Офицер немного привстал на полусогнутых руках, чтобы точнее определить маршрут подростка, как вдруг произошла еще одна неожиданность. Батяня совсем забыл про Лунина, который должен был сменить его на посту наблюдения. А с тех пор, как он начал работу на своем месте, прошло ровно три часа! И вот они столкнулись лицом к лицу. Батяня замер в ожидании дальнейшего развития событий. Лунин почти лоб в лоб столкнулся с подростком. Естественно, первым делом опытный конспиратор что есть силы треснул щуплому бедолаге по шее, отчего тот мигом вырубился и мягко осел на скалистую тропинку. Через считанные мгновения Батяня оказался рядом с Луниным. Он не всегда одобрял метод прямого насилия, но в данном случае был полностью солидарен со своим напарником. Подросток подростком, а черт его все-таки знает, кто он на самом деле такой и куда шел. А самое главное – что у него в сумке. Однако Лавров решил не проявлять свой интерес открыто, а только краем глаза заглянул в сумку к юноше, когда они на пару с Луниным подняли его, чтобы отнести в лагерь. К своему удивлению, он заметил там угол кейса в титановом корпусе.
«Противоударный», – подумал про себя Лавров. Как человеку опытному и бывалому, ему достаточно было увидеть всего лишь незначительный фрагмент вещи, чтобы понять, что же она собой представляет. Так было и на этот раз. Теперь ситуация с подростком стала принимать немного другой оттенок. Однако Лунин, не долго думая, туго связал подростка крепкой бечевой и намеревался транспортировать его в лагерь.
– Гляди, как бы ты его не задушил, – хмыкнул Батяня. – А то ведь окочурится раньше времени. Да и вообще: может, он тут и ни при чем. Иначе с какой стати ему понадобилось бы убегать из обсерватории? А то хочешь, я тебе покажу несколько хороших узлов? И вроде бы не так уж душат человека, а развязаться самому нет никакой возможности.
– Ничего, обойдусь теми, которые завязал. Ты пока понаблюдай еще, а я его допрошу. Какой-то он уж больно подозрительный! – Лунин легонько пнул стреноженное тело носком своего офицерского ботинка.
– Ты хорошо знаешь непали? – с удивлением спросил Батяня. Да, этот Лунин совсем не так прост. Впрочем, на простачка он никогда и не был похож. В таких структурах, откуда тот прибыл, идиотов не держат. И уж тем более, в столь ответственные и опасные экспедиции не отправляют.
– Непали я знаю, но если он оттуда, – Лунин многозначительно кивнул в сторону обсерватории, – то должен понимать и по-английски. А ты пока отследи, что там, в обсерватории, происходит, – эти слова, видимо, должны были расцениваться Батяней как прямое руководство к действию. Лавров, впрочем, не сильно сопротивлялся. Все равно его напарник не так искушен в разведывательном деле, а он, офицер десанта, ни бельмеса не понимает в искусстве допросов, пыток и прочей шпионской ботвы.
«Да уж, – подумал он про себя. – А этому парню не откажешь в логике!»
Внимательно проследив за тем, как Лунин оттащил связанного нарушителя к лагерю, Батяня снова занял свою позицию и продолжил наблюдение. Теперь он еще больше запутался. Почему этот подросток нес в сумке столь ценную вещь? Наверняка в этом кейсе лежит что-то сверхважное. И почему Лунин так резво вырубил этого паренька? Может, он чего-то боялся? У Батяни была привычка: когда возникало много вопросов и на них было мало ответов, он просто выключал свою «думалку» на пару минут. За это время обычно происходило что-то такое, что давало более-менее убедительное разъяснение центральным вопросам. Обычно.
Глава 8
Тем временем столица Китайской Народной Республики – Пекин – жила своей обычной жизнью. Огромный мегаполис, пестрые громады многоэтажных пентхаузов в центре города… Среди них неприметно стояло серое здание, построенное еще во времена «культурной революции». Этот дом по возможности обходили стороной, потому как никто не хотел попадать под пристальные взгляды китайской службы госбезопасности. О серьезности заведения свидетельствовало даже название – Министерство Государственной Безопасности КНР (именно так назывался и отечественный КГБ с легкой руки печально известного Лаврентия Павловича Берии).
Однако внутри кое-что выглядело более либерально, чем снаружи. Один из кабинетов МГБ был обставлен и оборудован во вполне европейском стиле. На стене висел портрет «китайского Горбачева» – Дэн Сяопина, который благодаря своим выдающимся лидерским качествам и прогрессивному плану развития Китая, сумел добиться построения социально-капиталистического общества на наследии Мао. Кстати сказать, в Китае не существует однозначного отношения к Мао Цзэдуну, да и к маоистам в целом. Давно признано, что политика «большого скачка», приведшая страну к неисчислимым жертвам и поставившая ее на грань экологической катастрофы, была ошибочной. Об этом говорил и сам Мао. Например, после уничтожения хунвейбинов в 1976 году он заявил, что: «Во время проведения "культурной революции" было допущено 30 % ошибок, однако 70 % было сделано правильно». Тем не менее на плачевно известной площади Таньаньмынь, где танковой ротой была расстреляна демонстрация либерально настроенных студентов, до сих пор висит огромный портрет Мао Цзэдуна. Если проводить исторические параллели – это сравнимо с Мавзолеем Ленина, который расположился на главной площади Российской Федерации. Как говорится в старой русской пословице «Кто старое помянет – тому глаз вон; а кто забудет – тому два».
На столе, располагавшемся в углу, напротив окна, красовался миниатюрный флаг КНР. Здесь же, на тумбочке, стоял довольно необычный предмет для интерьера – небольшой инсектарий, по дну которого карабкались огромные среднеазиатские каракурты. Эти пауки вызывают вполне объяснимое отвращение и ужас у абсолютного большинства населения нашей планеты, потому как являются одними из самых опасных и ядовитых представителей класса беспозвоночных.
За столом сидел толстый человек с типично «кабинетной внешностью». По его мундиру можно было сделать вывод, что он занимает должность крупного военного чиновника. А учитывая то, что человек сидел в одном из главных кабинетов МГБ, он наверняка являлся большой шишкой в структуре госбезопасности.
Этот солидный товарищ просматривал папку, время от времени бросая в инсектарий что-то, напоминающее маленьких мертвых зверушек. Зрелище того, как огромные волосатые тела пауков набрасываются на очередную жертву, доставляло ему какое-то извращенное удовольствие. Он на время отрывался от своего прямого занятия и благоговейно наблюдал за отвратительным пиром ядовитых тварей.
Напротив сидела миловидная китаянка в форме сотрудника госбезопасности. Ее внешность говорила об удачном смешении северного и южного типов, от чего лицо молодой девушки выделялось какой-то особой красотой. Тем не менее выражение глаз этой привлекательной особы заставляло с опасением относиться к ней. В глазах запечатлелись коварность и холодность, присущие многим работникам подобных структур. Если попытаться сравнить ее с каким-либо известным персонажем, она, без сомнения, воплощала собой образ «роковой дамы» из знаменитых романов о Джеймсе Бонде. Ее звали Шэнь Сюе и она являлась одним из самых перспективных работников управления. Толстый мужчина, сидевший перед ней, был ее непосредственным начальником. Он рассказывал ей о некоем происшествии, последствия которого должны были быть немедленно ликвидированы. Естественно, генерал был обеспокоен произошедшим в Катманду и в первую очередь в обсерватории непальского радиотелескопа.
