– Танька, все как во сне Мы познакомились неделю назад,
а вчера днем он сделал мне предложение! Руки и сердца! И подарил вот
это! – Она протянула руку, на пальце у нее было колечко. Золотое с
прозрачным камушком.
– Танька, это бриллиант! Настоящий! Два карата,
представляешь? Ну, ты будешь угадывать?
– Да чего тут угадывать, миллионер, наверное…
– Дело не в, этом, я не знаю насчет миллионов, но он…
музыкальный продюсер! И он сказал, что мой голос – это настоящий капитал, что я
должна учиться не на опереточную певицу, а на оперную, что он будет заниматься
моей карьерой и, если я буду по-настоящему работать, он сделает из меня певицу
мирового уровня!
Ну, как тебе новость?
– Новость – закачаешься! Поздравляю! Только не пойму, о
чем тут думать и советоваться, тем более со мной? По-моему, все ясно, такой
шанс упускать нельзя.
– Да я понимаю, но мне ведь придется уехать.
– Ну и что?
– Так-то оно так…
– Райка, ты что, его не любишь, да?
– Да что ты, обожаю просто! Но все-таки как-то стремно…
Языка-то я никакого не знаю. Известно, как у нас языки в школе преподают, да и
в институте тоже…
– А на каком же языке ты с ним разговаривала? На языке
любви?
– Ну это само собой, – засмеялась Райка, – но
он прилично знает русский, у него бабушка русская… Мне, Танька, страшновато
все-таки…
– Да ерунда Выучишь язык! Не проблема! Мне вот Никита
нашел учительницу английского, на той неделе начну заниматься, он говорит,
наступают новые времена, без иностранных языков никуда…
– Но тебе теперь придется одной в Измайлове отдуваться.
– А я не буду! Никита давно против, я не бросала из-за
тебя в основном…
– Здорово, тогда моя совесть чиста! – обрадовалась
Райка. – Нет, Танька, ты только представь, я буду жить в Америке! С мужем!
И стану знаменитой певицей! Когда-нибудь приеду на гастроли в Москву, петь в
Большом театре! Мне в ГИТИСе всегда твердили, что у меня не оперный голос, а
Глен говорит, что это ерунда, что просто надо много работать, что у меня
сказочный тембр, и вообще… Ой, Танечка, о таком я даже мечтать не смела…
– А сколько ему лет?
– Тридцать шесть. И он ни разу не был женат, а в меня
сразу влюбился по уши… Как только будут готовы все документы, мы поедем в
Париж, знакомиться с его мамой, а потом в Милан… Я буду учиться в Италии,
представляешь?
– Никита сказал, что надо говорить не «представляешь»,
а «представляешь себе»!
– Да? Ну и фиг с ним! Я теперь буду говорить
по-итальянски и по-английски и мне плевать… Ой, прости, Танечка, я не хотела…
– Да ладно, я поняла, что ты от счастья сдурела! Я сама
иду домой и не верю своему счастью-.
– Ой, Танька, ты смотри, как у нас с тобой все
совпадает – то мы обе были брошенки, а теперь обе от счастья сбрендили. Давай
шампусику дернем по такому случаю, а?
– С утра пораньше?
– А что? Самое оно! Девушка, можно вас! Принесите нам
шампанского!
– Какая она тебе девушка, ей лет пятьдесят! –
смутилась я.
– Большое дело! Ей еще приятно должно быть, что ее
девушкой зовут.
– Сильно сомневаюсь! Райка, а как же ты говорила, что
будешь жить в Америке, если учиться надо в Италии?
– Объясняю для непонятливых – дом у нас будет в
Америке, а в Милане Глен снимает квартиру У него основной бизнес в Америке, так
что в Милане я пока что буду жить с его двоюродной сестрой. Она будет учить
меня английскому и итальянскому… Она старая дева! Ей уже пятьдесят лет! И она
будет меня опекать на первых порах, ну я же ничего в тамошней жизни не понимаю,
и хозяйство будет вести, а моя задача, как сказал дедушка Ленин: «Учиться,
учиться и учиться!»
– Только не объясняй этой тете, что «старая дева –
несчастье любой компании»! – засмеялась я.
– Обязательно объясню, как только научусь это говорить!
И может, еще найду ей мужичка!
– Ну ты даешь!
– Тань, слушай, а что, Никитина дочка в курсе?
– Почем я знаю?
– А ты ее не видишь, что ли?
– Не-а! Я бросила университет.
– Ой, правда? А почему?
– Не хочу учиться, а хочу жениться!
– Ясненько-понятненько… Да, Танька, как все меняется в
жизни…
Мы долго сидели, болтали, пока Райка не спохватилась, что ей
пора бежать к своему Глену…
– Тань, я буду тачку ловить, тебя куда подбросить?
– На Кузнецкий мост, сможешь?
– Запросто. А чего там, на Кузнецком?
– Заказ надо получить. Никита дал талончик.
– А! Продуктовый паек! Киношники там отовариваются?
– Нет, там писатели.
– А он у тебя разве писатель?
– Ага! Член Союза писателей!
– И чего он написал?
– Он еще пьесы пишет.
– Ух ты! А я и не знала, что он такой разносторонний!
Мы поймали машину, и Райка довезла меня до «Детского мира»,
оттуда до магазина было рукой подать.
Я уже два раза получала там заказ, и оба раза стояла в
длинной очереди. Но сегодня народу было совсем мало.
– Фамилия? – резко бросила мне кассирша.
– Вдовин, – с гордостью сказала я.
Она отметила что-то в длинном списке и выдала мне чек. Я
пошла к прилавку.
– Таня? – раздался вдруг знакомый голос.
Я застыла на месте. Сашка!
– Привет! – едва слышно произнесла я. У меня язык
прилип к гортани.
– Ты почему это получаешь заказ за моего папу?
Погоди, это он что, к тебе ушел?
Я не знала, что ответить.
– У вас с ним, значит, любовь? Ну папаша дает! Вот
борзый старик!
– Он не старик… – не придумала я ничего умнее.
– Но как вы снюхались, ты ж у меня всего один разок
была? Обалдеть! А мы-то с мамой гадали, к кому это он слинял… И давно это у
вас?
Самое странное заключалось в том, что она не злилась, не
чувствовала обиды за себя и за мать, нет, ей просто было любопытно!
– Ну и что ты на меня так смотришь, я тебя не укушу, не
думай! Но я просто в шоке! Тебе двадцать-то уже есть?
– Через месяц будет…
– А ты почему на лекции не ходишь? Из-за меня, что ли,
чудачка? Не бери а голову, не бросать же из-за такой ерунды учебу – Из-за
ерунды? По-твоему, это ерунда?
