Оставив карту на экране монитора в качестве закладки, Олег «зашел» в папку с документами и вывел на экран статью Брюса Куртиса. Он помнил ее почти наизусть, но сейчас… Сейчас ему хотелось взглянуть на нее по-новому. Через призму личных наблюдений и выводов.
«Енох говорит нам, что такие символы, как Кольца Рефаимов, являются частью гораздо большей коммуникационной системы, а именно той, что исходит от Высшего Разума. И Высший Разум периодически нисходит в земное измерение, чтобы помогать развитию человечества».
Мещереков закинул руки за голову и сцепил пальцы на затылке. Высший Разум… Ключи Еноха… Если послание дано именно для того, чтобы быть расшифрованным, значит, человечество просто обязано это сделать. Обязано его расшифровать. Но как?
Где-то должен таиться ключ. Мещереков не мог больше бороться с истощенным организмом, и его веки сомкнулись. Перед мысленным взором возник гигантский блок весом в двадцать тонн. Затем бамбуковая тросточка, обрывок нити, два входа. Сириус…
– Ключ, – глухо сорвалось с уст профессора перед тем, как он окончательно погрузился в сладостные объятия Морфея, сидя перед работающим ноутбуком. – Ключи Еноха…
Олег не подозревал, что через скрытый в висевшей за его спиной на стене гостиничного номера картине глазок видеокамеры за ним и его действиями ведется пристальное наблюдение. Изображение посредством этого «всевидящего ока» исправно передавалось на монитор, расположенный в маленьком цветочном фургончике, скромно припаркованном в пределах одного квартала от отеля «Шалац». Туда же, в этот фургончик, поступали и любые звуки, издаваемые в номере Мещерекова.
Внутри фургона сидели двое, чьи лица тонули в полумраке тесного помещения. Тот, что располагался ближе к экрану, сделал неторопливый глоток крепкого черного кофе и опустил чашку себе на колено.
– Что это еще за Енох?
Его напарник склонился ниже, вглядываясь в изображение на экране.
– Увеличь-ка картинку, – посоветовал он. – Посмотрим, что там он такое читает.
– Кто такой Енох? – не унимался первый.
– Ты меня не слышал? Увеличь картинку.
– Увеличь сам, – первый освободил место второму у экрана, а сам, поддерживая за донышко чашку с кофе, отошел в сторону настолько, насколько это позволяли габариты фургончика. – А пока я свяжусь с Меером. Может, он знает про Еноха…
– Дался тебе этот Енох, – саркастически произнес второй наблюдатель, занимая позицию у монитора. – Это же ученые, Симон. У них всегда мозги набекрень. Сам черт ногу сломит…
– Я все же позвоню Мееру.
– Как знаешь.
Глава 4
– В последнее время мне не нравится его настрой. Нет, скажу больше. В последнее время он вообще мне не нравится. Взять, к примеру, последнее дело…
Некрасивое от природы, морщинистое лицо Мориса Гляссе заметно омрачилось. Он наклонился вперед и постучал пальцем по досье Перетье, лежавшем поверх стопки других досье перед главой департамента Жаком Антьером. Гляссе и Антьер, невзирая на субординацию и огромную разницу в занимаемых положениях, с незапамятных времен сохраняли меж собой прекрасные дружеские отношения. Были, что называется, на короткой ноге. В прошлом их связывало немало, и, когда Гляссе оставался наедине с Антьером, он мог позволить себе, мягко говоря, неуставные отношения.
– Ты не выполнил свое домашнее задание, Жак, – вызывающе отреагировал Гляссе на последнее высказывание собеседника. – Иначе бы ты знал, что Венсан Перетье куда больший патриот, чем мы с тобой, вместе взятые. Немногие люди сделали больше для своей страны. И сейчас немного людей такого сорта осталось в живых. Перетье из тех, кто до сих пор полагает, что рукопожатие является контрактом, а слово мужчины – его обязательством. Да-да, Жак. Это несмотря на его кажущееся безразличие ко всему окружающему… Он может быть хитрым, как черт, если считает, что помогает охранять достояние Французской Республики…
– Не слишком ли много похвал? – язвительно усмехнулся Антьер. – Если Перетье понимает всю серьезность ситуации, почему он ведет себя подобным образом?
– Как?
– Чересчур вызывающе.
Гляссе ответил не сразу. Он молча посмотрел в грустные зеленые, как два изумруда, глаза Антьера, затем перевел взгляд на экран монитора, стоящего справа от главы департамента, где во всей своей красе разместилась электронная схема Иерусалима. Некоторые места на схеме были обозначены разноцветными кружками, каждый из которых имел свое обозначение. «Моссад», место гибели Анри Фери, гостиница, в которой останавливался последний, точки, где предположительно последний раз была установлена связь с пропавшими Кристаном и Вуалье. И, естественно, плато Голаны с расположенным на нем Кругом Рефаимов. Минуту назад Антьер нанес на схему еще один кружок темно-синего цвета, обозначив таким образом потенциальное присутствие Перетье.
– Ты серьезно недооцениваешь Венсана, – сказал Гляссе почти с грустью. – Ты не знаешь и не можешь этого знать, а я готов поспорить, Жак, что, вероятно, в эту самую минуту Перетье обдумывает, как сделать свое предстоящее расследование наиболее эффективным. Он сделает все возможное…
– Попридержи свои панегирики до соответствующих времен, – осадил Гляссе Антьер. – Есть еще кое-что, о чем ты пока не знаешь, Морис.
– Что еще?
Досье на Венсана Перетье вместе с остальными пухлыми папками скрылось в верхнем ящике стола Антьера. Похоже, что вопрос с кандидатурой агента был полностью исчерпан, и это обстоятельство не могло не вызвать у Гляссе чувство облегчения. Но, судя по всему, Антьер приготовил ему другой, еще менее приятный сюрприз. Об озабоченности главы департамента свидетельствовали морщинки в уголках глаз и плотно сжатые тонкие губы.
– В это дело вмешались русские, – Антьер склонился к компьютеру и нанес на экран еще один кружок ярко-красного цвета. – Они направили в Иерусалим своего ученого, и я думаю, что это вряд ли можно расценивать как простое совпадение.
– Ты думаешь?..
– Я уверен, – жестко изрек Антьер. – Ученый – это только верхушка айсберга. Нет никаких сомнений в том, что русским уже известно об истории с нашими учеными и о роли арабских экстремистов в данном деле. Интерес со стороны «Моссада» тоже не остался без внимания. Ученого будут прикрывать. Кто и каким образом, мне пока неизвестно. Этот пункт также предстоит выяснить Перетье… Раз уж ты сделал ставку именно на него, Морис. Но, в любом случае, я не хочу, чтобы русские обставили нас и сорвали лавры. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Гляссе понимал. Объяснения тут были излишни. Уступить кому-то пальму первенства было бы равносильно полному поражению. Тем более в столь щекотливой и до сих пор полностью непонятной ситуации.
– Я свяжусь с Венсаном, и он получит все необходимые инструкции на этот счет, – сказал он.
– Отлично.
Антьер выключил компьютер, и картинка с электронной схемой погасла. Достав из кармана носовой платок и шумно высморкавшись в него, глава департамента вновь устремил пристальный взгляд на Гляссе. Свет от хрустальной люстры под потолком явственно отражался в глубоких изумрудных глазах.
