По информации старого Зульфикара, такие мастера, как Мирел, там словно сыр в масле катаются. О тех, кто делает что-то по старинным, исконным традициям, государство фильмы снимает, заказы им дает, а главное, создает школы, где бы дети перенимали все секреты мастерства. Ведь настоящих старых мастеров никогда не бывает много. Да вот взять хотя бы его округу — он один такой остался. Нет, был еще в Сливице старый Муку — тот, конечно, талант уникальный. Но ведь три года как он Аллаху что-то мастерит, теперь уже на небесах.
Да, обидно все это. А ведь он, Мирел, мастер, воспитанный на старинных, самых что ни на есть исконных традициях. И отец его был резчиком, и дед, и прадед. А ведь и помирать уже скоро, а кому он мастерство свое передаст? Некому, разлетелись все. Да и старого приштинского приятеля, с которым они в свое время не одну бочку вина выпили, уже тоже в живых нет. Еще в самом начале войны пуля настигла его у ворот собственного дома. Таким его и нашла семья, вернувшаяся вечером домой, — лежащим лицом в канаве, с пробитым затылком.
Старик присел и пошарил руками под шкафом — ничего. Наверное, мальчуган засунул подальше. Кряхтя, он лег на пол и вытащил из-под шкафа предмет, спрятанный мальчиком. Сев на полу, он вгляделся и ахнул. В его старческой узловатой ладони лежал православный крестик и ладанка. Конечно, в другие времена особо нервной реакции эта вещь у Мирела Касаи бы не вызвала. Однако сегодня серебряный крестик жег его ладонь.
У каждого народа всегда существует масса своих обычаев и отличительных черт. Так, естественно, и с сербами. Например, у каждой сербской семьи есть персональный святой-покровитель. Поэтому кроме крестика носится обязательная ладанка с изображением именно этого святого.
Теперь старику все стало понятно. И странное поведение мальчика, и нежелание его разговаривать, и те вздрагивания, когда Ледина говорила о врагах албанцев. Потрясенный Касаи понял — мальчик, которого они привезли, является сербом и христианином. А значит, стопроцентным врагом.
«Вот так сюрприз, — ошеломленно думал старик. — О таком я и подумать не мог. Но ведь странно…»
Наморщив лоб, он лихорадочно рассуждал, потрясенный этим открытием: как же попал мальчик в автобус с албанскими детьми? И, главное, что с ним, врагом, теперь делать?
С улицы послышались голоса. Возвращались Ледина с мальчиком и, похоже, с найденным гусенком.
— Я же так и думала, что он забился в тростник там, на берегу, — говорила она. — А ты молодец, сразу нашел!
Скрипнули двери. Старик поднял голову.
Глава 14
Конвой миротворцев подъезжал к городу. Дмитровица, где должны были разместиться легионеры — это сербский анклав среди остального Косово. Край с прежде смешанным сербско-албанским населением за последние несколько лет стал почти чисто албанским. И только Дмитровица осталась единственным православным островом в мусульманском море, за исключением изолированных деревень и монастырей. Этнических албанцев в городе немного, в основном — члены семей смешанных браков. На этот счет в крае были жесткие правила, и будущее детей диктовал всегда глава семьи. Традиционно в Косово албанская женщина, вышедшая замуж за православного, должна обязательно креститься. Если сербская женщина сочеталась браком с албанцем — она обязана принять ислам.
Перед городом, у дороги, Мазур обратил внимание сопровождающего их серба-переводчика на красивый храм, являющийся частью монастыря. Человеку, даже мало понимающему в истории, было ясно, что церковь очень древняя. Ее поврежденный вид говорил о том, что конфликт не обошел стороной и ее, но она уже восстанавливалась, окруженная строительными лесами. Рядом стоял недавно возведенный временный деревянный храм.
— Да, — оживился переводчик, — по поводу этой церкви как раз есть что рассказать.
Легионеры выжидательно взглянули на сопровождающего.
— Храм этот интересен и с архитектурной, и с исторической точек зрения. Дело в том, что, по преданию, здесь крестили одного из наших национальных сербских героев. Имя этого человека — Милош Обилич.
— Ну, и что же он совершил? — поинтересовался один из легионеров.
— Так вы не знаете? Правда? — изумился переводчик.
— Ну, вы же вряд ли скажете, кто такой Сергей Лазо, — буркнул Семенов, проявляя познания в истории революции.
— О, Милош Обилич… — собирался с мыслями переводчик. — У нас его имя знает каждый. В тысяча триста восемьдесят девятом году огромная турецкая армия под предводительством султана Мурада вторглась в Сербию. Турки к тому времени уже покорили множество земель. Ими была захвачена почти вся Византия, Болгария… И на Косовом поле состоялось грандиозное сражение. И вот Милош Обилич, происходивший из знатного рода, в разгар битвы появился в стане врага, заявив о том, что он переходит на сторону турок, принимает мусульманство и желает встретиться с султаном. Мурад, обрадованный тем, что такой знатный вельможа перешел на его сторону, принял его. А Милош Обилич заколол его кинжалом — там же, в шатре.
— И что — помогло? — поинтересовался легионер.
— Вначале — да. Турки пришли в замешательство, но затем им удалось оправиться, и битва закончилась нашим поражением, — рассказывал переводчик.
— Да, интересное место, — согласились слушатели. — Мемориальное.
— Так вот и я о том же. Но проблема в том, что храм стоит за городом. Это очень неудобно. Местные церковь почитают. Постоянно приходят сюда молиться, а охрану здесь не выставишь.
— Да, есть проблема.
Колонна вьехала в город.
— Так кто же здесь первоначально жил-то? Такая путаница, что и не поймешь.
— Все понятно на самом деле, — грустно улыбнулся переводчик. — Албанцы кого хочешь запутают. Исторически Косово последнее тысячелетие в основном населяли сербы, эти места — колыбель нашей культуры. В крае множество древних христианских святынь, которые варварски уничтожаются учкистами.
— Так ведь албанцы говорят о том, что это их земля. Что-то я не пойму…
— Албанцы появились здесь значительно позже, — объяснял переводчик. — Вот они-то и есть оккупанты. Пришли они сюда после турецкого завоевания. Албанцы приняли мусульманство, а туркам было выгодно селить здесь своих. Последняя волна албанцев пришла в Косово уже после войны.
— Запутанная история, — вздохнул легионер. — Каждый гнет в свою сторону, и, как это часто бывает, правды здесь не найдешь. Зато нам все ясно — наша задача охранять спокойствие и не допускать никаких эксцессов.
— Где размещаться-то будем, командир? — поинтересовался сержант у Мазура. — Что нам отведут на этот раз? Уж не конюшни ли?
— Обещали очень неплохое помещение, — сказал легионер, — а впрочем, сами скоро увидим.
Колонна двигалась в самый центр, здесь уже было почище и дома в основном стояли целые. Миротворцы, конечно, привлекали к себе всеобщее внимание. Кто-то радостно махал рукой, выкрикивая что-то по-сербски, кто-то провожал их долгим взглядом.
