– Никита, как там можно жить, там все стерильно, как в
операционной… Даже страшно!
– Ерунда, прекрасно можно жить, я уже семь лет тут живу
подолгу. Ну, конечно, разводить бардак не стоит, но…
– Разве я развожу бардак? У меня всегда чисто!
– Тогда никаких проблем не будет! Завтракаем дома,
обедать будем в городе или в колхозе…
– В каком колхозе?
– Тут недалеко есть колхоз, а в колхозе потрясающая
столовая, вкусно и дешево. Это тебе не наши колхозы. Знаешь, какие там десерты,
в этой столовой? Пальчики оближешь! Ты когда-нибудь ела снежки?
– Снежки? Это из яиц?
– Да.
– Сколько раз ела. Тетя Нуца делала снежки.
– Но это же не грузинское блюдо!
– Ну и что? Она не только грузинскую кухню знала…
– Танюха, ты что, тебе моя Трауте не понравилась?
Ты не права, прелестная старуха, осколок былых времен.
– Именно что осколок, порезаться можно!
– Не выдумывай! Просто у эстонцев другой менталитет,
как теперь говорят. Да, они не кидаются тебе в объятья, но зато… Впрочем, не в
этом дело. Просто она тебя еще не знает, боится, вероятно, что ты внесешь в ее
дом и в ее жизнь какой-то беспорядок. А когда увидит, что ты нормальный
воспитанный человек, все будет прекрасно. Ты же умеешь себя вести, так в чем
проблема? И вообще, не волнуйся, все прекрасно в нашей жизни, если мы вместе,
разве нет?
– Да, наверное…
Но у меня все равно настроение испортилось.
Никита с утра садился за работу, а я слонялась по городу,
больше мне делать было нечего. Правда, моя преподавательница английского дала
мне целую кучу заданий, но больше часа в день я не могла заниматься.
В голове начиналась путаница. И я подолгу сидела у моря. Мне
было грустно. Что это за жизнь? Кто я? Придаток к мужу? Да он даже и не муж
мне, хотя и называет женой. Я не привыкла так жить – ничего не делая. Дома-то
занятия всегда находятся, а тут… Белье мы отдаем в прачечную, питаемся не дома.
Никита целыми днями сидит за машинкой, а по вечерам часто торчит у Трауте, и
они о чем-то беседуют, хотя, на мой взгляд, она исключительно противная и злая.
Но вчера я познакомилась с девочкой, которая гуляла в парке с собачкой. Мы
разговорились. Девочка была смешная, лет десяти, ее звали Мирра. У нее не
хватало двух зубов, и она довольно сильно картавила.
– У меня неудобное имя – целых два «р»! Но я занимаюсь
с логопедом, говорят, это пройдет! – сообщила она мне сразу.
А познакомились мы с Миррой благодаря ее песику. Я сидела в
парке, и вдруг ко мне подбежала смешная собачка, маленькая, серенькая,
гладкошерстная, и села передо мной на задние лапки. Она была такая милая и
забавная. Я вытащила из кармана пачечку вафель и дала ей одну. Она обнюхала
вафлю, взяла в зубы и опять села на задние лапки! Вот тут-то ко мне и подошла
Мирра.
– Моня, можешь съесть! – сказала девочка и уселась
рядом со мной. – Вам нравится мой пес?
– Ну еще бы! Он что, без твоего разрешения не стал бы
есть?
– Ни за что!
– Да ладно, он же взял вафлю в зубы!
– У него сила воли! А взял из вежливости! Вы знаете,
как его зовут?
– Моня, я слышала!
– Моня – сокращенно от Соломона! Он умный, как царь
Соломон! Так бабушка говорит! Он дедушку спас!
– Как это? – заинтересовалась я.
– Дедушке ночью стало плохо, он упал и не мог встать, и
крикнуть не мог, а Моня бабушку разбудил, она «скорую» вызвала, дедушку в
больницу увезли и вылечили!
– Действительно, какой умница! Сколько ему лет?
– Четыре!
– Еще молодой!
– Бабушка говорит, что он мужчина в самом соку!
А вас как зовут?
– Таня. И не надо говорить мне «вы»!
– Хорошо. А вы не здешняя, да?
– Я из Москвы.
– Я была в Москве! Там мои папа с мамой живут.
– А ты почему тут живешь?
– Потому что я единственное бабушкино счастье, –
засмеялась Мирра. – И еще, потому что здесь воздух хороший, не то что в
Москве!
– Это правда!
– А вы почему так рано приехали? Сейчас еще холодно…
– Я тут с мужем, он приехал работать, а я вот слоняюсь
тут…
– Понятно!
– А тебе нравится тут жить? Не скучно?
– Нет, не скучно, я много читаю, и вообще… Мы,
наверное, скоро отсюда уедем, нас скоро выпустят…
– Выпустят? Куда?
– В Израиль! Сейчас начали выпускать… У нас многие
родные уже уехали. Но мы, наверное, поедем в Америку, там у папы двоюродный
брат живет, он ему работу обещает! Теперь про это уже можно говорить… хотя
дедушка все равно бы рассердился, если бы узнал… Он всего боится А бабушка
наоборот! Она всегда говорит: «Бог не выдаст, свинья не съест». Ой, а вы не
антисемитка?
– Нет, – засмеялась я.
– Ваш муж еврей?
– Нет. Мы же договорились, что будем на «ты»!
– Ах да, извини! А у тебя хороший муж?
– Мне нравится. Слушай, а Моню вы тоже с собой
заберете?
– А как же! Моня – член семьи!
– Скажи, у вас тут мороженое продают?
– Вы хотите угостить меня мороженым?
– Именно!
– Это очень мило с вашей стороны. Ой, знаете, у меня
пока на «ты» не получается, вы не сердитесь, может быть, потом. Вы будете со
мной дружить?
– Буду!
– Потому что больше не с кем?
– Нет, потому что ты мне нравишься. И Моня тоже… Пошли,
где тут можно поесть мороженого?
Но не успели мы с Миррой пройти и несколько шагов, как к ней
подбежала запыхавшаяся маленькая женщина:
– Миррочка, срочно домой! Скорее, папа сейчас будет
звонить!
– Бабушка, разрешили, да?
– Мирра, немедленно домой!
– Сейчас, бабушка, надо же попрощаться с человеком. До
свидания, Таня!
– Счастливо!
Женщина увела Мирру, что-то выговаривая ей по дороге,
видимо, за излишнюю болтливость. А я побрела домой. Там Никита ждал меня в
страшном нетерпении.
– Танюха, где ты болтаешься? У меня новость! Мне
придется дня на три уехать!
– Как уехать? Куда?
– В Москву! Ты понимаешь, мне позвонил мой друг из
Каунаса, он получил разрешение в Израиль! И уезжает на днях! Я должен с ним
проститься!
