– Ты пропадешь, – шептала я, – проходили уже. Проснусь – повсюду будет голый лес и ни одной живой души… это в лучшем случае. А в худшем – придут плохие парни с собаками. Здесь такой серпентарий…
– Собак не будет, – шептал на ухо «партнер», – здесь другие порядки. На местной базе не практикуют ни собак, ни тепловизоров. Здесь некого травить, и незачем просвечивать лес. С базы не убегают. Незачем. И некому. Она расположена под землей, ворота закрываются, и снаружи не поймешь, что это ворота. Здесь не бывает туристов, по лесу не ходят посторонние, а на случай непредвиденных обстоятельств достаточно обычной охраны плюс электронной сигнализации на ответственных участках… А мы ушли от базы километров на двадцать, зона влияния кончилась, нам бы выбраться из леса, дойти до людей, до телефона, а дальше мы что-нибудь придумаем…
Голос духа звучал как пушкинские чтения – волшебным словом. Он распинался передо мной всю долгую ночь, я засыпала, просыпалась, опять засыпала, опять просыпалась…
А поутру проснулась окончательно. По дну оврага бегали солнечные зайчики. Напротив меня, у горелок вечернего костра, сидел Туманов и не верил своим глазам. Он почти не изменился, только волосы поседели, и в плечах он стал пошире. Я ущипнула себя за шею. Туманов не распался. Ущипнула второй раз – давай, распадайся. Пространство недовольно забрюзжало, и на дно оврага, без стеснения застегивая джинсы, сползла большеглазая девчонка. Вздула слипшуюся челку, села по-турецки и, подперев подбородок кулачком, воззрилась на нас обоих. Дескать, начинайте, вас слушают.
– Не верю своим глазам, – оригинально начал Туманов, – вчера не верил, ночью не верил, а сейчас и подавно не верю. Четыре года ты мне снилась… По идее ты в Чехии.
– По идее ты на кладбище, – просипела я.
– Какое кладбище? – удивился он. – Взрыв был мощнейшей силы. От меня только камни в почках остались. Ни машины, ни Туманова – сплошные воспоминания. Нелепая смерть… Как твоя температура?
– Проверь.
Он перелез через кострище, вытер ладонь о колено и проверил. Это была очень долгая проверка. Он исследовал мой лоб тщательно, аккуратно, с большим вкусом. Со лба перебрался на затылок, с затылка на лицо, с лица на шею. Мысли об иллюзиях остались в темном прошлом. Рука определенно принадлежала Туманову.
– Нет температуры. Ты вчера переволновалась.
– Я рада.
Девчонка подозрительно засопела. Широко раздула ноздри и сделала вид, будто принюхивается.
– Ты что? – Туманов нахмурился и тоже засопел.
– Пахнет, – буркнула девчонка, – дымом семейного очага – просто воняет. Только не говори мне, Туманов, «брысь под лавку». Я никуда не брысну.
Я вспомнила, где видела эту девчонку. Это она приехала на заброшенную базу отдыха в одной машине с Тумановым и пятью похмельными личностями. Прекрасно помню, как она бродила неприкаянной зыбью, а потом поманила своих спутников и спрыгнула под обрыв.
– Ты есть хочешь? – спросил у меня Туманов.
– Хочу, – сказал горе-ребенок.
– Алиса, брысь под лавку!
– Можно, – подумав, согласилась я.
– Алиса, белку!
– Мне что, разорваться? – проворчала девчонка и, вынув из-под еловых лап нечто завернутое в бинт, неторопливо размотала. – Кушайте, гости дорогие. А если совсем совести нет, то и завтра приходите…
Туманов, не выдержал, захихикал. А я с содроганием уставилась на обугленную лапку несчастного зверька, еще вчера бодро прыгающего с ветки на ветку.
– Нет, не буду, – передумала я, – не хочу есть. Я вчера яблоко съела.
– Очень содержательная еда, – кивнула Алиса и, пока народ безмолвствовал, предательски впилась зубами в лапку.
– Алиса, фу! – вскричал Туманов.
– Пусть ест, – прошептала я, – мне совсем не хочется…
– Типичная жадность, – вздохнул Туманов.
Пока Алиса поедала дичь, мы смотрели друг на друга и не могли насмотреться.
– Странно, – сказала я, – ты тот самый Туманов. И я спокойна, как лес. Ничего не чувствую. Я так мечтала об этой встрече, ждала тебя… ты, кстати, знаешь, что слово «Дина» в переводе с арабского означает «верная»? Я почти не сомневалась, что мы встретимся. Неважно, что ты умер, уехал, нашел другую… Но этот день мне виделся иначе… Скажи, Туманов, почему я так спокойна?
Я поднялась, стряхнув с себя ветки, села на колени и жалобно на него уставилась. В его глазах что-то блеснуло.
– Ну поцелуй меня, Туманов, что ли…
– Алиса, отвернись, – он опять почему-то захрипел.
– Может, мне вообще выйти? – огрызнулась девчонка.
– Ладно, тебя предупредили…
Странные танцы продолжались с завтрака до заката. Мы двигались на северо-запад. Я брела, спотыкаясь, по кедрачам и задумчиво переживала свое тихое счастье. Дождались, Дина Александровна. Докатились. Временами я разражалась беспричинным смехом. Виновник моего настроения двигался впереди колонны. Иногда оборачивался и улыбался глупой улыбкой.
Алиса замыкала процессию. Со мной она принципиально не разговаривала. Иногда обгоняла, что-то раздраженно говорила Туманову и, бросая на меня зловещие взгляды, опять удалялась на задворки. Девчонка меня не смущала. Меня в этот день вообще ничто не могло смутить.
У Туманова перед глазами имелась путеводная нить – он уверенно вел нас на северо-запад. На привалах я падала ему на колени, вылизывала небритые щеки и рассказывала про свою жизнь. О сгинувшем в Приморье Ветрове, о покойном Кареле Смрковском и его выкрутасах. О том, как три года мыкалась по Праге, перебиваясь случайными заработками, пока не устроилась в газету «Звэзда». О зеленом крокодиле, являвшемся мне каждую божью ночь. О написании статьи про наркотик, который якобы Россия впаривает всему миру. О репрессиях, последовавших незамедлительно. О том, как всполошился Орден, вслед за ним «Бастион», а некая Дина Александра Красилина, по обыкновению, явилась королевой бала (то есть всем срочно понадобился ее труп). О взрывах, боях, пожарищах и красивых озерах, куда агрессивные личности сталкивали машину с рассказчицей. Об охоте на Орден. Об Антошке – не больно-то благодарном потомке. О том, как я лично прищучила двух деятелей из Европарламента, добыв информацию, позволившую «Бастиону» учинить переворот. Об Андрее Васильевиче, закрывшем меня грудью. О том, как он сделался инвалидом, а впоследствии предоставил мне полную свободу, пустив себе пулю в висок. О том, как после утверждения на российском Олимпе Временной Директории я ринулась в Россию – искать его, Туманова! – невзирая на то, что он взорвался вместе со своим автомобилем! О работе в Москве, в иркутском филиале «Бастиона», следящем за покорением Сибири малорослыми ребятами, которые щурятся и едят рис палочками. О подозрительном вояже на лесоповалы Заангарья – по линии Общества российско-китайской дружбы, куда меня успешно внедрили…
Обцеловав его во все приличные места (чтобы не смущать ребенка), я взялась за новейшую историю. Бунт китайцев на лесоповале. Удирающая на вертолетах делегация. Ошибка пилотов, не знакомых с местностью, и приземление прямиком в объятия черных демонов с автоматами. Расстрел делегации и неуклюжее падение Дины Александровны в гигантский разлом. Она еще не ведала, что угодила на очередную базу Ордена. А когда прозрела, отступать было поздно – влипла по уши. Сенсация за сенсацией: члены Ордена трудятся в руководящих структурах «Бастиона»! И продолжают плести при этом черные кружева – свидетельством тому беседа Г.М. Пустового с человеком по имени Александр Николаевич! И куда катится эта страна? А Дину Александровну, как ни крути, преследует везенье – пройти по коммуникациям подземного города, являющегося базой подготовки СУПЕРДИВЕРСАНТА, и успешно сделать ноги – это не за хлебом спуститься. Пробежаться по тайге, встретиться с волками, да еще и забраться в домик на отшибе, куда через час нагрянут бегущие с той же базы Туманов с Алисой…
