Последний моряк вышел из камеры. Внутри оставались начальник тюрьмы и несколько спецназовцев. Они тоже готовились покинуть помещение и даже двинулись к выходу. Однако внезапно что-то сильно громыхнуло, и боковая стена, выходившая в сторону моря, попросту исчезла. Мощный взрыв, сопровождаемый снопом огня, вынес стену наружу. Тюремный начальник резко согнулся от ужаса и быстро выбежал из камеры в коридор. Боялся, может произойти еще один взрыв. Трое спецназовцев оставались на месте, держа автоматы наготове.
Иранцы быстро покинули свое укрытие и рванули к большому пролому, образовавшемуся в тюремной стене. За занавесом из пыли они различали лишь свет тусклой лампочки и несколько мужских фигур. Один из диверсантов включил мощный фонарик, заскочил в пролом и обратился на ломаном русском:
– Выходить на свободу. Мы друзья, присланный от ваши товарищи.
К своему огромному удивлению, он не обнаружил в камере тех, кого ожидал обнаружить. Иранец схватился за автомат, пытаясь поднять его на тройку мужчин в камуфляжной форме. Однако те отреагировали гораздо быстрее, открыв огонь по незнакомцу. Изрешеченный пулями, тот рухнул замертво как раз между камерой и свободой, о которой он лепетал.
Выстрелы послужили тревожным сигналом для остальных иранцев. Операция пошла не так, как планировалось. Однако никто из них не знал, что именно произошло за пылевой завесой. Они надеялись, что ситуацию еще можно будет взять под свой контроль. Четверка рассредоточилась и замерла в ожидании дальнейшего развития событий.
Спецназовцы, уловив перемещение в районе пролома, бросили наружу несколько световых гранат. Яркие вспышки озарили окрестность, выхватив из темноты фигуры диверсантов. Бойцы немедленно надавили на спусковые крючки своих автоматов. Исламисты, кто как, увернулись от пуль и ответили мощным ударом автоматных очередей. Спецназовцы поспешили скрыться за стенами камеры и уже оттуда короткими очередями отвечали на удар неизвестных им людей. Последние, наконец, поняли, что русских моряков в камере не было, но не торопились отходить. Наоборот, они запросили подкрепление с катера. Еще четверо их товарищей спешили к ним на подмогу, имея при себе кучу оружия.
Начальник тюрьмы и спецназовский командир, стоя в стороне от крайнего корпуса, размышляли над сложившейся ситуацией. При всех расхождениях во взглядах оба сходились в одном – противника необходимо отбросить от тюрьмы и по возможности уничтожить. Кем бы этот противник ни был. Русских уже успели закрыть в ШИЗО, выбросив оттуда реальных штрафников. Все силы спецназа были перенаправлены к цокольному этажу крайнего корпуса. Солдат внутренних войск отправили к предполагаемой точке концентрации противника, но уже обходным путем – мимо основных ограждений и возведенного недавно ангара. Майор был готов отправить той же дорогой и БТР. Однако начальник тюрьмы его остановил, сославшись на неприятный опыт общения с всемогущим олигархом Байрамом Сахатовым.
Иранцы переговаривались между собой по рации. Следовало срочно откорректировать план действий, а значит, и заново скоординировать действия каждого из них. План тюремного корпуса у них имелся. Предполагалось, что русских перевели в какую-то из камер на другом этаже со стороны, выходившей на тюремную территорию. Решили ворваться в пролом, уничтожить автоматчиков, а затем прочесать остальные этажи. Задумка была дерзкой и рискованной, но иного варианта действий не находилось.
Едва в полуразрушенной камере появились новые спецназовцы, диверсанты синхронно сорвали чеки с гранат и бросили их в пролом. Поочередно раздались восемь взрывов. Разорвавшиеся осколочные гранаты не давали спецназовцам практически ни одного шанса выжить. Группа, находившаяся в камере, была иссечена осколками, накрыта обломками стен и потолка, разметана чередой взрывных волн. Не помогли ни бронежилеты, ни спецшлемы. Не надеясь на подобный результат, исламисты сопроводили взрывы плотным автоматным огнем. Даже если кто-то из бойцов и мог остаться хоть и тяжело раненным, но живым после взрывов, то вражеские пули их добивали.
Взрывы и непрерывная стрельба вынудили командиров приостановить переброску спецназа вовнутрь корпуса и вновь задуматься над тем, что предпринять далее. У иранцев такой проблемы не было. Они четко знали, что цель у них одна: ворваться через пролом в тюрьму и заблокировать входы-выходы, чтобы отсечь тем самым возможность проникновения новых сил противника. Они отдавали себе отчет в том, что остановить вражеский спецназ можно лишь на время. Однако любой вариант торможения противника был для них выгодным.
Не давая врагу опомниться, группа из трех иранцев направилась к пролому. Ловко вскарабкавшись в камеру, диверсанты рассредоточились так, чтобы не оказаться под вероятным прицелом из коридора. Камера была завалена трупами спецназовцев. Под ногами что-то гадко хлюпало. Диверсанты не обращали на это никакого внимания. Один из них приблизился к дверному проему. Дверь в результате гранатных взрывов вырвало. Она полулежала, прижав собой двух не подававших признаков жизни человек в коридоре. С противоположного конца коридора донесся шум. Послышался щелчок, и из темноты вылетела граната. Иранец быстро среагировал. Он резко подался назад, кувыркнулся через голову и откатился в сторону, чтобы не попасть под взрывную волну. Громыхнул взрыв. Дверной проем стал шире. Дверь, лежавшую у стены, отбросило вовнутрь камеры и далее на улицу через пролом в стене. Остававшиеся снаружи диверсанты в некотором замешательстве даже встретили летящую дверь огнем.
Один из иранцев, высунувшись в коридор, выпустил очередь из автомата. Коридор на несколько секунд озарился светом. Он был пустым, если не считать нескольких убитых и мелькнувшей вдалеке тени. Диверсант вытащил гранату и метнул в конец коридора. Раздался взрыв. Тройка иранцев тут же двинулась в коридор, стреляя на ходу.
Исламисты приблизились к лестнице и осторожно поднялись по ней с цокольного этажа на первый. Фонарик на всякий случай был отключен. Иранцы поднимались, прислушиваясь к каждому шороху. Определенности не было. На этаже могли находиться как спецназовцы и тюремные работники, так и исключительно зэки в камерах. Но больше всего их волновал выход. В том, что под дверями стоял строй спецназовцев, они не сомневались. Это и на самом деле было так. В результате срочного совещания начальника тюрьмы и командира спецназовцев, сопровождавшегося чередой взрывов и перестрелками на цокольном этаже, созрело решение использовать кое-что из современной техники. Речь шла об имевшемся у спецназовцев новейшем приборе теплового видения. Он имел уникальные возможности распознания людей за толщей стен.
Когда прогремел последний взрыв, установилась тревожная тишина, прибор уже был направлен на участок тюрьмы, где могли появиться неизвестные нападающие. Данные с прибора синхронно передавались пулеметчику на бронетранспортере. Тот принимал новую информацию, держа оружие наготове. Пулемет с начала использования прибора теплового видения был нацелен на вход в корпус. Очень скоро чудо техники зафиксировало тепловые сигналы. Кто-то поднимался с цокольного этажа. Поскольку ни один из спецназовцев, ранее отправленных туда, на связь не выходил, вывод напрашивался сам собой. Подниматься мог только враг. Сигнал становился все четче и четче. Неизвестные продвигались по помещению первого этажа, медленно приближаясь к дверям. Тюрьма все еще была обесточена. И череда дверей и «шлюзов» оставалась открытой.
