– Вы поймите, господин Пятаков, мы на вас не нападали, – тяжело вздохнул замминистра. – Все было как раз наоборот.
– Ну, конечно! – саркастично развел руками собеседник. – Вы просто решили взять топор и одним махом все разрулить…
– Да нет же! Те, кто преследовал вас, нам вообще незнакомы. И мы сейчас пытаемся выяснить, кто они такие. Вернее, чьими людьми они были.
– Почему были?
– По самой простой причине: теперь они покоятся на дне. Я же вам говорю: если бы не мы, то сейчас наш разговор вообще бы не состоялся. И вы должны быть нам благодарны – мои люди спасли вас!
– А как же вы объясните разгром в моем номере и труп? И еще один – под окном отеля?
Когда потрясенный и еле живой от переживаний Пятаков вернулся в свой номер, то увиденное там впечатлило его не меньше. Все вело к одному – теперь он в плотном кольце. Визит в номер, по мнению хозяина, объяснялся крайне просто – поиск бумаг. С трупами дело обстояло сложнее. Однако и тут можно было найти объяснение. Не поделили найденное, кровавая разборка между своими, чего не бывает в такой ситуации…
Контакты с полицией Пятакову совсем не были нужны, но от них, естественно, никуда не деться. И вот тогда, совершенно разбитый и физически, и морально, он вынужден был участвовать в выяснении того, что случилось в гостинице и, в частности, в его номере. Ничего «такого», свидетельствовавшего против него самого, конечно, не фигурировало, но нервов и времени случившееся попортило ему немало. И вот теперь происходил тот самый разговор, где и выяснялось, что и к чему.
– Я могу сказать вам одно: ни к каким поползновениям в вашу сторону мы не причастны, – веско говорил Джамаль. – Ну, посудите сами. Во-первых, мы, естественно, заинтересованы в заключении нашей сделки. Во-вторых, мы не те люди, кто желает получить нужное им и… обмануть клиента. Ведь информация о таких вещах имеет свойство расходиться во все стороны, как круги от камня, упавшего в воду. Ну, а в-третьих, я представляю государство, а не свои собственные интересы.
«Знаю я прекрасно и первое, и второе, и третье! – думал Пятаков, слушая разглагольствования собеседника. – И государство твое, и твой босс, и ты сам – к нормальному бизнесу это не имеет никакого отношения. Уроды из подворотни, только с регалиями и погонами на плечах».
О том, что сам он давным-давно перешел границу, разделявшую человека и того, кто готов продать все и вся, в том числе и собственную страну, гражданин Пятаков, конечно же, и не думал. Его заботили и беспокоили лишь собственная безопасность и выгода. То, что в случае удачного исхода могло дать ему все. И препятствия, вставшие на пути, препятствия, едва не приведшие к краху и гибели, выбивали его из колеи.
– …мы разобрались с вашими преследователями. Они мертвы, – продолжал замминистра, – и, соответственно, угроза ликвидирована… пока что. Понятно, что враги ваши не дремлют.
В том, что угроза никуда не исчезла, Пятаков ни на йоту не сомневался. Пускай даже она исходила не от ливийцев. Те так называемые кришнаиты были всего лишь исполнителями.
– Хорошо, допустим, что вы здесь ни при чем…
– Что значит, допустим?! – Теперь уже ливиец не сдерживал своего возмущения.
– Пускай, – махнул рукой Пятаков. – И что вы предлагаете?
– Как и договаривались. Мы встречаемся на яхте…
– Ну, уж нет! – решительно заявил российский гость. – Хватит с меня приключений.
– Вы что же, остаетесь при своем?
– У меня самые простые требования. Я хочу удачно завершить сделку. В данной ситуации прежний вариант меня не устраивает. Как бы там ни было, мы люди деловые, и давайте обойдемся без сотрясания воздуха. У меня свои аргументы, у вас – свои. Я не собираюсь продолжать эту тему. Правила изменились, и заметьте – не по моей вине. Условия договора я выполняю. Поэтому, как мне кажется, я имею право назначить иное место.
– Но, послушайте, мы обеспечим охрану, и теперь уж ничто не помешает…
– Не надо. Встретимся на нейтральной территории. Я уже подумал об этом. На островке, у восточного побережья, есть небольшое рыбацкое кафе. Называется оно «Кристалл». Место хорошее, спокойное. Я передам документы, получу бриллианты, и мы с вами по-хорошему расстанемся.
Теперешние расчеты Пятакова были до крайности просты. К ливийцам он и раньше особого доверия не питал. Ну, а после того, что случилось, – тем более. Они на него нападали, не они – кто знает. Ведь это как в том анекдоте: «То ли он украл, то ли у него украли». Да и, собственно, не столь важно. Если это была третья сторона, ливийцы позаботятся о том, чтобы все на этот раз прошло гладко, без сучка и задоринки. Действительно, в таком случае это в их интересах. Если же они сами затеяли такую заварушку, то в ситуации, предложенной Пятаковым, будут вынуждены вести себя иначе. Не будут же они стрелять в него при всех!
«Сперва деньги, потом стулья, – крутилась в голове хрестоматийная фраза. – А то ведь быстро окажешься ненужным и спишут тебя без сожаления… за борт, как уже кто-то попробовал это сделать».
– Хорошо, – вежливо улыбнулся ливиец, – если вы настаиваете на таком варианте, господин Пятаков, то пожалуйста. Обидно, конечно, что у вас возникло недоверие к нам. Мы – люди серьезные, и оснований думать о нас так не давали. Впрочем, я вас понимаю. За вами идет охота, и вы вправе предпринимать все меры безопасности, которые сочтете нужными. Я согласен. Назначайте время.
Закончив разговор, Пятаков еще некоторое время смотрел на экран, в котором уже не было собеседника. Затем, легонько оттолкнувшись ногой, вместе с креслом отъехал в сторону. С его лица не сходило выражение человека, разгадывавшего очередную комбинацию, из тех, которых было так много в последнее время.
Вот уж чего он не ожидал, так это что ливийцы так быстро согласятся. Подозрительно быстро, надо сказать… Учитывая постоянный риск его самого в теперешнем положении, это вызывало беспокойство.
Пятаков встал со скрипнувшего кресла и подошел к окну. Теперь уже можно было открыть окно, что он и проделал. Свежий морской ветер приятно освежал лицо. Глядя на город, делец размышлял. Впрочем, и в этой непростой ситуации у него имелся один очень неплохой козырь. И это радовало….
20
Отсутствие воды, конечно, тревожило, и чем дальше – тем больше. Никаких судов, кроме той ливийской яхты, пока не встречалось. Впрочем, Мефодий не паниковал. Какой-то минимум у него имелся, а там, бог даст – будет путь, будет и вода. Примерно так он последние годы и мыслил. Кочевая жизнь настраивала на философский лад. Иначе оно и не может быть, поскольку чаще всего ты зависишь не от каких-то стройных логических выкладок, а от резкого изменения погоды, шторма или штиля, встречи в океане или тишины, от которой звенит в ушах.
Океан был, как всегда, величествен и красив. Летучие рыбы, словно ласточки, стаями летали на бреющем полете над волнами.
«Им ведь тоже непросто, – подумал путешественник, – у них, этих «птиц» океанических, жизнь не сахар: снизу за ними охотятся безжалостные тунцы и акулы, а сверху норовят съесть быстрокрылые чайки».
