– Что молчишь, Виталик? – остановился, уставившись на него в упор, Николай. – Ведь этак сейчас снова начнется потеха. А сколько мы тут еще продержимся?
– Никаких тебе козырей, – тихо процедил Боцман, мучаясь от отсутствия трезвых идей. – Прорваться не получится, сидеть тут бесконечно нельзя. А Катю они ликвидируют, как и обещали. Тут уж сомневаться не приходится….
– Так что, сдаваться? – зло произнес Николай.
Саблин хотел сказать что-то, но промолчал, размеренно ударяя кулаком по блестящей поверхности затейливо инкрустированного стола. Фантастической красоты часы над входом беспощадно тикали, приводя в бешенство.
Вдруг в белоснежном кабинетном рояле, стоявшем у стены – прямо там, внутри, раздался странный звук. Зиганиди и Саблин переглянулись – нет, двум послышаться не может. А звук был таким, словно кто-то, находящийся внутри, зычно испустил газы.
– Это что такое? – пробормотал Виталий.
Зиганиди ничего не промолвил, но интереса к тому, кто же кроется в инструменте, у него было не меньше. Оба товарища в один момент подскочили к роялю и подняли крышку.
– Вот это да… – ошеломленно протянул Николай. – Чего-чего, а такого я точно не ожидал.
В инструменте, согнувшись в три погибели, находился… гражданин Пятаков собственной персоной. Трудно сказать, как сложились бы дальнейшие события, если бы организм предателя удержался от звуков в ближайшие несколько минут. Но выдержка подвела, и теперь он одновременно со злобной и испуганной гримасой взирал на противника.
– А я-то думаю, куда же это наш дорогой Александр Павлович подевался? – расплылся в издевательской улыбке Саблин. – Уж так нам без вас одиноко. Все стараемся поговорить, знакомство завязать, да не получается. А вот как встретиться привелось.
– Да я таких, как ты… – начал было Пятаков.
Но закончить фразу Саблин ему не дал, резко опустив крышку на согбенное тело.
– Вы что творите, паскуды! – донеслись приглушенные деревом вопли.
– Полежи-полежи, любезный, – постучал по крышке Виталик.
Он оживился, словно приняв какое-то решение, и теперь на его губах играла злая ухмылка.
– Ну, вот оно, Коля, то самое.
– Ты предлагаешь…
– Естественно. Обменяем этого субчика на Катерину.
– А как же…
– Не волнуйся! – хлопнул товарища по плечу Саблин. – Имеется у меня кое-какой план.
Перейдя на значительно пониженные тона, он вкратце пояснил важные детали товарищу. Зиганиди повеселел и расплылся в улыбке. Он хотел было что-то сказать, но в этот момент в рояле снова забился и забуянил Пятаков. Друзья открыли инструмент и извлекли подпольного дельца из рояля. Учитывая буйное поведение и ненормативную лексику, Пятакову нанесли несколько неопасных, но болезненных ударов, после чего он успокоился. А следом за этим активизировались и ливийцы.
– Эй! Что вы решили? – послышался голос замминистра. – Лишаем жизни вашу подругу или как?
– Я думаю, не стоит, – отозвался Саблин, – зачем кровь проливать?
– Решили сдаться? Очень правильное решение…
– Э, нет, любезный! У нас другое предложение, – добавил интриги Виталий.
– Значит, так: либо вы сейчас соглашаетесь, либо голова девахи летит к вам! – нервно заговорил ливиец. – Понятно?
– Ты погоди. Предлагаю обмен, – вел дальше Саблин, – у нас ведь более ценный для вас субъект имеется.
Он легонько толкнул присмиревшего и насторожившегося Пятакова, раскрывая сущность своего предложения, от которого стройная схема ливийцев вдруг дала сбой. Побеседовав еще немного, обе «высокие стороны» пришли к согласию.
– …Ну что, договорились? – наконец подвел итоги беседы Боцман.
– Хорошо, – изрек Джамаль, – согласен.
Судя по тону, у ливийца имелись свои мысли насчет обмена, не обещавшие ничего хорошего, но в данной ситуации и такое согласие было неплохим вариантом.
– Значит, так, – гремел в динамиках голос замминистра. – Вы выпускаете Пятакова, а мы – вашу девчонку. На счет «три». И преду-преждаю: без глупостей!
– Меньше текста! – отозвался Боцман. – Приступаем.
Стволы автоматов с двух сторон пришли в состояние полной готовности.
– Смотри, Виталик. Вот она!
– Да вижу… – Здоровенный ливиец с обвязанной головой выволок растрепанную Катю так, чтобы Саблин мог ее видеть. Пора было приступать.
– Вперед, придурок! – Боцман, открыв дверь, вытолкнул Пятакова на палубу. – Топай, да не спеши, а то попадешь под раздачу.
Тот двинулся вперед, словно робот. Делец был совершенно сбит с толку и плелся нога за ногу. Навстречу ему побежала Катя. Они разминулись, мельком глянув друг на друга – сейчас было не до разглядываний. Сабуровой оставалось пройти совсем немного.
– Быстрей! – поторопил ее Зиганиди. – Тут же…
И вдруг вырвавшийся из-за надстройки, с другой стороны, человек Джамаля схватил Сабурову и поволок туда, за укрытие. Казалось, еще немного, и гости останутся с носом. Но никто из россиян давать возможность умыкнуть красавицу не собирался.
– Получай! – заревел бывший наготове Боцман, и из его руки, описав дугу, вылетела и шваркнулась на палубу граната.
Эффект оказался впечатляющим. Заорав что-то нечленораздельное, ливиец мгновенно выпустил из длинных рук Сабурову. Придав своему телу максимальное ускорение, он упал на палубу и закрыл голову руками, словно это могло что-то изменить. Примерно то же самое проделали и его коллеги. А вот Саблин в два прыжка догнал совершенно ошалевшего от пережитого Пятакова и дернул его за шиворот, увлекая за собой. Следом за этим компания боевых пловцов и их пленник рванули к вертолету.
Граната не взорвалась – она была учебной. Но хитрость позволила выиграть такие важные секунды. Первыми от потрясения опомнились двое ближайших ливийцев, но ничего особенного сделать они не успели. Прикрывавший отход Зиганиди в движении длинной очередью зарубил планы противника устроить активное сопротивление. Мощного телосложения ливиец, подломившись в коленях, рухнул на палубу. Его коллега повел себя иначе: продолжая отстреливаться, начал отступать, намереваясь укрыться за рубкой. Там бы он был недоступен, так что этого допустить было никак нельзя. Два прицельных выстрела в голову, произведенные Виталием, навсегда лишили того возможности передвигаться. Остальные, которых, кстати, оставалось не так уж много, затихли. А следом за этим вся компания оказалась у вертолета.
– Быстрее! – кричала Сабурова. – В машину!
Сказать, что Катерина являлась асом вождения вертолета, было бы неправдой. И это «направление» ее деятельности до настоящего времени никем, даже ею самой, всерьез не рассматривалось. Но кое-какие, пускай и скромные, знания за ее плечами имелись, поэтому попробовать стоило. Тем более что в кабине чудом не поврежденной машины она уже была. Именно об этом незадолго до выхода на палубу и поговорил с ней Саблин. Разговор по вполне понятной причине был односторонним. Виталий говорил, Катерина слушала. Именно это и помогло организовать столь стремительную «смену декораций».
