Книга Прошедшее повелительное, страница 5. Автор книги Дейв Дункан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Прошедшее повелительное»

Cтраница 5

В особенности же она не любила храм и его богиню Оис, хотя таких вещей не произносят вслух. Возможно, и Амбрия чувствовала что-то похожее, поскольку всегда говорила Элиэль, чтобы та подождала снаружи. Если старая грымза считала, будто Элиэль не знает, что творится внутри, она глубоко заблуждалась. В деревеньках, где выступала труппа, всем иногда приходилось спать в одной комнате. Элиэль прекрасно знала, что бывает в темноте и под одеялом. Утиам и Гольфрен часто занимались этим, ведь они поженились меньше чем год назад. К’линпор Актер и Эльма тоже делали это, и Дольм Актер с Амой тоже, пусть и не так часто. Даже Тронг и Амбрия занимались этим иногда. Все притворялись, будто ничего не слышат, но стоило одной паре заняться этим, как она тут же распаляла остальных.

Все они были женаты и занимались этим, потому что им хотелось и, должно быть, нравилось заниматься этим. То, что происходило в храме Оис, – совсем другое дело. Тут были замешаны деньги, и хотя считалось, что это посвящается богине, никто из других известных Элиэль богов и богинь не требовал таких жертв. Ее часто интересовало, что думают по этому поводу сами жрицы. Она даже спросила Утиам как-то раз, не за этим ли их мужчины каждый год ходят в храм. Утиам возмутилась и ответила, что нет, разумеется. Тронг Импресарио никогда не позволит им этого, даже холостякам.

– Ты хочешь сказать, это нехорошо? – с самым невинным видом спросила Элиэль.

– Ну конечно, нет! – заявила Утиам: негоже обсуждать то, что угодно богам. Впрочем, она сильно покраснела и постаралась поскорее сменить тему разговора.

Идущие впереди Тронг и Амбрия свернули за угол. Они дождутся у дверей храма остальных, а потом Амбрия прикажет Элиэль остаться на улице. Право же, Элиэль не понимала, зачем ей тащиться всю дорогу туда и обратно с тяжелым мешком на спине. Она вовсе не собиралась ждать на улице, замерзая до смерти, – у нее были совсем другие планы!

Заметив, что Утиам с Дольмом продолжают разговаривать, не обращая на нее внимания, она юркнула в нишу и постаралась слиться со стеной.

Девочка задыхалась, и сердце ее колотилось часто-часто. Она еще не завтракала, но все же ощущала в желудке неприятную тяжесть. Ежегодная поездка на мамонтах через перевал Рилипасс всегда так действовала на нее. Перевал считался самым опасным: огромные глыбы льда и снега ежесекундно готовы были сорваться вниз. Порой даже осторожный мамонт мог поскользнуться и упасть в бездонную пропасть. В общем, те еще ощущения.

Все совершали приношение Оис, перед тем как отправиться через Рилипасс. Все, кроме нее, но, похоже, одна-единственная двенадцатилетняя девчонка не слишком-то интересовала богиню. Могущественная Оис понимала: сбрось она лавину на Элиэль – придется хоронить всех, кто едет с ней в одном паланкине. Элиэль решила сбежать и помолиться Тиону. Она знала одну совсем особую молитву.

Она рискнула заглянуть за угол, но Дольм с Утиам все топтались на улице. «Придется подождать. Хорошо еще, что мое убежище не на самом ветру», – подумала Элиэль и попыталась отогреть кончик носа, дыша на него.

Некоторые большие города имеют по нескольку храмов, но даже в дырах вроде Нарша найдется по крайней мере по часовне на каждого бога Пентатеона или хотя бы на одну из его аватар. Оис, стражница перевалов, была аватарой Эльтианы – Владычицы. В Нарше имелась часовня Кирб’ла, Шутника, а Шутник, как известно, – аватара Тиона, Юноши.

Странное дело, но угрюмые нарсиане из всех аватар Тиона выбрали именно эту. Странно, потому что у нарсиан с юмором обстояло хуже всего – а Элиэль было с кем сравнивать. Их труппа каждый год обходила семь вейлов. В последний раз они провели в Нарше две недели. Труппа три раза исполнила комедию и четыре – трагедию, а сборов не хватило даже на пропитание. Так, во всяком случае, сказала Амбрия. Мельники да пастухи, бурчала она, нет в мире больших скупердяев. У них, поди, и чувства юмора нет. Почему же они так превозносят Шутника?

Пиол Поэт сказал, что юмор – высшая форма искусства, ибо дарит людям радость и веселье. Должно быть, говоря это, он сам шутил.

Еще один взгляд из-за угла – путь свободен. Элиэль выскользнула из ниши и поспешила обратно той же дорогой, что пришла, стуча башмаками: клип-клоп, клип-клоп. С рассветом на улице показались первые горожане, все в вонючих шерстяных и меховых одеждах. Жалкие троглодиты! Тронг Импресарио бесподобно играл Трастоса, особенно в той сцене, где он умирает, но они сидели с каменными лицами. Надо же, ни хлопка!

В этом году Пиол в обеих пьесах написал реплики для Элиэль, хоть и совсем маленькие. В трагедии она играла посланца богов – пела за сценой, а в комедии – молодого герольда, одежды которого скрывали ее хромоту. И вот она играла в Нарше впервые в жизни, и ее встретили абсолютно равнодушно. Никто не вызывал ее на «бис», никто не рукоплескал стоя. В Лаппине она однажды завоевала аплодисменты; ее пению рукоплескали и раньше. Ничего, сегодня вечером она будет играть уже в Суссленде. В Суссвейле теплее и уютнее, и там не воняет угольной гарью. Суссиане будут рукоплескать ей.

Она свернула за угол. К счастью, святилища повсеместно – словно по закону – лепились друг к другу. Часовни ютились позади храма Владычицы, словно цыплята под крылышком у курицы. Одна посвященная Висеку – Отцу, одна – Карзону, Мужу, одна – Астине, Деве. Часовня Юноши располагалась последней в ряду. Что было в других домах, Элиэль не знала. Возможно, там жили жрецы.

Клип-клоп, клип-клоп…

Времени у нее немного. Все молитвы заучены заранее. Сначала она попросит бога, чтобы тот ждал ее на празднествах – на случай, если Оис обидится на них за что-то. Потом помолится за своих друзей. Пусть труппа выиграет драматический конкурс, Пиол Поэт – конкурс на лучшую пьесу, а все остальные получат призы исполнителям. Год, когда труппа Тронга не завоевывала по меньшей мере три розы, считался неудачным. Особо она будет молиться за Утиам, репетировавшую «Полемику Айронфеба» несколько месяцев и исполнявшую ее так, что у Элиэль до сих пор слезы на глаза наворачивались. Теперь Утиам замужем. Через год она потеряет форму, на руках у нее будет младенец – тут уж не до игры.

Клип-клоп… Девочка запыхалась и вспотела в плаще из шерсти ламы. Она чуть сбавила шаг. Если она будет задыхаться, она не сможет петь для бога.

И последняя молитва. Совсем короткая, маленькая такая просьба. Юноша – покровитель искусств, а значит, и покровитель актеров. А еще он бог красоты – вот почему уроды и калеки не допускаются на Празднества. И еще он бог исцеления. Каждый год на завершающей церемонии он творит по меньшей мере одно чудо, исцеляя какого-нибудь паломника. Так что ведь совсем не дерзостью будет попросить его выправить ногу Элиэль Певицы, чтобы в будущем она тоже могла участвовать в Празднествах и петь в его честь. Верно?

Вход в молельню находился под аркой, выкрашенной в желтый цвет. Поправив на спине мешок, Элиэль проковыляла внутрь.

Она никак не рассчитывала, что там окажется кто-то еще.

В небольшое квадратное помещение свет проникал через дверь и несколько высоко расположенных окон. Внутри находился только невысокий алтарь для приношений, два канделябра – Элиэль подозревала, что они вовсе не из чистого золота, – и большая лягушка, вырезанная из желтого камня. Девочка бывала здесь уже много раз. Ей казалось, что бог красоты мог бы претендовать и на помещение покрасивее. Хотя, с другой стороны, простота тоже по-своему красива… если кому-то нравится сараи. Лягушка была символом Юноши, ассоциирующимся с Кирб’лом – Шутником и с желтой луной, чье поведение так непохоже на поведение остальных лун. Так что с лягушкой все в порядке. Физиономия у нее была хитрая, и косые глазки немного раздражали Элиэль.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация