– А в позапрошлый – нет.
– Туманов, это Михаил, – прозвучал из-за двери знакомый голос. – Открывайте, не бойтесь. Обстоятельства изменились, я должен увезти вас отсюда.
– Пронесло, – шумно выдохнула Оксана.
– Это не повод перестать одеваться, – огрызнулся Туманов. – Хочешь предстать перед Михаилом во всей своей первозданной красоте?
– Куртку тоже надевать? – съязвила девушка.
– Михаил, минуточку! – крикнул Павел. – Дама слишком медленно одевается!
– Хорошо, я жду. – В голосе стоящего за дверью прозвучала усмешка. – Но лучше вам поторопить свою даму.
Павел включил свет, дождался, пока прелести Оксаны скроются под одеждой, распахнул дверь.
– Полночи не прошло, – проворчал Михаил, входя в комнату. Профессиональные привычки работали – он цепко посмотрел по сторонам, сдержанно кивнул Оксане. – Неважные новости, Туманов. Мне звонила Галина – ей кажется, что за мотелем следят. Днем проехала машина, вышли парни, пошатались по округе, сели обратно и уехали. Потом, ближе к вечеру, была еще одна машина – прибыли молодые мужчина и женщина. Хотели снять домик, но так и не сняли. Расспрашивали, что за мотель такой, много ли постояльцев, есть ли на трассе подобные заведения. Галину я проинструктировал – лишнего она не сболтнула. Но заметила, что когда они вышли на парковку, обратились с вопросом к постояльцу, который уезжал. Тот им что-то объяснил, указал в вашу сторону. Молодые покивали, сели в машину и укатили. Это было два часа назад. Возможно, ложная тревога, возможно, нет. Предпочитаю перестраховаться.
– Вы так заботитесь о нас, – пробормотал Туманов. – Должок-то вроде отдали.
– Станислав Терентьевич заботится. Он считает, что вы ему нужны в добром здравии. Просил извиниться перед вами за придирчивый допрос. Не повторится. Мне кажется, он хочет предложить вам работу.
– За прошлую еще не рассчитался, – проворчал Павел.
– А социальный пакет прилагается? – пошутила Оксана. Она уже застегивала кофту.
– Дуй за курткой, – приказал Туманов, – и Газаряна сюда.
– Попить у вас что-нибудь есть? – спросил Михаил.
– Конечно, – Павел подошел к холодильнику. Помимо повесившейся мыши, в холодильнике была большая бутылка минералки, которую он лично туда поставил, – «Карачинской» не побрезгуете?
– Отлично, – кивнул Михаил.
Он не запер за собой входную дверь – только прикрыл. Обернулся на шорох. Дверь забилась в петлях. Сухо щелкнуло – пуля выбила Михаилу глаз. Из затылка брызнули кости, кровь, мозговая жидкость. Он упал, как подкошенный. Туманов не видел, кто стрелял от порога – холодильник и шкафчики с кухонной утварью находились в левом углу, у задернутого окна.
– Падай! – заорал он. Поздно. Второй хлопок – и Оксана, не успевшая удалиться, сползла по двери, до которой так и не смогла дотянуться. Третий выстрел, она вздрогнула, упала на спину, разбросав руки. Затопали бутсы, мужчина в черной куртке и куцей шапочке выбежал на середину комнаты. Вскинул двумя руками пистолет. Туманов резко распахнул дверцу холодильника. Старый «ЗИЛ» – «броня» крепка. Две пули вонзились в дверцу. Он кубарем выкатился из-за двери, проделал кульбит и швырнул в мерцающий силуэт тяжелую бутылку с минералкой. Сам бросился следом, сбил мерзавца с ног. Пистолет ударился об пол. Ударил убийцу головой в переносицу, кулаком в челюсть, еще раз – круша и разбивая все, хрящи и кости. Опомнился, откатился, схватил с пола пистолет с навернутым глушителем – «Беретту-92», дважды выстрелил в дверной проем, за которым что-то мелькнуло. Подбежал к двери, захлопнул ее, машинально задвинул засов, встал, окидывая взглядом комнату. Михаил, растерявший мозги, был мертв, кровью залило полкомнаты. Оксана подрагивала. Павел бросился к девушке, но запнулся об убийцу, который тоже подавал признаки жизни. Мужчина лет под сорок, «без особых примет», разве что небритый, он хрипел и что-то шамкал. Туманов почувствовал приступ ярости. Он наступил каблуком убийце на горло – его глаза полезли из орбит – с силой надавил. И продолжал давить, как таракана, пока не хрустнул позвоночник, а тело не перестало дрыгаться.
Выстрелил шпингалет, забилась дверь, влетел Газарян – взъерошенный, наспех одетый.
– Не стреляй, командир, это я! – он мигом оценил ситуацию, бросился к телу Михаила, обхлопал, выхватил из бокового кармана компактный, но солидный «браунинг», оттянул затвор. И прежде чем Туманов, почувствовал, как враги накапливаются за дверью, толкнул его к стене.
– Пригнись! – и сам присел.
Свинцовый шквал ударил по двери! Дверь крошилась, пули свистели по комнате. Газарян упал на спину, стиснул рукоятку «браунинга» обеими руками, принялся лупить по двери. Старания не пропали даром – кто-то охнул на крыльце, по ступеням покатилось тело.
– Туда и дорога, – прокомментировал Газарян.
Туманов подбежал к Оксане, рухнул на колени. Она подрагивала, отрывисто сглатывала, смотрела на него. Две пули в организме – это, пожалуй, конец. Павел не мог поверить, припал к лицу девушки.
– Ты потерпи, не шевелись, я тебя сейчас отнесу...
– Не надо, Туманов... не прикасайся, больно очень... – шептала она. – Даже не целуй... хватит, нацеловались уже... – Сильный спазм, и кровь потекла по синеющим губам, лопались пузырьки пены. – Посиди просто рядом, если можешь... Я еще минуточку тут побуду, а потом пойду... даже не знаю, где окажусь... – Язык у девушки заплетался, слова давались с трудом. – Прости, что так вышло, не успела убежать... Туманов, запомни, я перед тобой ни в чем не виновата... я никогда не работала ни на какие левые организации, не пыталась оставить вас с Рудиком с носом...
– Я знаю, – выдохнул Павел. – Помолчи, Оксана, не говори, тебе станет легче.
– Уже становится, ты прав... – Финальная судорога потрясла молодое тело, девушка посмотрела на Павла до изумления ясными глазами и затихла.
– Пошли, командир, – потянул Туманова за рукав Газарян. – Пошли, Оксанке уже не поможешь. Злодеев не двое, больше. Их рыл пять. У меня под окнами тоже кто-то возился. Давай в Оксанкину комнату, попробуем через окно выбраться...
На Туманова нашло отупение. Газарян тащил его за собой, а он терял связь с реальностью. Убьют – давно пора. Все равно когда-нибудь убьют. Ну, повертишься еще пару минут или пару лет... В комнате Оксаны посетителей не было. Он задел плечом ее курточку, висящую на вешалке. Раскрыл, сунулся лицом внутрь, втянул в себя ее запах. Почувствовал, что падает – земля не держала. Но нет, он еще поживет. Павел схватился за стену, отдышался. Газарян колдовал над закрытым окном. Стукнул шпингалет, еще один.
– Ну, что, командир, рискнем? Здесь бежать-то недалеко – полянка, а за ней лес. А в лесу нас ни один лесник не сыщет. Ты чего там завис? Отомри, командир. После будем плакать и убиваться. Поехали? Три-пятнадцать...
Молодец Газарян. Боец, несмотря на уйму недостатков, толковый. Он не стал открывать окно – давать противнику время сообразить что к чему. Запрыгнул со стула на подоконник, прижал плечо к уху, натянул на голову воротник – и бросился вперед! Посыпались осколки – и одновременно по входной двери снова начали стрелять. Пусть стреляют. Туманов рванулся, запрыгнул на стул, на подоконник – вывалился в уже пустую раму. Кусты смягчили падение. Он ободрал лицо, подвернул, кажется, палец на ноге – ничего страшного. Газарян уже сидел, прижавшись плечом к стене домика, высаживал пулю за пулей в сторону угла. Щелчок – кончилась обойма.
