Но там меня ждало еще одно потрясение На короткой улице,
ведущей к воротам, с левой стороны торговали цветами! Тюльпаны, нарциссы, розы,
гиацинты! Цветы лежали и стояли в стеклянных ящиках и тоже были удивительно
крупными, свежими, отборными. Тюльпаны фантастических расцветок, нарциссы самых
разных фасонов. Я просто не могла глаз оторвать от этой красоты! Странно,
раньше со мной такого не было. Мне хотелось купить все! Я приценилась. Цветы
стоили довольно дорого. Но я решила, что на обратном пути обязательно куплю
себе три тюльпана, вот этих темно-сиреневых с бахромчатыми лепестками.
В художественном салоне на улице Виру я не нашла ничего
достойного Никиты, кроме одного пуловера, но он явно был ему мал. Да потом у
него этих пуловеров до фига и больше. Он их любит, пиджаки надевает очень
редко. Но вдруг я увидела то, что надо! Кожаный футляр для карт! Он часто во
время работы встает из-за машинки, берет колоду карт и раскладывает пасьянс.
Говорит, это помогает думать.
Футляр из темно-зеленой тисненой кожи стоил дорого, но я его
купила и была страшно довольна. Идти в гостиницу было еще рано, и я отправилась
просто бродить по улицам. Вскоре мне опять попался цветочный магазин, я опять
вошла и с упоением вдохнула волнующий запах. Вот бы работать в таком магазине,
вдыхать этот запах… И тут я вдруг вспомнила предсказание Аллы Захаровны: «Цветы
станут твоей профессией!» А что, может, и вправду? Хотя вряд ли Никита
согласится, чтобы я торговала цветами.
И кстати, вспомнив московские цветочные магазины, я решила,
что там мне работать совсем не хочется.
Три сиреневых тюльпана я все-таки купила на обратном пути, а
заодно и беленькую керамическую вазочку, она стоила дешевле, чем один тюльпан.
Но цветы в ней выглядели еще прекраснее! Ничего, пригодится вазочка! Я в Пярну
тоже буду покупать цветы!
Никита очень удивился.
– Что это? Цветы? Откуда?
– Купила, просто не могла удержаться!
– Танюха, ты с ума сошла!
– Почему?
– Мы же завтра уезжаем!
– Ну и что? Возьмем с собой.
– Что это вдруг? Ты раньше, по-моему, не увлекалась
цветами.
– Ты мне никогда не дарил цветов…
– В самом деле. Я, знаешь ли, не очень люблю ходить по
улицам с цветами.
– Но ты же ездишь на машине…
– Упрек принимаю и на будущее учту! Что еще ты купила?
– Тебе подарок! Вот, посмотри!
– Слушай, какая прелесть! У тебя отличный вкус…
Кто бы мог подумать. Спасибо, Танечка, я тронут! А что ты
себе-то купила?
– Цветы!
Он посмотрел на меня с любопытством. А что ж я, обязательно
должна себе тряпок накупить?
– Вот мы и в Пярну, – объявил Никита.
– А люди тут есть? Как-то пусто…
– В том-то и прелесть! Сейчас еще не сезон!
Дом, к которому мы подъехали, стоял в небольшом ухоженном
садике и был очень красив. Белый, с зелеными ставнями.
Никита открыл ворота, мы въехали на участок. Из дома вышла
старая женщина с голубоватыми волосами.
– Никита Алексеевич! Здравствуйте, – с сильным
акцентом сказала она и смерила меня таким взглядом, что я невольно поежилась.
– Трауте Карловна, приветствую вас! – Никита
подбежал к ней, поцеловал руку, она поцеловала его в лоб. Черт, прямо сцена из
какого-то фильма. Такая старушка в конце концов должна оказаться резидентом
всех разведок! Мне она ужасно не понравилась.
– А это и есть ваша жена?
– Да, Трауте Карловна, позвольте вам представить мою
Таню!
Она протянула мне наманикюренную руку. Рука была сухая, но
холодная.
– С приездом! Заходите, прошу вас! Ваши комнаты
наверху, как вы просили, Никита!
– Да, благодарю вас! – Никита подхватил наши
чемоданы и побежал наверх, а я держала в руках мою цинерарию.
– Что это?
– Цветок.
Сама, что ли, не видит?
– Он имеет запах?
– Нет, совсем не пахнет.
– Хорошо. У меня аллергия на запахи.
Я побежала наверх. Там было чисто, как в операционной.
– Танюха, как тебе наше новое жилище? – радостно
спросил Никита. – Вот тут я буду работать, а тут твое царство. Да поставь
ты свой цветок, дай я тебя поцелую.
В «моем царстве» стояла широкая кровать с белым лакированным
изголовьем, такой же шкаф и две тумбочки. А еще кресло и журнальный столик.
Полы были удивительные. Не паркетные, а крашенные ярко-голубой краской и
казались теплыми. В комнате был еще и балкон.
– Нравится?
– Красиво.
– Ну ты устраивайся, вот тут душ, тут сортир, а я
побегу вниз, надо полюбезничать с хозяйкой, она нас напоит кофе, это уж такой
ритуал! Ты спускайся минут через пятнадцать.
Я быстренько разобрала вещи, развесила все в шкафу. Цветок
поставила на подоконник, но там его не было видно за густым белым тюлем. И я
переставила его на журнальный столик.
– Танюша, – донесся снизу Никитин голос, –
иди сюда!
Внизу полы были такие же, только других цветов.
В холле медово-желтые, в гостиной темно-бордовые.
И нигде ни пылинки, даже страшно! В гостиной на столе стояли
старинные чашки из тонкого фарфора, такой же кофейник, молочник, сахарница и
блюдо с явно домашним печеньем, которое очень вкусно пахло. Я не хочу тут жить,
мелькнуло у меня в голове. Я даже сама себе не могла бы объяснить почему. И
хозяйка вроде бы вела себя приветливо, неприязнь первой минуты прошла, но я
чувствовала себя не в своей тарелке. Она не задала мне ни одного вопроса,
обращалась только к Никите, а мне наливала кофе, предлагала печенье,
оказавшееся потрясающе вкусным и таким рассыпчатым, что я немедленно
поперхнулась и раскашлялась. Никита хлопал меня по спине, смеялся, заставлял
поднимать руки. Наконец приступ прошел. Я сидела вся красная, со слезами на
глазах. И хотя старуха ничего не сказала, я чувствовала, что она меня
презирает. Небось думает, что я от жадности поперхнулась.
После кофе Никита повел меня гулять.
– Идем-ка к морю! Купаться еще и думать нельзя, но
посидеть у моря всегда приятно.
День был пасмурный, море спокойное и серое. Но от него так
пахло и глаз оторвать было нельзя, хотя вроде как ничего интересного, ни волн,
как в кино, ни барашков, ни синевы… И дышалось тут как-то особенно.
– Нравится? – ласково спросил Никита.
– О да! Вот если бы еще не ходить в тот дом…
– Что-что? – не понял Никита. – В какой дом?
