– Сейчас надо поспать, – продолжал мягко разговаривать с Айсаной Перетье. – Слышите?
– Да, слышу.
– Все в порядке?
– Думаю, что… да.
– Вот и замечательно. – Перетье колебался буквально пару секунд, прежде чем сказать следующее. – И последний вопрос, Айсана. Всего один. Вы когда-нибудь слышали такие имена, как Франсуа Вуалье и Робер Кристан?
– Нет, этих имен я не слышала.
– Ладно. – Венсан помог девушке подняться со стула, а затем легко, как пушинку, подхватил на руки. – Пора отдохнуть.
Айсана обхватила его шею руками, и француз со своей ношей проследовал в смежную комнату. Девушка уже засыпала. И это было нормальной реакцией организма на введенный в него препарат. Венсан осторожно опустил Айсану на кровать, выдернул из-под нее одеяло и накрыл им девушку. Раздевать ее он посчитал излишним. Несколько минут он неподвижно стоял возле ее ложа, глядя на слегка бледное, но не лишенное привлекательности личико. Трудно было поверить в то, что эта девушка могла быть хладнокровной убийцей и террористкой. Но Перетье сталкивался в своей жизни еще и не с такими парадоксами. Однако он невольно поймал себя на мысли, что девушка ему нравится. Но только нравится, и не более того.
Заложив руки в карманы жилета, Перетье покинул спальную комнату и вышел в гостиную. Юдаев уже сидел в прежней позе на стуле в центре помещения. Венсан прошел мимо него и остановился у встроенного в стену стеклянного бара. Распахнул дверцу и осмотрел ряд маленьких стограммовых бутылочек, чувствуя, как ему необходима сейчас хотя бы одна из них. Русской водки в наличии не оказалось, и Перетье остановил свой выбор на коньяке. По большому счету, ему никогда не импонировал этот напиток, и по возможности Венсан стремился избегать его употребления. Но все остальное, что находилось в гостиничном баре, и подавно не вызвало у него восторга.
Он с хрустом свернул пробку с узкого горлышка и, подобно гурману, оценил качество напитка сначала на запах. Повернул голову к молча сидевшему позади него Валерию.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Нет, спасибо, – Юдаев покачал головой. – Что ты думаешь обо всем этом?
Задавая свой вопрос, Валерий красноречиво указал на пустующий стул, стоящий напротив него, который недавно занимала Айсана.
– А что тут думать? – Перетье отхлебнул прямо из бутылочки, сморщился и поспешно потянулся за сигаретами. – Приходится признать, что оправдались наши самые худшие опасения.
Он закурил, раза три подряд затянулся и сделал еще один небольшой глоток коньяка. Давящая боль в висках и в области затылка начала постепенно отступать. Благодатно заурчал желудок. Перетье чувствовал, что понемногу начинает приходить в форму.
С миниатюрной бутылочкой коньяка, которая казалась особенно хрупкой в его широкой ладони, и зажженной сигаретой Перетье опустился на диван и расслабленно откинулся на его низенькую спинку.
– Со слов Айсаны выходит, что арабские экстремисты во главе со своим лидером Нафезом Анбаасом совершенно не причастны к гибели нашего ученого, – продолжил он развивать собственную мысль. – Все это – тонкая игра «Моссада». Они хотели, чтобы общественность обвинила во всем этих фанатиков, но…
– Возникает резонный вопрос. Зачем? – ввернул Юдаев.
– Что «зачем»?
– Зачем «Моссаду» понадобилась подобная игра? И если арабам нечего делить с исследователями, работающими в области Гилгал Рефаима, то что с ними делить Израилю?
– Хорошие вопросы, – усмехнулся Перетье, в очередной раз затягиваясь сигаретным дымом и наслаждаясь изменением самочувствия, вызванным небольшой дозой алкоголя. – Только, я думаю, получить на них ответы будет не так-то просто. Возможно, вся эта возня вообще никак не связана с Гилгал Рефаимом.
– Айсана сказала…
– Я помню, – Перетье поморщился. – Я прекрасно слышал все, что она сказала. Фери прикоснулся к священному. Высший Разум, направляющие… Очень впечатляет. Почти так же, как с инопланетянами. Не удивлюсь, если теперь мне будут сниться боги в колеснице, преследующие на ней наших французских ученых… И меня заодно. Чушь! Я не склонен прислушиваться к мнению религиозных фанатиков, так же как и к мнению полоумных ученых, помешанных на космических вторжениях. И те и другие – не более чем люди, страдающие маниакальной шизофренией. А вот «Моссад» – совсем другое дело. У них тут какой-то свой интерес. Но какой?..
Венсан прикончил бутылочку конька и, не особо заботясь о правилах хорошего тона, бросил ее на пол возле дивана. Коснулся рукой щетинистого подбородка. «Надо бы побриться и привести себя в должный вид», – подумал он.
– Космические вторжения? – подозрительно прищурился Юдаев. – Какие еще космические вторжения?
– Одна из бредовых версий, связанных с Гилгал Рефаимом. – Перетье поднялся с дивана. – Забудь. Не засоряй себе голову всякой чепухой. Ты точно не хочешь выпить?
– Точно.
Венсан уже извлекал из бара новую стограммовую бутылочку коньяка.
* * *
Телефонный звонок застал Вентайла во время утренней гимнастики. Еще ни разу ни при каких обстоятельствах он не нарушал давно заведенного правила, поскольку считал, что нельзя наплевательски относиться к собственному здоровью.
Завершив отжимания, Вентайл мягко перекатился на спину, протянул руку и взял с низкого кривоногого столика переносную трубку радиотелефона. Интуитивно он уже не ждал ничего хорошего от этого звонка. В последнее время, и ярким тому подтверждением стали события вчерашнего дня, все шло наперекосяк. Гордон стремительно, шаг за шагом, терял контроль над ситуацией, которой, как ему казалось, он владел полностью. Побег Айсаны, вмешательство русских, непонятное и совершенно необъяснимое исчезновение Меера, который, кстати, так до сих пор и не объявился…
Вчера в районе семи часов вечера с Вентайлом связался один из штатных агентов его ведомства Шолом Фишер. Вентайл знал, что этот человек работает под началом Меера, но до этого момента Фишер ни разу не обращался к нему лично.
– Прошу прощения за беспокойство, господин Вентайл, – Фишер говорил быстро, почти скороговоркой, проглатывая окончания некоторых слов. – Но ситуация заставляет меня позвонить вам. Случилось нечто, о чем, я уверен, вы должны знать…
– В чем дело?
Фишер рассказал шефу о том, что произошло возле «Божественной звезды». О нападении на них с Глейцем двух арабов, о гибели самого Глейца и о том, как он, Шолом Фишер, ликвидировал налетчиков. Рассказ был немного сбивчивым, учитывая то, что Фишер время от времени перескакивал с темы на тему и невольно терял основную нить, но Вентайл легко ухватил в его повествовании главное. Подробности в тот момент были для него не так уж и важны.
– Что с девушкой? – спросил он.
– Она и русский профессор скрылись, – раздосадованно сообщил Фишер. – Видимо, их спугнули выстрелы. Они почувствовали неладное и покинули мотель по пожарной лестнице. Им удалось поймать машину, и преследование уже не имело никакого смысла…
