Сделав пару шагов назад и глядя на приближающегося товарища, забавно спотыкавшегося на каждом шагу, Песах оступился, потерял равновесие и, уже в безнадежной попытке удержаться на краю оврага, раскинув руки в стороны, кубарем полетел по пологому откосу. Он дважды больно стукнулся плечом, едва не подвернул ногу, но в остальном падение закончилось для него благополучно. В финале этого незапланированного пируэта он и подавно ткнулся головой во что-то мягкое, что и завершило его движение вниз.
Песах распрямился, вытянул ноги и приподнял голову. В нос ему ударил неприятный тошнотворный запах. Парнишка сморщился и зажмурил глаза. Откатившись на полметра в сторону и уловив, что запах уже не кажется таким резким, он открыл глаза и встал на колени. Повернул голову. Крик ужаса непроизвольно сорвался с губ мальчишки, когда его глазам предстала страшная картина. Снова зажмурившись, Песах закрыл лицо ладонями. Но при этом продолжал кричать, не в силах избавиться от того, что запечатлелось в его памяти.
– Эй! Что там с тобой? – послышался сверху оклик товарища. – Чего ты орешь как резаный? Разбился, что ли?
Песах прекратил кричать, убрал руки с лица и обернулся в сторону стоящего на краю оврага второго парнишки. Сердце Песаха бешено колотилось, в горле пересохло, и несколько секунд он вообще был не в состоянии вымолвить ни слова. Ноги стали ватными, подкашивались.
– Тут… Тут мертвец…
– Что?
– Мертвец! – закричал, что есть мочи Песах и обессиленно рухнул на колени.
– Брось! – не поверил ему приятель. – Подожди. Я сейчас спущусь.
Зачем-то скинув с себя сандалии, мальчишка оставил их наверху, а сам, переступая босыми ногами, устремился по косогору вниз. На то, чтобы достигнуть того места, где стоял на коленях, скрючившись, его товарищ, пареньку потребовалось не больше минуты. То, что так напугало Песаха, сразу бросилось ему в глаза. Зрачки расширились от ужаса.
Облепленного мухами синюшного оттенка лица практически не было видно, но по одежде нетрудно было догадаться о том, что это был мужчина. Он лежал в грязи, пропитанной кровью, в неестественной позе, и самым ужасным во всем его облике было то, что распухший язык вывалился наружу не изо рта, а из разрезанного горла и свисал вдоль шеи, подобно галстуку. Мальчика вырвало.
– Давай уйдем отсюда! – предложил Песах умоляющим голосом. – И поскорее. Я не могу на это смотреть.
– Да, пойдем, – согласился с ним товарищ, вытирая губы рукавом. – Нужно вызвать полицию.
Ни тот ни другой больше не посмотрели в сторону мертвеца. Почти бегом ребята поднялись вверх по склону и еще быстрее побежали через пустырь прямиком к поселку. По дороге им дважды пришлось останавливаться. Мальчика постарше буквально выворачивало наизнанку. Впрочем, Песах чувствовал себя не менее отвратительно. Все, что ему хотелось сейчас, так это с головой залезть под одеяло и не высовываться оттуда как минимум сутки.
Полиция приехала быстро. Мальчики уже не видели того, что происходило в овраге. Не видели они и того, как тело покойника погрузили в специальный крытый автомобиль и увезли. Затем приходил мужчина и задавал им вопросы, но, щадя чувства детей, он был не особо настойчив.
Документов при убитом обнаружено не было, однако хорошо сохранившиеся отпечатки пальцев позволили экспертам-дактилоскопистам идентифицировать его личность. Найденный в овраге мужчина с перерезанным горлом оказался Рифе Меером.
Приблизительно через полтора часа с того момента, как Песах наткнулся в овраге на труп, информация о случившемся поступила к Гордону Вентайлу. Он долго и внимательно разглядывал принесенные ему оперативниками снимки, сделанные на месте преступления, затем захлопнул папку и отодвинул ее в сторону.
По большому счету, Вентайл уже был готов к подобному повороту событий. Он знал, что в противном случае, будь Меер жив, он давно бы дал о себе знать. Нашел бы способ. А так…
– Арабы, – негромко произнес Вентайл.
В его словах не было вопросительных интонаций. Он и сказал-то это самому себе, но сидевший напротив него один из мужчин в броском темно-бордовом галстуке, соглашаясь, качнул головой.
– В этом нет никаких сомнений, господин Вентайл, – сказал он. – Более того, мы уверены, что это дело рук людей Анбааса. Причем тех самых, которых позже подстрелил у «Божественной звезды» Шолом Фишер. По времени все сходится и…
– Что? – Вентайл вскинул голову.
– Мы подозреваем, что экстремистам удалось перед смертью расколоть господина Меера. И именно от него они узнали о том, где находится Хаши-Ула и русский профессор.
Вентайл ничего не ответил на это. Он и так чувствовал себя неуютно, потеряв одного из своих сослуживцев, а думать о том, что Меер, ко всему прочему, мог еще оказаться и предателем, сейчас совсем не хотелось. Гордон вдруг явственно осознал, что, проработав с человеком бок о бок на протяжении стольких лет, он по существу ничего не знает о нем.
– У него есть родственники?
Оперативники были слегка сбиты с толку таким поворотом разговора. Они ждали от Вентайла любых вопросов, но только не такого рода.
– Мы не знаем, господин Вентайл… Но если вы хотите…
– Да, хочу. Узнайте. И соберите мне всю информацию, которую можно собрать на данный момент по Нафезу Анбаасу, – распорядился он. – Места, где он может быть, контакты, связи… Одним словом, полный отчет.
Русские перекрыли ему доступ к Айсане Хаши-Ула, но это совершенно не значило, что он, Вентайл, не имеет права принять жесткие меры в отношении экстремистской группировки, к которой эта девушка принадлежала. И в частности, в отношении Анбааса. Тем более что и для самого Нафеза Анбааса гибель двух его людей не останется без внимания. Нафез захочет мести. Захочет войны. И он ее получит.
Выслушав инструкции, оперативники покинули кабинет шефа. Вентайл остался один, наедине с собственными невеселыми мыслями. С некоторых пор задачи «Моссада» заключались не только в борьбе с терроризмом, как это определялось с самого начала, но и в том, чтобы ограждать страну от вмешательства других держав во внутренние дела Израиля. А Вентайл был твердо уверен, что ситуация с Гилгал Рефаимом – это сугубо личное, внутреннее дело его страны.
Но что ему оставалось? Достойно выйти из игры, не уронив своего реноме?
Вентайл потянулся к телефону.
* * *
– Город, пораженный радиацией?
На этот раз отношение к происходящему у Перетье заметно переменилось. У него появилась заинтересованность. Он поставил бутылочку коньяка обратно в бар и закрыл дверцу. Вернулся к дивану и сел рядом с Мещерековым.
– О чем вы говорите, профессор? Как такое в принципе может быть? Если бы там была радиация, ее бы обнаружили при помощи сонарных и сканирующих аэроисследований с воздуха. Или, по-вашему, ученые просто проморгали этот вопрос?
– Нет, не проморгали. – Олег почувствовал, что его гипотеза все больше и больше набирает силу. Он сам с каждой секундой только убеждался в правильности своих изначальных выводов. – Я думаю, что город лежит настолько глубоко, что его радиоактивный фон невозможно просканировать с воздуха. Даже с самого низкого положения. Его и с земли-то невозможно засечь. Все, что доступно нашему восприятию, это магнитные импульсы. Причем достаточно слабые, чтобы понять истинную суть их происхождения…
