— Я вижу, вы не согласны, майор? — брюзгливо сказал Авдеев. — На вашем месте я меньше всего думал бы над какими-то мелочами, не имеющими ровно никакого отношения к сути происходящего. Произошло преступление. Это вы понимаете?
Полковник продолжал свою раздраженную речь, из которой выходило, что неприятности для Батяни только начинаются. В этот момент из кювета, над которым они стояли, донесся стон.
— Вы слышите? — встревожился полковник. — Какой-то голос.
Офицеры спустились вниз и обнаружили там ящик для песка. Ящик лежал на боку, и стоны доносились именно из него. Батяня раскрутил проволоку и откинул крышку. Из нее они извлекли Степченко.
— Жив? — коротко спросил Батяня.
— Так точно… — вид у солдата был самый жалкий.
Он выглядел так, словно побывал под колесами поезда: изорванная одежда, глаза и волосы в песке, на лице — ссадины.
Полковник сплюнул. Его слова теперь теряли всякий смысл. И ежу было понятно, что рядовой не мог сам себя закрутить проволокой снаружи. Солдат тер запорошенные песком глаза, находясь словно в забытьи.
— Это снежный человек… — выдохнул он, закашлявшись.
— Что ты городишь? — сморщился Авдеев. — Ничего другого придумать не мог?
— Да, — кивнул солдат, — я его сам видел.
— Следствие разберется… — выдавил из себя полковник.
Он был чертовски зол.
Ночь прошла в поисках убийц согласно приказу полковника Авдеева. Утром десантники, несолоно хлебавши, вернулись на базу. Результатов не было, если не считать того, что неподалеку от КПП был обнаружен фургончик для развозки продуктов — тот самый, который видел Батяня неподалеку от дома Кречинской. Водитель из местных, найденный возле машины, был жестоко убит, как и военнослужащие. А в самой машине оказался лишь ящик со стружками — по вмятине можно было предположить, что в них стояла большая бутыль, такая, в каких местные жители хранят чачу.
«Что ж, вполне мог просто попасть под раздачу как свидетель…» — рассуждал Батяня.
Глава 28
Несколько дней спустя в особняке в горах собралась компания, включавшая в себя полковника Авдеева, пару чинов из российской военной прокуратуры и Алхана Харса. Тихим вечером все они сидели за богатым, накрытым согласно кавказскому гостеприимству столом. За то недолгое время, пока здесь находились гости из России, у них с Алханом и Авдеевым завязались тесные дружеские отношения.
Глава районных спецслужб сразу же, с момента появления следователей из Москвы здесь, взял над ними шефство. Алхан заявил, что, как принимающая сторона, на правах хозяина, он должен сделать все для того, чтобы следствие не только вышло на верный путь, но и чтобы люди, работающие над расследованием, чувствовали себя комфортно.
Забота, проявленная им о гостях, была просто отеческой. Россияне чувствовали себя, как дома, нет, еще лучше. Их поселили в роскошных люксах, обслуживание для дорогих гостей было тоже налажено на высшем уровне, о чем они и мечтать не могли. Ничего удивительного, что Харс с присущей ему энергией влиял на многое. В частности, его ненавязчивая помощь, советы приводили к тому, что ему удавалось влиять и на сам ход следствия.
Работа работой, но надо же когда-то и отдохнуть: такая возможность и представилась сейчас, этим вечером.
— Красивые у вас места, — протянул плотный мужчина лет сорока, судя по полному отсутствию загара, типичный кабинетный работник.
— Что есть, то есть, — согласился Алхан, — мы гостей в плохие места не возим. Ну, а что скажет российская прокуратура по поводу происшествия?
— А что, разве у вас нет никаких предположений? — шутливо, вопросом на вопрос ответил высокий чин.
— Мне-то, в принципе, понятно многое, но я же не могу влиять на ход расследования, — пряча ухмылку, произнес Харс. — Вы должны быть здесь стороной незаинтересованной, так что я свои мысли по этому поводу пока оставлю при себе. Хотя, сами понимаете, я бы мог сказать многое, тем более, что являюсь одним из пострадавших.
Разговор продолжался, сопровождаясь обильными возлияниями.
— Из тех данных, которые мы получили в ходе расследования, выходит, что десантников вырезали кавердинские партизаны, — откровенничал работник судебной системы.
— Естественно, следствие еще не окончено… — заметил второй, — но кое-что предположить можно.
— Это понятно, — кивнул Харс, — тайна следствия — дело святое. Вообще, я вам так скажу: кавердинцы ни перед чем не остановятся. Ведь все происходит у меня на глазах. Возьмите войну… Жестокостям не было предела. Это не мы, а они начали войну, не обращая внимания на жертвы среди мирного населения, уничтожая наши дома, выбрасывая их жителей на улицу.
— Ну, а артвинцы? — спросил российский следователь.
— А мы защищались. Если бандит ворвется в ваш дом и убьет вашего брата, мать, сестру, вы что, будете ему толковать о справедливости?! — горячо воскликнул Харс. — Кавердинцы сбрасывали своих врагов, то есть нас, в колодцы. Я видел расстрелянную кавердинцами артвинскую семью на окраине города — трупы лежали прямо перед воротами дома, аккуратно сложенные, словно вещи. Видел, как откровенно сводились личные счеты. Причем настолько низменные, что в это трудно поверить. Представьте себе, кавердинец застрелил своего 70-летнего учителя-артвинца за то, что тот когда-то ставил ему двойки… Но это же безумие!
— Да, война, война, — вздохнул россиянин, — на Кавказе это выглядит особенно страшно.
— Да дело ведь не в Кавказе! — возразил Харс. — Просто проблемы, существующие тут, накапливались столетиями. А когда пришло время восстанавливать справедливость, то оказалось, что те, кто нарушал ее, присваивал себе чужое, считал себя лучше других, не желают признать это, не желают этой самой справедливости. Мы, от кого во многом зависит будущее Артви, обязаны извлечь урок из небывалой в ее истории драмы, — говорил Алхан. — Надеюсь, уже ясно, что не может быть другой альтернативы тому, чтобы люди, родиной которых является наш многострадальный край, в полной мере оставили за спиной ужасы войны и трудились на родной земле в согласии и мире! — стукнул он кулаком по столу.
Произнеся столь вдохновенную речь, Алхан перевел дух и сделал паузу, осушив целый стакан.
— Ну, а что вы скажете о предложениях Каверды решить все мирным путем и забыть старые счеты?
— В Каверду мы не пойдем, на этот вопрос народ давно и однозначно ответил, — решительно сказал Харс. — Вот с Россией — это вопрос открытый, обсуждаемый. К сожалению, будущее Артви не целиком зависит от нее самой. Оно является предметом большой геополитической игры. Каверда, конечно, хотела бы забрать Артви и сделать ее еще одним алмазом в своей короне. Но они не до конца понимают, что цена этого алмаза может оказаться неподъемной. Народ, почувствовавший, что такое свобода, что такое жить в своем государстве, ни за что не согласится вернуться назад, туда, где мы были людьми второго сорта.
