— Вроде они и уехали вместе, — дополнил вечер воспоминаний бармен.
— Пожалуйста, подробнее о Миловане Крайковиче, — возобновил допрос Мазур.
— Я ничего не знаю…
Два удара под дых лишили веселого бармена способности изворачиваться, и разговор пошел еще живее.
— Да вы знаете, кто такой Крайкович? — попробовал тот зайти с другой стороны. — Вы понимаете, что это за человек?
— Вот об этом я у тебя и пытаюсь разузнать…
— Крайкович — это правая рука Пелагича, — уныло сказал бармен. — Это человек, с именем которого связано все происходящее здесь. Если Божидар задумывает, то Милован осуществляет.
— И что, хорошо ты с ним знаком? — поинтересовался Мазур.
— Да уж неплохо, — сознался бармен. — А как же иначе? Хочешь жить, умей вертеться! Это вам хорошо, вооруженным, не боящимся ничего. А у меня все, что есть, — этот подвальчик. Кроме того, семья. Две семьи, — поправился он. — И всех нужно кормить, одевать и прочее. Так что я человек зависимый, и мне нужно дружить со всеми, кто заходит в мой погребок. Мне нет дела до политики. Мое дело, чтобы человек вышел довольным отсюда — сытым и пьяным, и чтобы он захотел снова вернуться, а еще лучше — привести сюда друзей.
— Да, поговорка у вас точно такая же, как у меня на родине, — покачал головой Мазур. — Вот так же говорят и у нас.
— Так она повсюду одинаковая, — криво усмехнулся бармен. — Жизнь везде похожая. Вы что думаете, работа бармена сильно отличается в разных странах? Так это вряд ли, смею вас уверить.
— Это точно, — подтвердил легионер. — Вот слушаю я тебя и понимаю: еще немного, и я просто расплачусь. Поэтому, чтобы этого не случилось, мне нужно поговорить с Пелагичем.
— А при чем тут я? — попытался закосить под дурака бармен. — Я человек маленький и переговоров не веду. Мое дело — что? Обслужить человека, который решил посидеть у меня в погребке…
Бармен нервно принялся вытирать и без того сухую, как пустыня Сахара, стойку.
— Не смеши меня, — лаконично произнес Мазур. — Ты знаешь, у меня не так много времени, поэтому моя вежливость может быстро закончиться. И в этом случае я просто не знаю, что ты выиграешь. Наверное, ничего.
— О чем вы говорите? — Глаза бармена бегали все быстрее. Если бы проводился конкурс или чемпионат на скоростные движения глазами, то он обязательно занял бы там одно из первых мест. — Я ведь и так сказал вам больше, чем следовало.
— Все о том же: если ты знаешь Крайковича, то должен иметь и канал выхода на его шефа — Пелагича. Скажем, это мобильный телефон. Что, не так?
— Ну, я не знаю… — замялся бармен.
— Зато я знаю, — коротко заключил Мазур. — Телефон!
Бармен понял, что лучше сдаться. Последующий разговор Мазура с Пелагичем показал обеспокоенность серба той информацией, которую поведал Мазур. Но, как твердо уверил Божидар, о тамбовце он ничего не знает.
Да, теперь стало ясно — с парнем случилась беда.
Когда на лестнице затихли шаги легионера, бармен обессиленно опустился на стул и налил себе стопочку коньяку.
«Нет, пора закрываться, — тоскливо подумал он. — Нервы совсем ни к черту».
Передав дела своему человеку, он отправился домой.
Войдя в комнату, Мазур плотно закрыл дверь и присел на стул. Ну, денек! К тому же полчаса назад патруль миротворцев обнаружил брошенный фургон Крайковича и ложную траншею поперек переулка.
Устало проведя ладонью по лицу, легионер задумался. Да, денек был тяжелым, но на сегодня нужно было выполнить еще одну задачу.
Через пять минут Мишель сидел за столом и писал обстоятельный рапорт.
«… считаю низкочастотный генератор чрезвычайно вредным и предлагаю его больше не использовать».
Окончив писать, легионер долго смотрел в ночное окно. Там, далеко, светились редкие огоньки. Южная ночь всегда красива. Красива и приятна, особенно для влюбленных, которым она создает наилучшую романтическую обстановку. Но сейчас до романтики было далеко. На горизонте маячили проблемы, и к тому же немалые.
Глава 21
— Так, мальчик, давай-ка мы тебя отведем в дом от греха подальше, — решительно сказал старик. — С этими людьми тебе точно встречаться незачем.
Мирел Касаи прекрасно понимал, что от встречи мальчика с людьми Казима можно получить такие проблемы, которые расхлебать уже не удастся.
Машины двигалась еще внизу, и у жителей фермы было немного времени. Однако нужно было спешить. Богдан медлил, и Мирел нетерпеливо потянул его за руку.
Войдя в дом, старик откинул одеяло с кровати.
— Ложись! — сказал он мальчику. — Я думаю, ты понимаешь, чем для тебя может обернуться встреча с этими людьми? Объяснять не надо?
Богдан отрицательно помотал головой. Вообще за последнее время он понял многое. Наверно, слишком много для его совсем юного возраста. Однако война не выбирает. Иногда дети, на голову которых обрушивается такое несчастье, начинают понимать гораздо больше взрослых людей, наблюдающих все эти несчастья только на экране телевизора в программах новостей. Он быстро разделся и лег в кровать. Большие испуганные глаза-бусинки тревожно перебегали с окна на лицо старика, как бы спрашивая, что же теперь будет?
— Слушай меня внимательно! — Тон Касаи стал суровым и напряженным. — Запомни все, что я тебе сейчас скажу. От этого зависит многое. Ты наш родственник. Ты — сын моего племянника. Твои родители привезли погостить тебя к нам в горы. Ты заболел, у тебя высокая температура. С рождения ты — немой, понял?
— Да, я все понял, — кивнул мальчик.
— Хорошо. Главное, чтобы ты не говорил ни слова. Все. Лежи.
Мирел повернулся и вместе с Лединой пошел встречать гостей.
— Как ты думаешь, дедушка, что им понадобилось? — обеспокоенно вглядывалась Ледина в лицо старика.
— Не знаю, внучка, но думаю, скоро это выяснится. Во всяком случае, зачем-то мы им нужны.
— Может, они приехали за мальчиком?
— Ну, это вряд ли.
К воротам подъехали три машины. Из первой вышел хорошо одетый, солидно держащийся человек.
— Добрый день! — протянул руку Казим. — Мы к вам.
— Проходите, прошу, — пригласил Мирел гостей.
Балканы можно сравнить с Кавказом. Те исторические условия, в которых веками жили народы, населяющие этот регион, сама природа и, главное, горы сделали этот край живым воплощением традиций. Нигде, как на Балканах, не существует такого количества веками накопленных обычаев. И один из главных — надо принять гостя, пришедшего к твоему порогу. Поэтому в горных деревнях, подальше от современной цивилизации, там, где люди еще придерживаются привитых им отцами и дедами обычаев, гость должен быть принят, накормлен, напоен и уложен спать. Как говорят там: «Гость в доме — Бог в доме».
