– Лишь бы не страшно, – он выключил фонарь и взял девочку за руку. Ладошка у Алисы была холодной и слегка дрожала.
– Туманов… – Девчонка приподнялась на цыпочки и зашептала ему в ухо: – Ты меня извини за нескромность… Можно тебя попросить?
– В туалет хочешь? – догадался он.
– Нет, не хочу, – она немного растерялась. – У меня к тебе другая просьба… Ты такой сильный, Туманов… Можно, я в тебя влюблюсь?
– Можно, – крякнул он, – но это не принесет тебе счастья. Я люблю старых и толстых.
Алиса возмущенно засопела.
– Ты извращенец?
Он не смутился.
– Не совсем. Просто у меня такие, мм… преференции. Предпочтения. Тебе не понять.
– Хорошо, Туманов… – Он испугался, что она откусит ему ухо. – Черт с тобой. Через пять лет мне будет восемнадцать, я стану старой и толстой. Подождешь меня пять лет?
– Подожду. В консервной банке. Алиса, охота тебе пороть всякую чушь? Мы носимся, заломив рога, вторые сутки, а ты все никак не можешь понять, что опасность, в которой мы с тобой по уши, – смертельная. Или тебе нравится это слово?
Воистину, проявления страха безграничны. А в исполнении Алисы – полный спектр: от безрассудной храбрости до стремления выскочить за первого встречного.
Несколько минут они простояли в молчании. Когда привыкли глаза и стали видны бледные полосы света, струящиеся через перегородки, тронулись в путь.
Вдоль коридора тянулись сумрачные помещения, заставленные оборудованием. Серые стены, какие-то угловатые электрошкафы, будки, посты управления. Раздавались приглушенные голоса. Некто в сером халате возился со шваброй – гремело половое ведро и шлепала тряпка. Второй стоял спиной у небольшого жужжащего станочка и разрезал круглой пилой армированный шланг. Основная часть помещения напоминала аппаратную, остальная – механическую мастерскую. Табличка на двери по понятным причинам отсутствовала. Дверь находилась в конце коридора, метрах в трех от тупиковой стены, и, судя по всему, не являлась единственным входом в аппаратную: сквозь щели очерчивалась еще одна дверь – около нее и стоял отрезной станок и мужик, терпеливо грызущий рукав.
Туманов довел Алису до тупика. В углу царила темень, свет не проникал сквозь щели в досках – с той стороны все пространство от пола до потолка занимал шкаф. В случае опасности он помог бы раствориться в этой темени.
– Ждем, – шепнул Туманов.
– Чего? – откликнулась Алиса.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Но грамотная разведка не терпит суеты – говорю тебе как бывалый лазутчик…
– Что, Сергеич, опять нелады? – донесся из-за стены комариный писк уборщика.
– И не говори, Макарыч, – проворчал электрик. – Совок неистребим. Все, чего касаются наши руки, летит к чертям. Вчера барахлил Полигон, сегодня с утра пораньше – Центрифуга. Воздух поступает, а механика – ни в какую. Проклятие какое-то. Ну пусть колдуют… Мое дело маленькое, рубильником – шварк! – и побежало. Позвонят – включу. Не позвонят – не буду. Уж в моих-то поприщах всегда порядок, ты не волнуйся…
Опять взревел станок. Хищный звук разрываемой резины – словно кому-то вспарывают живот.
– Китаёзинам – лафа, – бормотал уборщик, – за все утро в Центрифуге ни одного жмурика. Курорт… Сергеич, у тебя сигаретки не найдется? – Фальцетик стал откровенно заискивающим. – Дай штучку, я верну… Гадом буду – верну. С понедельника начнут выдавать – и рассчитаюсь.
– Шакалишь, Макарыч? Ладно уж… – Станок протяжно взвыл и заглох. – Давай курнем. Держи. Да не лезь вонючими лапами, сам выну…
Настала тишина. Было слышно, как уборщик жадно затягивается.
– Спасибо, Сергеич, за мной не подгорит, сочтемся… Не страшно тебе тут одному-то сидеть среди этих дрыгалок?
– Да ты ошалел, Макарыч! Полгода, почитай, сиднем сижу. Чего мне менжеваться?
– О ЧП вчерашнем слышал?
– Да вы свои ЧП, Макарыч, засуньте себе…
– Не скажи, Сергеич, не скажи… Митька Шибаренко по секрету разболтал: на второй линии Сыча замочили – мусорщика тамошнего. И не ножом пырнули, как всегда пыряют, а из автомата… Огнестрел, понятно? Не разборка…
– Макарыч, мне, серьезно, по барабану. Ну, замочили – и ладно. Не поладил с охранниками, те и шмальнули сгоряча, эка невидаль.
– А второго мусорщика, не помню как его… нашли у западных ворот. Чуть не окочурился, бедняга. Голова пробита, мозги набекрень, несет не поймешь что. Какому-то трубочисту из Центральной по хребту вломили… Покойника нашли, у котельной. Не наш, сказывают, парень, не местный.
– Ну, ты и заварил, Макарыч, – электрик оставался равнодушным. – Выдумал же, трупы, черепа… Ты знаешь что – ищи дурака окромя меня, ладно? А я уж как-нибудь перетопчусь.
– Зуб даю, Сергеич. А еще сказывают, бабу одну ловят. Дескать, выскочила баба из западных ворот, двоих из автомата покалечила и утекла. Длинноногая, бестия…
– Не-е, Макарыч, на волю тебе надо, засиделся ты под землицей. Домыл свой пол? Так давай, не маячь, исчезай, не до тебя мне.
Уборщик еще поворчал немного, но потом послушно сгреб ведро, поднял швабру и, прихрамывая, ушел. Электрик включил станок, но вдруг в углу пронзительно заверещало. Алиса вздрогнула; мужик чертыхнулся («хренова звонилка…»), отключил тумблер. Сделал несколько шаркающих шагов.
– Восьмая, – он помолчал. – Да, Маховец. А кто еще? Наладили? Понял, понял, включаю.
Отрубил интерком и кряхтя полез в свои ящики. Затрещали пакетники. Тяжело переставляя ноги, электрик потащился ко второй двери.
– К нашему ящику подался, – шепнул Туманов.
Щелкнула задвижка. Человек вышел в коридор и косолапо двинул налево по уже проторенной беглецами дорожке.
– Здесь подождем, – решился Туманов.
Хозяин аппаратной не почувствовал неладного – минуты через три уже шаркал обратно. Туманов вынырнул из темени, когда он открывал дверь. Вошли вместе.
– Тихонько, Сергеич, – он упер в шею старику ствол. – Входи, располагайся. И давай без возни. У меня демонов – башка полная, могу и пальнуть. Пулей подавишься.
Мужик отреагировал неадекватно. Попросту говоря, никак. Равнодушно пожал покатыми плечами и вошел в свои владения. Туманов пропустил Алису, заперся; не отводя глаз от пожилого «аборигена», быстро пересек комнату и повернул собачку банального английского замка на второй двери.
– Здравствуйте, – Алиса сделалась пай-девочкой и заковыряла пол большим пальцем правой ноги.
Сергеич внимательно обозрел обоих, ствол автомата. Вторично пожал плечами.
– А ведь не соврал пискля Макарыч, – он невыразительно подмигнул Алисе, – бродят еще неопознанные объекты по нашим подземельям. То ли черти, то ли духи. Людей забивают, калечат…
– Это не мы, – сказала Алиса, продолжая ковырять в полу.
