Злоумышленник еще раз продемонстрировал кошачью гибкость, когда буквально под носом Саблина вскочил на балконную ограду и прыгнул на пожарную лестницу, находившуюся на отдалении пары метров.
– Вот так, значит… – пробормотал Боцман. – Ладно.
Особого выбора у него не имелось, и он проделал ту же операцию. Руки каплея крепко сжимали железные прутья, а внизу отдалялась фигура того, кто хотел бы исчезнуть в ночи. Спуск наперегонки начался. Боцман прикидывал ситуацию – здесь взять любителя скоростных спусков вряд ли удастся, так что важно не дать ему оторваться, чтобы на земле…
И вдруг на высоте третьего этажа тот, кто быстро перебирал конечностями, сорвался и полетел вниз, нелепо взмахнув руками. Спешка в такой ситуации – помощник плохой. Глянув на мгновение и убедившись, что тело внизу не двигается, в считаные секунды Саблин преодолел разделявшее их расстояние и оказался на земле.
Первым делом он огляделся вокруг. Место это было тыльным фасадом гостиницы, заросшее деревьями. Здесь царила полная темнота, и никого поблизости не наблюдалось. Зато с незнакомцем все стало предельно ясно – во всяком случае, с тем, что жизнь его прервалась здесь и сейчас, уж никто бы теперь не поспорил.
Незнакомец не долетел до земли самую малость – тело его налетело спиной на штырь столбика ограды. Саблин присмотрелся. На смуглом лице, обращенном к небу, застыла гримаса боли. Да и было отчего – кованая пика, пройдя насквозь, вышла как раз в районе сердца.
– Добегался, – пробормотал каплей. – А мне теперь что прикажешь делать?
Вот они, результаты: два трупа, и допрашивать теперь некого. Но, проведя обыск «свежеубившегося», в карманах, кроме ни о чем не говорящих мелочей, Виталий обнаружил пачку ливийских сигарет.
«С паршивой овцы хоть шерсти клок, – заключил он, оставляя в покое тело неудачливого любителя экстремальных спусков, – это уже что-то».
Аккуратно выйдя на вымощенную плиткой дорожку, Виталий вышел за ограду и вскоре шагал по улице.
* * *
– …Вот такой скромный улов, товарищ контр-адмирал, – завершил Саблин свое повествование о бурной ночи.
Оба собеседника сидели в очередной кафешке, которых здесь было так много, что иногда казалось – заведений этих, наверное, не меньше, чем туристов. Кафе было оформлено в виде дворца Нептуна, поскольку главным изображением на прихотливо расписанных стенах был именно он – повелитель подводного царства. Держа в руках трезубец, он широко улыбался, приветствуя посетителей. А многочисленные морские детали в виде засушенных рыб, морских звезд и прочего свисали с потолка, крепились на балках, заполняя пространство.
– Отчего же скромный, – пошевелился Нагибин. – Ты все сделал правильно. Никто тебя там не заметил?
– Да нет, в этом смысле все спокойно. Было всего два свидетеля, и те ничем теперь не интересуются.
– М-да, значит, вот так… – пожевал губами Нагибин, зачерпывая в чашечке ложечкой кофейную гущу. – Теперь уже не остается сомнений, что…
– Что? – нетерпеливо переспросил Саблин, не дождавшись продолжения от задумавшегося начальника.
– Что охотятся ливийцы за бумагами и, возможно, собираются пробросить гражданина Пятакова.
– Вы думаете?
– Вполне может быть. Посуди сам: у тебя, можно сказать, в руках купец с таким товаром. А товар стоит немыслимых денег. Не возникнет ли у тебя желание забрать товар и не платить купцу?
– У меня не возникнет, – хмыкнул Саблин, – у меня принципы другие.
– Да оно понятно, Виталик. Ежели бы не принципы, мы бы с тобой сейчас здесь на подобную тему не разговаривали. Однако, беря во внимание ливийцев, надо сказать, что в той компании принципы тоже… иные. Или, проще сказать, вообще отсутствуют. Так что наш герой, как я посмотрю, ходит над пропастью по тоненькой проволоке.
19
Яхта под названием «Киренаика», принадлежавшая замминистру обороны Ливии Джамалю Азизу, являлась одной из наиболее роскошных и дорогих в мире. Стоимость ее приближалась к полумиллиарду долларов, и, надо сказать, судно стоило того. Стопятидесятиметровый корпус был выполнен из пуленепробиваемого сплава и бронированного стекла. На борту «Киренаики» размещались аж два бассейна – крытый и открытый – и три катера. Два десятка водных мотоциклов давали возможность как оценить морские красоты, так и выполнить поставленную боевую задачу. Имелась и вертолетная площадка – с вертолетом, естественно. Каюта самого хозяина площадью четыреста квадратов вмещала в себя еще и летний сад с экзотами и цветами.
В свое время дизайнеры со всей тщательностью подошли к каждому помещению, совершая поистине чудеса. Каждое гостевое и парадное помещение смотрелось чудесно и в комплексе, и по отдельности. К примеру, столовую украшали панели и мебель розового дерева, каюты отделали красным, а помещения хозяина утопали в роскоши дерева черного. Все это сочеталось с прекрасным подбором тканей и материалов для обивки. Шелк и бархат, атлас и парча создавали впечатление какого-то восточного дворца, перенесшегося сюда из сказок Шехерезады. Но Азиз умел создавать сказки в реальной жизни. Особенно для себя…
Охраняли всю эту сказочно красивую плавучую крепость парни, подобранные тоже со вкусом – с учетом профессионализма, боевого опыта и беззаветной преданности хозяину. Ради него эти «волки», как он сам называл их, готовы были пойти в огонь и в воду. Вот и сейчас каждый сектор палубы контролировался серьезными смуглыми людьми с короткими автоматами и холодным блеском в глазах.
Перед экраном ноутбука в удобном, мягком кресле располагался субъект, бросив первый взгляд на которого, можно было легко догадаться – он и является хозяином этой чудо-яхты. И дело было даже не в нескольких перстнях, каждый из которых стоил немыслимых денег. Дело было в том выражении, которое, словно печать, не сходило с лица. В нем четко ощущалась власть – та, к которой человек привык, та, которая стала его вторым «я».
Замминистра обороны Джамахирии, сидя в помещении, украшенном по-королевски, общался с господином Пятаковым. Сам Александр Павлович в этот момент находился далеко, но общение по «Скайпу» прекрасно соединяло двух собеседников.
Разговор с самого начала был нелегким. Уж очень сильные у Пятакова были подозрения, превратившиеся во вполне понятные претензии.
– Да, я, конечно, подозревал о том, что меня хотят кинуть, но что вот так… это уж, знаете, слишком! – раздраженно говорил чиновник «Гособоронэкспорта». – Выходит, вот чего стоят договоренности с вами.
– О чем вы говорите, господин Пятаков? Мы…
– Нет уж, погодите! – Возмущение дельца не знало пределов. – Мне казалось, что мы, как деловые люди, можем договориться взаимовыгодно. А что же получается: как только я выхожу в море, за мной начинается погоня… Интересно, вы меня собирались доставить на яхту, или это даже не входило в ваши планы?
Пятакова просто трясло от негодования. В то время, когда чиновник поставил на карту все, он оказался в одном шаге от гибели. Погоня и то, что случилось позднее, теперь точно будут являться ему всю жизнь в снах. Прокручивая в голове детали того дня, он удивлялся, как вообще остался цел.
