Подбежав к сцене, он закричал:
— Готов заплатить любые деньги только за одну встречу с вами! Мадам — вы моя королева!
Таких она тоже навидалась…
Мата Хари покинула сцену. Сегодня восторг публики почему-то ее совсем не радовал. Усталость, раздражение, настроение — все это накапливалось последние дни. Слишком много выступлений… Это ведь только там, по другую сторону кулис, кажется, что артисты — существа счастливые всегда и везде. Немудрено — влезь в шкуру почитателя, и ты все поймешь сама.
Ведь как рассуждает обычный человек, глядя на любимого (или не очень) артиста: все у него есть: слава, поклонники, деньги — что еще надо, живи и радуйся! Если бы все было так просто. Под гримом скрывается подчас такое…
За кулисами Мату Хари ждал в полном составе весь традиционный набор: привилегированные поклонники, журналисты. Одним словом, та братия, которой хочется дотронуться до звезды, прикоснуться к славе.
— Простите, пожалуйста, я хотел бы…
— Корреспондент газеты…
— Огромная просьба…
Но она ни с кем из них не желала сегодня говорить.
Великая танцовщица небрежным жестом отмахнулась от назойливой толпы и прошла дальше по коридору в свою гримерную, захлопнув дверь перед их носом.
Усевшись, Мата утомленно откинула голову на спинку дивана. Танцы — это развлечение только для тех, кто находится по другую сторону сцены. А те, кто доставляет зрителям это удовольствие, после представления обычно теряют пару килограммов.
Женщина взяла со столика ворох свежих газет со статьями о ней, где критики захлебывались восторженными речами. Они в один голос пели дифирамбы «красавице с Востока», восхищались ее знанием священных танцев и совершенством их исполнения.
«…никто до нее не рискнул предстать перед Богом со всем своим клокочущим экстазом и без одежды. И с какими чудесными движениями! Смелыми и смиренными одновременно. Она настоящая Абсара, сестра нимф, наяд и валькирий, созданная Сундрой, чтобы заманивать мужчин к греховной гибели».
«…увидеть чужеземную философию в нежности ее тела, в ритме ее движений, в ее небрежных и в то же время возбуждающих действиях. В трагических угрозах глаз и рук, в задумчивой молитве полных любви жестов, в воображаемых любовных утехах, ее зажигательном отступлении, ее извращенном даре, ее невинном триумфе над природой и чувственностью».
«Какая чушь!» Отложив газеты, Мата потянулась к следующей стопке. Это были письма. Послания приходили ей в еще большем количестве. И к этому она привыкла и читала любовные признания со снисходительной усмешкой. Выбрав наугад одно из них, Мата разорвала конверт и развернула лист, написанный крупным почерком, вихляющимися, прыгающими буквами. С трудом вчитываясь и разбирая чужую писанину, Хари пробежалась глазами по написанному.
«… тогда впервые увидев вас, я был не просто впечатлен — я был поражен. Вы поразили меня в самое сердце… не сочтите мои слова за бесстыдные предложения, но…»
Всегда одно и то же…
В дверь постучали условным, знакомым стуком.
— Да! — отозвалась Мата Хари, уже зная, кто войдет.
И правда, в гримерку проскользнул администратор. Юркий итальянец за последние годы переложил на себя практически все заботы, связанные с концертной деятельностью. Если раньше Мате приходилось самой погружаться во все счета и расчеты, всякие бытовые мелочи, то с появлением Джузеппе Кандини эти заботы упали с плеч танцовщицы. Нет, конечно, и он был не безгрешен, и Мата Хари подозревала, что Джузеппе нагревает руки на этом деле, но воровство было в допустимых рамках, так что, учитывая деловые качества Кандини, на это можно было и закрыть глаза.
— Что скажешь, Джузеппе? — произнесла Мата, глядя на круглую, лоснящуюся физиономию уроженца Неаполя.
Итальянец любил поговорить, рассказать о своей чрезвычайно насыщенной жизни. Из повествований можно было узнать, что за всю его сорокадвухлетнюю жизнь он испробовал разные специальности, занятия, побывал во многих странах мира. Но сейчас он желал сообщить что-то другое.
— Мадам, встречи с вами настойчиво добивается какая-то молодая особа, — с характерным южным акцентом сказал он.
— Я же говорила, что никого принимать не буду, — голос артистки прозвучал слегка раздраженно.
— Да, но она совсем не похожа на типичную поклонницу вашего таланта. У нее даже нет визитки. Она говорит, что это касается ее дяди — Дидье Гамелена.
— Пригласите, — согласилась танцовщица.
Через полминуты в гримерной появилась Элен, которая тут же бросилась к хозяйке гримерной со словами:
— Я прямо с вокзала. Вы должны мне помочь. Ведь я знаю, что у вас с моим дядей были очень хорошие отношения! У нас такое горе, вы просто не представляете…
— Как вас зовут, дитя мое? — спросила Хари девушку.
— Простите, мадам. Мое имя — Элен.
— Присаживайтесь. Да, я слышала, что с ним случилась какая-то беда, — задумчиво сказала танцовщица. — Но у меня не было времени узнать подробно…
В последующие несколько минут парижанка коротко рассказала о том, что случилось с ее дядей.
— Да, но чем я могу тебе помочь? — прозвучал совершенно естественный вопрос ее собеседницы.
— Дело в том, что наш общий друг поручик Голицын отправился в Германию освобождать его, — наивно доверила Элен военную тайну, хотя и ложную.
— Как благородно. Так что я могу для тебя сделать?
— А вот послушайте, мадам… — придвинулась ближе девушка.
Через некоторое время Элен поднялась со стула.
— Ну что ж, я, пожалуй, пойду, не буду отнимать у вас времени, ведь вы так заняты.
— Нет, что ты, милое дитя… — улыбнулась артистка. — Впрочем, и правда, я сегодня несколько устала. Напряженный гастрольный график дает о себе знать. Идем, я проведу тебя.
— Ну что вы, не стоит утруждаться, я сама найду дорогу.
— Это вряд ли. Сейчас я тебя выведу через боковой выход, а там ты сама разберешься, — великая танцовщица проводила девушку до двери театра.
— Так я могу надеяться, мадам? — спросила на прощанье Элен. — Для меня это очень важно.
— Ну, конечно же, я сделаю то, о чем ты меня просила, это для меня сущая мелочь, — обнадежила ее Мата Хари. — Было бы о чем говорить! До встречи.
— Спасибо, большое спасибо вам, мадам, — с чувством проговорила Элен.
Девушка, махнув на прощанье рукой, перешла на другую сторону улицы и вскоре исчезла в вечерней толпе пешеходов. Мата Хари, стоя у дверей, еще долго глядела в ту сторону, куда ушла Элен, и на ее задумчивом лице блуждала улыбка.
ГЛАВА 18
— А погодка-то дрянь, — с каким-то мазохистским удовольствием произнес Кураев, поглядывая вокруг. — В такую погоду, которая скоро начнется, хороший хозяин кота из дома не выпустит.
