– Начинайте, – в голосе Айсаны не было ни малейшего намека на присутствие эмоций.
– Вы знаете, кто вы? – пустил пробный шар Валерий.
– Меня зовут Айсана Хаши-Ула.
– Вам сказал об этом Мещереков?
– Да. Но сейчас я знаю, что так оно и есть.
– Откуда?
– Я помню.
– Вы замужем?
Пауза длилась не более двух секунд. Айсана поморщилась.
– Была.
– Дети?
– Да. У меня дочь. Ей… двенадцать.
– Вы помните, как ее зовут?
– Лейла.
Перетье не убирал пальцы с ее пульса, продолжая таким образом контролировать состояние девушки. К настоящему моменту сердцебиение в среднем имело показания в области сорока семи – сорока восьми ударов в минуту. Но оно было размеренным и относительно стабильным. Не имея под рукой никаких иных приборов и датчиков, Венсан не мог получать более точные показатели.
– Вы знакомы с Нафезом Анбаасом? – задал новый вопрос Юдаев.
– Знакома. Он… Он – человек, которого я люблю.
– Лейла – его дочь?
– Нет, – все так же бесстрастно и по большей части односложно продолжала отвечать Айсана.
– Что с вами делали в «Моссаде»?
– Затрудняюсь ответить.
– Они ставили над вами какие-нибудь опыты?
– Затрудняюсь ответить, – повторила Айсана. – Но что-то они со мной определенно делали. Я помню лица людей, геометрические фигуры. И был человек. Да, был! Тот, который задавал мне вопросы. Как вы сейчас…
– Вы помните его имя?
– Помню. Его звали Гринберг. Профессор Гринберг.
– Хорошо, – Юдаев перевел дыхание. – Вы помните еще кого-нибудь?
– Нет.
– О чем говорил с вами Гринберг?
– Не могу точно ответить на этот вопрос. Было много всего, но я…
– Опустим это, – поспешно остановил ее Валерий, следуя молчаливому сигналу Перетье. Последний дал Юдаеву понять, что заметил сбой в сердцебиении девушки. – Вам знакомо имя Анри Фери?
– Да.
– Откуда.
– Мне его называл Гринберг.
– А прежде вы его слышали?
– Нет.
– Уверены?
– Уверена.
Взгляд Юдаева, оторвавшись от лица Айсаны, в очередной раз встретился со взглядом Венсана Перетье. Француз криво усмехнулся и скорчил гримасу, которая, видимо, должна была обозначать «именно так я и думал». Затем он несколько раз моргнул. Дескать, продолжай. Валерий прекрасно понимал все эти безмолвные сигналы. Слов тут не требовалось.
– А что еще говорил вам профессор Гринберг об Анри Фери?
Юдаев буквально навалился грудью на спинку стула и замер в ожидании ответа. Почему-то подсознательно он уже догадывался о том, что сейчас скажет девушка. Интуиция не подвела Валерия.
– Гринберг говорил о том, что я должна ликвидировать его. Он дал мне его внешнее описание и рассказал, где и как я смогу убить этого человека…
– И вы его убили?
– Да.
– Как?
– Я дважды выстрелила в него из пистолета.
– А потом?
– Потом ничего. Приехала полиция, и меня арестовали.
– Почему вы не пытались скрыться с места преступления?
– Гринберг сказал мне не делать этого.
– Вот как! – не удержался от восклицания Юдаев и тут же поймал на себе укоризненный взгляд Перетье. Однако Валерий чувствовал, как его охватывает азарт. – А кто вам дал пистолет, Айсана? Гринберг?
– Нет. Другой человек.
– Кто?
Вновь небольшая пауза.
– Это тот, к кому в кабинет меня привели для разговора с Олегом Мещерековым. Круглолицый, розовощекий…
– Вы говорите о Рифе Меере? – уточнил Юдаев.
– Я не знаю. Он не представлялся. Но пистолет я получила от него. Он же лично довез меня до места. До гостиницы, в которой остановился Анри Фери.
– Почему вы должны были убить его? Вам сказали?
Совершенно неожиданно для Валерия на губах Айсаны появилась улыбка. Загадочная, лукавая, как у Джоконды на картине Да Винчи.
– Они сказали, – с расстановкой произнесла Айсана. – Но я и сама знала почему. Фери нужно было остановить, и, как ни странно, «Моссад» принял в этом направлении верное решение.
– Почему?
– Он подошел слишком близко.
– К чему?
– К священному. – На мгновение девушка открыла глаза, но тут же снова закрыла их. – К неприкосновенному. Он пытался соприкоснуться с Высшим Разумом. И его нужно было остановить. Для его же блага.
Юдаев был откровенно обескуражен таким ответом.
– Каким образом?
– Что «каким образом»? – с ходу переспросила Айсана.
– Каким образом он пытался соприкоснуться с Высшим Разумом?
– Путем направляющих. – Она сказала это так, как будто речь шла о чем-то обыденном и легко доступном для сознания каждого. – Через единственный источник связи с Аллахом. Через Руджум Аль-Хири.
– В чем его загадка? – Валерий почувствовал, что у него пересохло в горле. – В чем священность этого места, Айсана?
– Вы спрашиваете про Руджум Аль-Хири?
– Да, именно.
– Я… Я не могу вспомнить точно… Нафез… Нафез говорил о тайне… древних…
Валерию не нужно было апеллировать к Перетье, чтобы понять, насколько изменилось состояние девушки. Резко изменилось. Участилось даже ее дыхание. А значит, последовали изменения и в сердечном ритме. Юдаев поднялся со стула. Венсан отпустил руку Айсаны и тоже встал во весь рост.
– На сегодня хватит, – сказал он. – Ей нужно отдохнуть.
– Согласен, – Валерий кивнул.
Француз стремительно прошел к тумбочке, взял шприц и вобрал им из ампулы оставшиеся в ней два кубика. Дыхание Айсаны продолжало учащаться. Она широко открыла рот и жадно хватала им недостающий воздух.
– Перетяни ей руку, – Венсан бросил Юдаеву олимпийку.
Тот быстро выполнил поручение, и мгновенно оказавшийся рядом француз без колебаний ввел иглу в вену. Куда стремительнее, чем в первый раз, надавил большим пальцем на поршень, и два кубика мутной жидкости скрылись под кожей девушки.
– Успокойтесь. – Перетье выдернул иглу. – Успокойтесь, Айсана. Все хорошо. Нет никаких причин для волнений.
Уже минуты через две, которые показались обоим мужчинам равносильными вечности, дыхание Айсаны стабилизировалось. Перетье проверил пульс и удовлетворенно кивнул. Юдаев убрал со лба девушки сбившуюся прядь волос. По ее вискам и скулам струился пот.
