— Да ты что, командир! — изумился гость. — Я просто могу обидеться!
«Твои проблемы, дядя, — подумал Батяня. — Мне от твоих обид, знаешь, ни тепло, ни холодно».
— О чем ты говоришь? Какая задача? — сыпался на Лаврова град вопросов. — Никуда твоя задача не денется! Это же знакомство, акт доброй воли, так сказать. Никто же тебя не собирается на месяц отрывать. Хлеб переломить — святое дело, — картинно развел руки посетитель, да так широко, словно хотел обнять землю. — Ведь вы же нас защищаете, а мы хотим отблагодарить наших союзников. Если бы не вы, нас бы кавердинцы уже давно с дерьмом сожрали. Ты не смотри, что я артвинец! — вдруг повысил голос Даратол.
Он достал книжечку и картинно потряс ею в воздухе.
— Вот, видишь, у меня паспорт русский! Так что прими, командир, наше предложение и не отказывайся. Ведь не я один прошу — люди просят.
Батяня устало глядел на коммерсанта, думая о том, что успокоить этого субъекта способен, наверное, только конец света. Активности и натиска его хватило бы на пятерых, не меньше. У комбата была еще куча дел, которые надо было решать, а тут эта назойливая муха прожужжала все мозги. Майор уже было собирался окончательно завершить разговор, как вдруг в открывшейся двери показался Авдеев.
После традиционных приветствий полковник присел рядом с Батяней.
— Ну, так как тут у вас дела, майор?
Батяня всмотрелся в лицо полковника. Как ни странно, но сегодня он выглядел на удивление нормально. Привычного выражения самодовольной презрительности к тем, кто стоит ниже его на ступеньках карьерной лестницы, на лице его непосредственного начальника не наблюдалось.
— Нормально, под контролем.
— Это хорошо, что под контролем, — примирительно сказал полковник.
Батяня ожидал, что сейчас тот начнет очередное «выступление», но ничего такого не происходило.
— Какие проблемы, пожелания?
— Ну, этого добра хватает. Я вот тут даже список составил, — майор протянул полковнику бумагу. — Потребностей много.
— Почитаем. Чем могу — помогу, — полковник спрятал список в карман. — Слушай, майор, давай без обиняков, давай играть в открытую.
— Так я всегда «за», товарищ полковник, — Батяня прищурил глаза, — за то, чтобы играть в открытую.
Офицеры, а следом за ними и коммерсант вышли из помещения.
— И вообще, майор, — полковник взял Батяню за рукав, отводя его в сторону, — ты на меня зла не держи. Я вот тут много думал об этом деле — нехорошо как-то получилось, грязно все это. Да, да, ты во многом был прав. А я — просто пьян был тогда.
Батяня изумленно взглянул на собеседника. Вот это дела! Авдеев, оказывается, может разговаривать по-другому.
— Не хочу, чтобы все слышали, — вновь заговорил полковник, указывая на окна КПП. — Дело деликатное. В общем, так, майор: что было, то было, а я зла не держу. Нам вместе служить, поэтому предлагаю забыть все обиды. Понимаю, что друзьями нам не стать, но не в этом дело: я предлагаю мир. Ну, что скажешь?
— Я согласен, — ответил Батяня.
Было бы нелепо отказываться от предложения. Никаких иллюзий Лавров, конечно же, не питал по отношению к этому хлыщу. Ему не пятнадцать лет, и в людях он, слава богу, разбираться научился. А вот от нормализации ситуации, естественно, он отказываться не будет. Как известно, худой мир лучше доброй ссоры.
— Ну, вот и отлично. Кто старое помянет, тому и глаз вон, — заключил полковник.
Батяня понимал, что не от хорошей жизни Авдеев идет на примирение. Но тем не менее нужно воспринимать ситуацию как данность. Тем более что им с полковником не вечно вместе служить. Пара месяцев — и их дорожки расходятся. Да и, по большому счету, плевать ему на то, что этот карьерист думает и о чем рассуждает.
Видя, что важная часть разговора окончена, к офицерам приблизился Даратол, до этого попыхивавший сигаретой в сторонке.
— Так что у вас тут за дела? — поинтересовался Авдеев, меняя тему.
Даратол вновь в цветистых выражениях рассказал о «добрососедстве», «гостеприимстве» и прочем. От зорких глаз Батяни не ускользнуло, что полковник и гость хорошо знакомы между собой.
— Вот видишь, Лавров, человек к тебе со всей душой, а ты себя так ведешь! — шутливо усмехнулся Авдеев. — Это ты зря.
— И я о том же говорю, — подтвердил гость. — От чистого сердца!
— Да ведь я же и говорю, товарищ полковник, дел невпроворот… — начал было Лавров.
— Дел всегда невпроворот, — философски изрек Авдеев. — Зачем обижать хорошего человека? С местными надо дружить, майор. Здесь это свято. Так что я вам, товарищ майор, как старший по званию и должности, приказываю — принять приглашение на банкет!
Даратол, сияя, всем видом выражал удовлетворение от того, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. В конце концов Батяня под напором начальника вынужден был согласиться. Все-таки дисциплина в армии — вещь серьезная.
— Хорошо, я согласен, но с одним условием.
— О чем ты, майор? — насмешливо улыбнулся Авдеев.
— Все это будет проходить не в пансионате, а на «нейтральной территории» и скромно. А то ведь потом слухи, кривотолки разные пойдут: вот, мол, коррупция и так далее.
— Да какие слухи? — возмутился артвинец. — Все честно, открыто. В чем тут проблемы — собрались люди поговорить…
— Я сказал, — настаивал Батяня.
— Хорошо, сделаем, — кивнул коммерсант, — желание гостя — закон. А там непременно стоит побывать: нужно с местными влиятельными людьми познакомиться, от них здесь многое зависит.
— В нашем деле без стратегии не обойтись, — полковник закурил, щурясь на солнце, — даже с черножо…
Здесь он перехватил пламенный взгляд коммерсанта и поспешил перевести разговор в другое русло.
Глава 10
После войны начала девяностых в районном центре, как и во всей непризнанной республике, изменилось многое. Когда-то раньше, в советские времена, жизнь республики была совершенно иной. Один край необъятной страны был, как говорится, кузницей, другой — житницей, а эта республика, расположенная на ласковом берегу Черного моря, была одной из наилучших здравниц. Все способствовало этому: море, воздух, великолепная природа. Сюда стремились люди со всех уголков Советского Союза, чтобы поправить здоровье или просто хорошо отдохнуть на заработанные честным (а иногда и не очень) трудом деньги. Это не могло не способствовать благосостоянию и республики, и ее граждан, многие из которых соответственно трудились в сфере обслуживания. Кто-то работал в многочисленных санаториях, в развлекательных учреждениях, ресторанах, кафе, многие сдавали жилплощадь курортникам. Большое количество населения работало на выращивании мандаринов и барашков. Всем находилась работа, и все были, в общем-то, довольны.
