– С преданием суду?
– Сомневаюсь… – Старик, наверное, хотел ухмыльнуться, но помешал кашель. – Помогут… попрощаться.
– Вы говорили о четырех вопросах.
– Активизация боевых действий на Кавказе, в Киргизии… Чистка армии.
– Мотивировка?
– А что тут непонятного? Армия отчасти профильтрована, но… сами знаете. Вроде того кота, который сам по себе. Надо причесать под общий стандарт. Через недельку «подготовят вопрос», постановление примут, скажем, об «укреплении армейской дисциплины, боеспособности»… Уже готовят – статистику, госпитальные кадры – старые, еще Борискиных времен… Да кто поверит? Как били солдат, так и бьют. Царек наш недоделанный речугу толкнет, Белогривов в «Разоблачениях» выступит. Может, вам и удастся на шару – под испуг любой старлей роту в ружье подымет, очень уж ему не хочется БАМ достраивать… Хотя и не всякий старлей. Многие в их дебильном фронте состоят, невзирая на запрет, хотя какой, к лешему, запрет… Вон, Тупырин пытался запрет в жизнь претворить – в отставку улетел. Еще двое-трое, задвигавшие активистов, карьеру в Дальневосточном округе завершают. Так что не всех старлеев и капитанов поднимете, ой не всех…
– Мы всех не будем. Кто-нибудь ставил вопрос об угрозе чрезвычайных ситуаций на производственных комплексах?
– Нет. И не поставят – до весны как минимум. Если раньше не рванет.
– Четвертый вопрос повестки?
– Неурожай.
– Подробнее.
– Я не помню цифр, вы сами их найдете, вы же пробивные ребята… Если коротко – зимой жрать будет нечего.
– Что думают по этому поводу в ЦК НПФ?
– А ни черта не думают. Посидят, потрещат. У Китая попросят, но много не выпросят – там своих гавриков полтора миллиарда. Зачем мы им? Китайцам место надо освобождать – они мыслят на сто лет вперед. А мы на год. И имеют они все, что нужно, – ближнего, среднего, дальнего радиуса… Ни к чему мы им такие, чай, не сорок девятый год…
– Дальше.
– А что дальше? Сушкова, главного колхозника – коленом под зад. Стерпит. Дорофеев может заикнуться насчет западной помощи, но как пикнет – заклюют… Спустят разнарядку на НЗ – процентов десять – и очередное постановление о бережливости: вот вам – жрите. В общем, посоветуют народу выкручиваться, кто как может…»
– Достаточно, Леша, – Колдунов поднял руку. Боец среагировал, запись прервалась.
– Голос на пленке принадлежал генерал-лейтенанту Беляеву. Вопросы?
– Мудрено как-то, – сморщил нос квадратный Суховей. – Он не преувеличивает?
Генерал пожал плечами.
– Допрос проводился с применением препарата «С-6». Вы, конечно, о таком препарате слышали.
– А что насчет ЧС? – спросил Туманов.
Генерал кивнул, как бы оценивая внимательность слушателя.
– Если коротко – ничего хорошего. Техника держится на соплях и матах. Может полыхнуть в любой момент – от Смоленска до Камчатки. Еще вопросы?
Пауза. Суховей молчал. Багурин смотрел в пол.
– Подведем итоги. – Колдунов убрал руки за спину и медленно заходил по бункеру. Он прихрамывал, похоже, у него была повреждена нога. – Самое позднее через три месяца в стране начнется голод. Через шесть, а то и раньше – цепь техногенных катастроф. Через две недели – чистка в армии. Большая, кровавая и по всей стране. Нужны продукты, деньги, технологии, не получим через месяц – страну не спасет даже бог. Если не скинуть эту заразу сейчас – какой смысл завтра? В добрых американских оккупантов я не верю и вам не советую. Америка, как и весь прочий мир, научилась обходиться без нас и плакать не будет. Придется работать самостоятельно.
Генерал сделал выразительную паузу.
– Вы, господа офицеры, – сыщики, прошедшие, помимо прочего, спецподготовку по образцу спецназа…
– Общипанные береты… – проворчал под нос Суховей.
– …Времени мало. В воинских частях – свои проблемы. В данном случае – мои. Ваша задача – локализовать, держать под наблюдением и в назначенный срок, практически одновременно, уничтожить тех, кто будет ставить палки в колеса. Полагаю, понятно, о ком речь. Заявляю ответственно – это не охота на ведьм. Уничтожению подлежат члены тайной влиятельной организации – и поэтому сбоев быть не должно. Сбои позволительны другим – тем, кто будет уничтожать мелких функционеров. Понятно? Здесь адреса объектов, – Колдунов кивнул на синюю папку. – Вопросы, сомнения?
– Никак нет, – поднял голову Суховей.
– Не имею, – пробормотал Багурин.
– Нет, – присоединился Туманов. Что еще оставалось?
– Срок подготовки – три дня. Четыре объекта. Подробности в папке. Охрана, привычки, семья, распорядок. Вам будет придана группа обеспечения: водители, техники, «нюхачи». Две машины. Пропуска, удостоверения и прочее – в соседней комнате. Там же договоритесь о связи. И просьба не забывать: вы боевики, засвеченные в региональных войнах и разборках периода ЧП. При любой проверке по линии ФСБ – фигуранты, подпадающие под указ от 04.03.03 г. Проще говоря, трупы. Если вас не убьют сразу, пожить дадут ровно столько, сколько понадобится для потрошения. А это будет больно – многие боевики иммунны к ряду препаратов, следовательно, добывать информацию будут средневековыми методами. Желаю удачи. Старшего… выберете сами.
Угрюмый Багурин громко хмыкнул. Туманов поднялся первым.
– И вам удачи, господин генерал.
Вряд ли объявят выговор…
…Орден верил в свою непотопляемость. Столетия свидетельствовали: он вечен. По ходу своей многотрудной и напряженной деятельности он переживал победы и поражения, были у него периоды стагнации, «неудобных» правителей и потерь ценных кадров (вне Капитула). Случалось терять одну из голов, которая, впрочем, очень быстро отрастала; случалось на целые эпохи уходить на дно (время, увы, не обгонишь). Но никогда перед ним не маячила угроза полного уничтожения структуры, а тем более физического устранения Капитула – властного органа, ведающего всем и вся. Так уж повелось с незапамятных времен: члены Капитула умирали своей смертью. Орден не мог позволить себе козни и интриги – не для того он создавался. Одержимый манией мирового господства, он бы не потерпел в своих рядах предателей и завистников. Еro члены не были подвержены чисткам, гладу, эпидемиям. Не призывались в армию, не подвергались депортациям, заключению под стражу, общественному порицанию. За три без малого столетия существования Ордена только трижды высокие персоны умирали не самым естественным образом. Буян граф Алексей Шапиров, отец и основатель организации (вдохновленный Полтавой, Гангутом и успехами сляпанного на живую нитку флота), попав в семибалльный шторм, утонул вместе с бригом «Непокорный» в семидесяти километрах от острова Борнхольм в Балтийском море. По красивой легенде, он до последней минуты занимался в каюте яростной любовью с Анной Малышкиной – гордой дщерью графини Софьи Здвиговой – и умер в пик высшего наслаждения, не думая о смерти, а благодаря покорно жизнь, кою прожил, по всему видать, не зря. Руководитель отдела промышленных предприятий при ЦК ВКПб Клешнев погиб в 1929 году: автомобиль упал в пропасть на извилистом серпантине у горы Карадаг под Феодосией – отказало рулевое управление. В конце июня 41-го застрелился член Военного совета 10-й армии Западного фронта комкор Потапов, назначенный Москвой вести «авторский надзор» за началом «освободительного» похода Красной Армии на зажравшуюся Европу и неприятно удивленный, когда узнал, что Гитлер вероломно обломал сокровенные планы Ордена, напав первым.
