал, освещенный ярким искусственным светом. В центре стояла странная машина, похожая на механического скорпиона, ощетинившегося многочисленными антеннами. Вдоль стен зала тянулись ряды каких-то продолговатых ящиков, наподобие открытых саркофагов. Мумифицированные тела, лежавшие в них, не были похожи на тела людей. Чудовищно раздутые черепа, огромные провалившиеся глазницы, узловатые руки длиной до колен…
Другие снимки представляли тот же зал, но саркофаги представали на них крупным планом, последовательно от входа, в глубину. И в каждом следующем саркофаге лежали тела существ все более ужасных… То, что находилось в последнем саркофаге, Кремер вообще не смог бы описать. Никакая фантазия постановщиков фантастических фильмов о пришельцах не смогла бы изобрести подобного монстра.
– Господи! – Кремер был не в силах сдержать потрясенное восклицание. – Что это… Что сделали с этими людьми?!
– Я не знаю… Но подожди. – Актриса выпила еще коньяка и нервно закурила. – Нужно по порядку, иначе ты не поймешь… Доктора Шлессера искали, как нацистского преступника. Но выяснилось, что он покончил с собой – это было подтверждено как документально, так и показаниями свидетелей. После этого интерес к нему как будто пропал. Мало ли их было, этих свихнувшихся нацистских маньяков… Раз его нельзя найти и повесить, то и кончено, так?
– Возможно.
– Но на самом деле все было иначе. Нашлись люди в НКВД, в других властных структурах, которые прислушались к профессору Муромцеву. Эти люди хотели завладеть секретами Шлессера для себя. Только на себя они работали, хотя и под зонтиками спецслужб… Была специально создана организация под каким-то безликим названием, вроде «Информационно-аналитического отдела», потом его переименовали, кажется, в «институт» или «центр»… Сначала этот отдел искал уцелевших ассистентов Шлессера. Нашли только одного – Георга фон Отера. Этот фон Отер в конце войны попал в советский плен, выдал себя за лейтенанта вермахта, не замешанного в военных преступлениях. Но его подлинную личность установили, выдернули его из сибирского лагеря. В Казахстане построили небольшую исследовательскую станцию, потом она разрослась до настоящего научного центра. Там работали и фон Отер, и Муромцев до самой своей смерти… Все это под крылом спецслужб, как ты понимаешь. Позже туда приехал и отец, ученик Муромцева. Я была еще совсем молоденькая… Вообще-то мне, конечно, не полагалось там быть, но с отцом считались, он был им очень нужен… Они не могли обойтись без него, а он поставил условие, чтобы дочь была с ним. А когда я вышла замуж… Мой муж был всего-навсего капитаном, но имел там кое-какое личное влияние. Хотя уж само собой мне не полагалось знать, что там творится! Но я любопытна, Кремер, я любопытна… Я расспрашивала людей, я обольщала, я пробиралась в секретные архивы. Постепенно я узнала многое… Эта машина в подземном зале… Эти люди в саркофагах – последствия ее работы.
– Ее работы?! Но что же это такое?!
– Они называли ее «биорезонансным модулятором». Не знаю, что это значит и как действует, но они воссоздавали эту машину. Она генерирует какое-то излучение…
– Превращающее людей в монстров? Но зачем строить такую машину? Они что, создавали какое-то сверхоружие?
– Нет, вряд ли… Там что-то другое, чего я не знаю!
– И твой отец занимался этим проектом?
– Нет, как раз наоборот. Он пытался синтезировать вещество, которое нейтрализует излучение, своего рода противоядие. Оно им тоже требовалось позарез. Это еще не созданное вещество они называли «Фантом-зет». Но относительно своих истинных замыслов они держали отца в неведении. Он считал, что спасает мир от какой-то вероятной угрозы…
