Джабелия и Георгадзе вошли в дом, и Давид сразу же поставил кофе. Он жил один, однако его жилище не производило впечатления запущенного холостяцкого гнезда. Все было уютно и чисто прибрано, свет разливался по комнате, а на столе стояла ваза со свежими фруктами.
– Сейчас я накрою на стол, – сообщил хозяин квартиры, – немного обожди.
– Не стоит особо суетиться, прошу тебя, – усмехнулся спецназовец. – Я ведь не пировать приехал.
Однако законы грузинского гостеприимства непреложны. Через пятнадцать минут накрытый стол приятно радовал глаз. Гость и хозяин беседовали о последних событиях.
– Скажи, а зачем ты ездил в Зугдиди? – задал вопрос Георгадзе.
Собеседник внимательно взглянул на него – Тенгиз знал и об этом, следовательно, направление разговора можно было предугадать.
– Понимаешь, в этом селе жила моя... мама.
– Прошу прощения, – полковник покачал головой.
– Нет, ничего, – ответил Давид. – Я хотел разузнать, остался ли хоть кто-нибудь в живых. После тех событий каждое свидетельство могло оказаться ценным, особенно для меня.
– И что же? Какие-то сведения удалось получить?
– Да все больше неутешительные, – потер ладонью лоб хозяин дома. – Оказалось, что ее нет ни среди живых, ни среди мертвых. Все, кто мог выжить, разбежались куда глаза глядят, – грустно сообщил он.
– Да-да, я знаю, – кивнул гость. – Там сейчас такой бардак – сам черт ногу сломит. Вся эта история теперь не известна, пожалуй, только глухонемому. Вот по этому поводу у меня и есть одно предложение...
Давид сузил глаза – его предположение оказалось верным. Тенгиз не случайно завел разговор на подобную тему.
– Нет! – Давид повернулся к полковнику и, наливая из кофейника в кружку черный душистый напиток, сказал: – Послушай, Тенгиз, такие предложения не для меня. Я давно в отставке и не принимаю никакого участия в военных делах. Хватит с меня. И поучаствовал, и навоевался...
– Э-э-э, вот тут я с тобой не соглашусь, дорогой. Спецназ не бывает «в прошлом», – резонно заметил Тенгиз. – Да и к тому же ты ведь знаешь в тех местах каждый камень. Ведь ты рос там, не так ли?
– Да, это верно, – ответил Джабелия. – Но повторяю еще раз – я ни в чем участвовать не собираюсь.
Он покачал головой, думая о том, что еще утром и представить себе не мог, что его помощь потребуется власти. Годы относительно спокойной жизни постепенно отодвигали в далекое прошлое все то, что когда-то составляло основную часть его существования. И вот на тебе...
Полковник отпил немного кофе, молча глядя на хозяина дома. Давид Джабелия был образцовым десантником и в прошлом выделялся идеальной службой и редкими в то время принципами чести. Однако тот факт, что он несколько лет назад по собственному желанию уволился из армии, играл немаловажную роль в его судьбе – теперь Давид и правда ничего слышать не хотел о продолжении службы.
– Послушай, – наконец произнес Георгадзе. – Помоги нам, а мы поможем тебе. Я понимаю, что тебе очень тяжело из-за матери. Но при моем содействии ты сможешь сделать все возможное, чтобы выяснить, что с ней случилось. Вся надежда только на тебя. Опять же, подумай о том, что те нелюди могут остаться безнаказанными. Те, кто убивал женщин, детей, стариков...
Давид отвернулся, однако продолжал слушать.
– Нам взялась помочь одна хрупкая девушка... Неужели ты откажешься? Ты что, Давид, хуже девки, что ли?
– Что ты конкретно предлагаешь? – оборвал предложение Джабелия.
– Понимаешь, действовать придется в буферной зоне – грузинским войскам там появляться, сам знаешь, нельзя. А ты опытный офицер, полностью информирован обо всех событиях из первых рук.
Давид развернулся, посмотрел на гостя и кивнул:
– Ну, допустим. Продолжай...
Глава 5
Скалистые кряжи тянулись с запада на восток сплошной стеной. Где-то внизу зеленели луга, но здесь, наверху, кроме камня, не было ничего. Голые отроги и кое-где поросшие кустарником обрывы вздымались отвесами над ландшафтом.
В одной из впадин стояло несколько палаток. Они были искусно закамуфлированы, что не оставляло сомнений – это перевалочный лагерь какой-то мобильной группы с «военным уклоном». Собственно, судя по шевронам и нашивкам, присутствовавших здесь можно было легко определить – российские ВДВ. Но это были те самые «десантники», недавно превратившие мирную грузинскую деревню в кровавый ад.
Под маскировочной сеткой сидели десять человек. Неподалеку лежал связанный по рукам и ногам пленник – исчезнувший после резни майор-миротворец Николай Воеводин. Он уже пришел в сознание, однако не подавал виду, прекрасно понимая, что его в лучшем случае еще раз оглушат, а в худшем – тут же пристрелят. Из-за сильного сотрясения он никак не мог прийти в себя и поэтому не пытался точно проанализировать ситуацию. Память была обрывочной, помнил он только некоторые отдельные фрагменты. Но картина складывалась явно неутешительная – даже по тем клочкам, что роились в гудящей черепной коробке, его положение представало самым незавидным. Он находился в плену у банды убийц и ничегошеньки не мог поделать.
Командир группы, тот самый «старлей», как и все его люди, на этот был раз был без маски. Его лицо сразу привлекало к себе внимание – нет, не шрамами, которых было достаточно, а выражением злобы и жестокости. Циничная и довольно гнусная физиономия наемника, которому наплевать – убивать, грабить, жечь, лишь бы за это хорошо платили... Собственно, Владимир Свечников по прозвищу Гвоздь таким и являлся. Да и остальная его компания представляла собой сборище головорезов и отморозков один похлеще другого. Другие вряд ли смогли бы так «блестяще» выполнить недавнюю операцию...
– Ну что ты там возишься? – нервно поинтересовался он у связиста, который располагался тут же. – За это время можно телефонную станцию построить.
Уже десять минут тот пытался с кем-то связаться. Но то ли из-за плохих метеоусловий, то ли по какой другой причине это не совсем получалось.
– Устал я... – прогудел один из «десантников» и повалился на спальник. – Не каждый день такая работка выпадает, да? – После этих слов он ткнул своего сослуживца локтем в бок.
Тот замахнулся на него, однако бить явно не собирался.
– Хочешь спать – спи. Не ты один устал.
– Этот дебил уже очнулся? – Свечников кивнул головой в сторону связанного Воеводина.
– Сейчас проверим, – с садистской ухмылкой сказал лысый здоровяк в форме сержанта.
Он встал, подошел к связанному, ткнув того ногой в живот. Миротворец чуть было не застонал, но нашел в себе силы сдержаться. Он только промычал что-то и остался лежать, как был. Пока что он еще не решил, как ему вести себя, так что некоторое время лучше было изображать из себя бесчувственное тело.
– Нет, в отключке, – сделал заключение «сержант». – Самое время с утеса сбросить эту падаль.
