– Не дам! – отрезала я. – Мой дом – не
бардак!
– Тань, ты чего? У нас же любовь…
– Если он тебя любит, пускай сам думает, где тебя
трахнуть. Но я тебе не советую! Поматросит и бросит! Все, пока!
Я выбежала на улицу, стою, продышаться не могу от обиды и
себя ругаю: дура набитая, ты что думала, тебя за красивые глаза в гости позвали
ни с того ни с сего? А теперь еще и врага себе нажила, и Никиту Алексеевича
никогда больше не увижу… Я чуть в голос не завыла, хоть обратно беги, ключи
предлагай… Но, конечно, никуда не побежала, а медленно побрела к метро. Неужто
это любовь на меня свалилась, любовь с первого взгляда? А он мне в отцы
годится, у него жена есть, красивая, кстати, хоть и старая, конечно. Одета, дай
бог на Пасху, элегантная, ухоженная. И дом у них – полная чаша, домработница
есть.
Оказывается, это она стол приготовила, а я-то, дура, хотела
на кухню попасть, на Сашкину мать поглядеть. Поглядела… Сашке девятнадцать
стукнуло, значит, уж точно лет двадцать они с Никитой Алексеевичем женаты.
Валюша, Валечка, Валентина Ивановна. Киновед. У них интересы общие, всегда есть
о чем поговорить, а я? Какой ему во мне интерес? Только что я молоденькая еще,
свежая, но у них в кино таких до фига и больше, и в сто раз красивее меня. Нет,
Танька, ничего тебе тут не светит…
Прихожу домой – и первым делом к соседке. Я и вправду с ее
собакой гуляю, пока у нее ангина. Собака красивая, породы колли, Митчеллом
зовут, а сокращенно Митькой. Хожу я с Митькой по скверу и реву. Чего реву и
сама не знаю, то ли от любви, то ли от обиды, но все-таки больше от любви… И от
безнадеги.
Но ничего, время, как говорится, лечит. Сашка на меня вроде
зла не держит, здоровается. Я тоже здороваюсь, но стараюсь держаться подальше.
Прошла, наверное, неделя, я успокоилась, даже самой смешно, какая я дура была…
И вот как-то прихожу я домой поздно вечером с целой сумкой платков, мне одна
женщина с фабрики их таскала по дешевке. Устала, далеко мотаться пришлось. Вот
хорошо, думаю, сейчас поем – и в койку!
И тут телефон звонит, а время уж двенадцатый час.
Снимаю трубку, а там молчат. Кричу:
– Алло, говорите, вас не слышно.
– Здравствуйте, Таня.
Я так и села. Сразу голос узнала, но ушам своим не поверила.
– Это кто? – спрашиваю.
– Таня, это Никита Алексеевич, мы с вами на той неделе
в лифте застряли… помните?
Не сказал «Я Сашкин отец», мгновенно сообразила я, значит, с
ней этот звонок не связан.
– Да, здравствуйте, – говорю, а голос какой-то
деревянный, как и не мой вроде.
– Вы, наверное, удивлены, Танечка?
– Ну вообще-то да.
– Таня, у меня к вам предложение.
– Какое?
– Давайте встретимся, хотите завтра в кино пойти на
«Покаяние», слыхали про такой фильм?
– Да, конечно, слыхала… – И не соврала, тогда про этот
фильм все говорили, но почти никто еще не видел. – Хочу, да, спасибо.
– Но это дневной просмотр, Таня, вы сможете?
– Смогу, конечно смогу!
Короче говоря, договорились мы встретиться в полтретьего у
метро «Университет», он обещал за мной на машине заехать. Когда я трубку
повесила, думала, с ума сойду. Что ж это такое? И как он меня нашел? И еще как
это понимать? Он меня на свидание пригласил или просто в кино? В голове туман,
в сердце маета, в ногах слабость… И такая потребность хоть с кем-то поделиться,
но не с кем, хоть волком вой. И вдруг я подумала, что могу позвонить Райке. Она
учится в ГИТИСе на отделении музкомедии и в таких вещах, наверное, разбирается,
но одно я понимала четко: называть Никиту Алексеевича я права не имею.
Посмотрела на часы – без четверти двенадцать. Собралась с духом и позвонила,
решив, если подойдет не Райка, брошу трубку. Но подошла Райка, и голос у нее
совсем не заспанный был.
– Рай, привет, не спишь?
– Татьянка, ты? Что стряслось?
– Раечка, посоветоваться нужно. Ты сейчас говорить
можешь?
– Могу, у мамы там подружки сидят, о своем о девичьем
толкуют, им не до меня, так что валяй, советуйся.
Втюрилась, что ли?
– Да нет, понимаешь, меня завтра один тип в кино
пригласил…
– Ну так чего тут советоваться, Тань? Тип ничего себе?
Кино хорошее? Так иди. Если хочешь, конечно, а не хочешь – пошли его куда
подальше. В чем проблема?
– Рай, а ты смотрела «Покаяние»?
– «Покаяние»? Он тебя на «Покаяние» пригласил?
Танька, беги, даже не задумывайся, все кругом про этот фильм
талдычат, но никто не видел пока, но говорят, потрясающая картина, мне один
парень сказал со слов своего дядьки, который какой-то чин в Министерстве
культуры, что, если этот фильм разрешат, значит, уже все разрешить могут… Тань,
а кто это у тебя такой борзый завелся? И где просмотр будет, колись? Может, и я
туда протырюсь?
– Рай, я не знаю, мы просто договорились встретиться, а
где, что – не знаю.
– Во сколько встречаетесь?
– Полтретьего.
– Тьфу ты черт, никак не смогу… Так кто этот тип?
– Да я и сама толком не знаю, познакомились на той
неделе, я и не думала, а он вдруг звонит…
– Вдруг? А телефончик у него откуда?
– Сама не знаю, я не давала.
– Надо же, борзый какой. А сколько ему годочков?
Старый небось?
– Почем я знаю, но не молоденький.
– А ты ж вроде молоденьких и не любишь?
– Райка, при чем здесь любишь не любишь?
– Слушай, подруга, вот что… Либо колись, в чем дело,
либо я пойду, а то мычишь незнамо что, правду говорить не хочешь, тебе просто
поделиться охота? Вопроса не наблюдаю!
Но я уже малость пришла в себя и говорю:
– Вопрос в том, как одеваться?
– О, это уже конкретно! – засмеялась Райка. –
Днем, на моднючий фильм, да еще неясно, может, и запрещенный… – задумчиво
проговорила Райка, – значит, скорее всего в каком-нибудь творческом клубе,
в доме архитекторов, к примеру… Тогда надевай что угодно. Можно подумать, у
тебя шкафы от туалетов ломятся.
А свое пончо слабо надеть?
– Почему? Можно, я, кстати, себе черное сделала,
красиво смотрится.
– Совсем черное, без рисунка?
– Ага.
– А что, идея клевая… Тань, я тоже черное хочу Его же
на что хочешь можно надеть, на любую водолазку, на блузку… Кайф! Сделаешь?
– Без вопросов!
– Тань, в таком случае еще ряд советов, бесплатно!
