Атмосфера всеобщей радости, казалось, охватила всех, даже суровых десантников, которые, улыбаясь, глядели на узников.
– Андрей, я знала, что нам удастся это сделать! – сияющая Лаура с разбега прыгнула майору на шею.
– А как же иначе, – пробурчал майор, – для того мы здесь.
Глава 34
В студии оппозиционного телеканала «RSTV» жизнь била ключом – к выходу готовилась передача в прямом эфире. Венесуэла – страна свободная, где каждый волен высказывать свое мнение, пусть даже оно в корне отличается от государственной политики. Что уж говорить о прессе, если государственный телеканал в стране – всего один! Так что как бы ни старались некоторые ревнители демократии представить «угнетаемое инакомыслие», но реальность говорит сама за себя – средства массовой информации в подавляющем большинстве частные.
Сейчас в студии находились владелец телеканала, генерал Хуан Ортез и несколько его соратников из высокопоставленных военных. Все они уже сидели в креслах в ожидании своего скорого появления на экранах по всей стране. Момент приближался весьма серьезный, так что все чувствовали ответственность перед грядущими событиями. Здесь же ошивался и Купер. Будучи «просто журналистом», он как будто находился на своем рабочем месте.
Владелец телеканала предчувствовал свой звездный час. Хосе Альберто Рохас, полный мужчина лет сорока пяти, выглядел почти счастливым: ведь скоро все изменится. Быть владельцем оппозиционного канала – не такая уж легкая задача. Последние годы его деятельность была направлена на критику существующего режима: мол, «в стране не все в порядке с демократией, Венесуэлу угнетает диктатор, народ страдает под безжалостной тиранией». Да, в стране разрешалось критиковать президента, но господин Рохас уже устал быть в оппозиции. Ему всегда хотелось более спокойной жизни, не связанной со стрессами и нервными переживаниями.
Но вот, похоже, эти времена заканчиваются. Сделав свой телеканал площадкой для сегодняшней передачи, Рохас не без оснований надеялся на то, что с этого момента его жизнь изменится. Близость к власти, дотации и прочее… Все эти мысли приятно грели душу, так что босс сегодня был благодушен, с легкой улыбкой взирая на предэфирную суету.
Собственно, все основные приготовления были уже сделаны. Все участники телепередачи находились в студии. Гримеры успели поработать над их внешним видом и прическами. Все было готово к выходу в эфир, монитор показывал передачу государственного телеканала, но там пока еще шел сериал.
Сегодня было воскресенье – самый важный день в Каракасе не только потому, что в этот день работает рынок для бедняков. В воскресенье вся страна включает телевизор, чтобы послушать в прямом эфире передачу «Алло, президент!», в которой Уго напрямую общается с народом.
На экране герои очередной слезоточивой мыльной истории объяснялись друг другу в любви. Любовь, естественно, находилась под угрозой недоброжелателей, которые готовились погубить светлые чувства юноши из богатой семьи и хрупкой девушки-служанки.
– Рауль, твоя семья против меня, – говорила красавица, заливаясь слезами, – нам не быть вместе…
– Нет, Хуанита, этому не бывать! – мужественно отвечал ей благородный юноша, – мы уедем, мы исчезнем из этого города. Я сделаю все, чтобы мы были счастливы.
Десятки тысяч домохозяек по всей стране заливались слезами, сопереживая молодым людям, но здесь, в студии, царили несколько другие настроения.
– Ну что, господа, наступает исторический момент! – подмигнул владелец телеканала. – Похоже, мы с вами присутствуем при переломном моменте в судьбе нашего государства. У меня уже приготовлено шампанское. И мы отметим это событие. Как вы? Не против?
– Совсем не против, – кивнул полковник, – такие вещи должны запоминаться.
– Да уж, – подтвердил Купер, ухмыляясь во весь рот, – сегодня пятница, и еженедельное обращение Уго к нации никто пока не отменял. Вот уж когда начинаешь ценить традиции. Когда регулярность нарушается, это всегда вызывает определенные мысли. А уж если это касается высшего должностного лица государства – тем более. Если он не появится на телеэкране, тогда, господин Ортез, вы спокойно начинаете действовать. Тут уж вам, как говорится, и карты в руки.
Генерал, слушая своих «сотоварищей», кивал, однако было видно, что мысли его находятся в некотором расстройстве. Он чувствовал себя не в своей тарелке. До сих пор оказываться в такой ситуации ему еще не приходилось. Он то и дело извлекал из кармана носовой платок, вытирая пот со лба. Несмотря на то что в студии исправно работали кондиционеры, ему было душно и жарко. Всю жизнь генерал прожил как будто согласно заранее установленному распорядку. Происходя из семьи потомственных военных, он, прежде всего, ценил порядок. Так с самого детства и проходила его жизнь. Уже с самого раннего возраста его отец готовил сына в военные, и судьба его была определена заранее, а будущее складывалась четко и размеренно. В последнее же время все шло наоборот, и это пугало, нервировало генерала, приводя его в состояние крайнего беспокойства. Несмотря на всю, казалось бы, ясность положения, он находился во «внутренней панике».
«Если команданте не появится в студии государственного канала, то генерал обратится к нации сам, объявив о том, что армия берет власть в свои руки» – эта фраза сегодня в студии уже повторялась неоднократно и на разные лады. Перед Ортезом лежал лист бумаги с тем самым обращением. Периодически он вглядывался в текст, поскольку память сейчас решительно отказывала.
– Не волнуйтесь, господин генерал, – подбодрил его Купер, – все будет хорошо. Остались лишь какие-то мелочи. Я понимаю, событие значимое, но мы с вами. Собственно говоря, уже почти все и произошло. Еще один шаг и все – проблема решена.
– В самом деле, расслабьтесь, – сказал владелец телеканала, – вы должны выглядеть уверенно. Страна должна поверить вам. Если на экране возникает всем известный человек, можно сказать национальный герой, и четко, уверенно, не давая народу времени заполнить голову разными ненужными сомнениями, говорит о том, что и как теперь будет, – все именно так и пойдет.
– А все-таки почему телеобращение не отменяют? – нервно спросил Ортез. – Если понятно, что Уго не будет, то какого дьявола все это?
Спрашивал он это, конечно, чисто автоматически, чтобы хоть как-то занять время. Молчание для него сейчас было тягостно, и ему хотелось слышать слова поддержки.
– Наверное, в эфир выйдет премьер-министр, объявит о смерти президента – пояснил Купер, – собственно говоря, это все лишь чистая формальность. Ведь и ежу понятно, что им некого демонстрировать. Король-то, как говорится, голый!
– Хорошо бы… – хрипло сказал генерал, думая о том, что сегодня он явно постареет на несколько лет.
– Здесь, собственно говоря, даже и рассуждать не о чем, – сказал один из офицеров, присутствующих в студии, – в соответствии с конституцией, функции президента в подобном случае переходят именно к вам. Так что, как тут ни крути, а все сходится именно на вас – комар носа не подточит.
