– Если что – не сопротивляемся, пока я не дам знак, – сказал Мангуст. – Луис, будь готов удостоверением помахать.
Сержант кивнул, но вяло, совершенно без энтузиазма. В принципе, оно и понятно – на кой хрен ему лезть во всякие сложности? Послало начальство сопровождать иностранцев, вот он честно и сопровождает. А сопротивляться властям, если они вдруг возымеют к этим самым иностранцам претензии? Нет, так не договаривались!
Поезд окончательно встал. Снаружи был перрон, по которому вяло бродили два босоногих пацана, никакого особого интереса к поезду не проявлявших. Больше ничего интересного снаружи не было. Внутри пока тоже – поезд просто стоял себе, и все. Мангуст хотел было послать кого-то узнать, в чем дело, но передумал. Если остановка не имеет к ним отношения, все уладится само, никакие выяснения ничего не ускорят. А если нет... Если нет, тогда неразумно дробить группу.
Через десять минут Мангуст убедился, что правильной была вторая версия. В вагон вошли полицейские, кто-то из них тут же громко проорал, чтобы все оставались на своих местах и не беспокоились – дескать, обычная проверка документов. Когда полицейские добрались до их купе, выяснилось, что проверка необычная.
– Русский подданный, – задумчиво сказал здоровенный краснощекий коп, вертя в руках документы Мангуста. – А где ваши вещи?
Пришлось показать. Собственно, почему бы и нет – ничего предосудительного в багаже не было. Оружие разве что, но оно с разрешениями, лицензиями и навешенными в главном полицейском управлении печатями. Печати целы и невредимы – какие могут быть претензии?
Но претензии, разумеется, нашлись. Копаясь в одной из сумок Мангуста, молодой сержантик неожиданно издал торжествующий вопль:
– Наркотики! – и торжественно предъявил присутствующим маленький прозрачный полиэтиленовый пакетик, заполненный белым порошком.
«Ну, крут же ты, парень, – меланхолично подумал Мангуст, ожидавший чего-то подобного. – На глаз, значит, определил, что это именно наркотик, а не зубной порошок, к примеру. Да тебе, парень, цены нет!»
– Не мое, – решительно заявил Мангуст вслух. – Подброшено.
Разумеется, слушать его никто не стал. Не стали слушать и Родригеса с Луисом, каждый из которых махал документами и пытался объясниться. Все было ясно – местные получили конкретное задание и отрабатывали его, ни на что особенно не отвлекаясь. Даже замечание Мангуста насчет того, что отличить на глаз кокаин от сахарной пудры ни один из его знакомых полицейских не взялся бы, смутило полицейских не слишком сильно. У них был свой план, его они и придерживались.
Мангуст, шагая за полицейскими, в темпе прокачивал в голове ситуацию. Все это явно не тянуло на серьезную провокацию. Пакетик... Ну, допустим даже, что там действительно героин или что-то столь же серьезное. Но ведь они не дети и не метисы какие-нибудь! Серьезные люди, за которыми кое-кто стоит – тот же Тимохин со своими миллионами. Да и вообще, как минимум он сам и Толик иностранные подданные – это уже само по себе не мало. Таким топорно сработанным трюком ничего не добьешься, наоборот, только подставишься. Вообще, устраивать всерьез такую подставу дело рискованное. Тут куда вероятнее, что в конечном итоге пострадают не задержанные, а как раз те, кто их задерживал. Если только... Если только вся эта заваруха всерьез. А что, есть другие варианты? Конечно, есть!
«А ведь они даже не попытались хоть как-то документально оформить изъятие этого несчастного пакетика!» – неожиданно подумал Мангуст. Ну точно! Это липа! Через полчасика они нас отпустят с извинениями и ни одной бумажки не напишут – их потом и ухватить не за что будет. А тем временем... Ну, трудно точно сказать. Как минимум уйдет поезд со шмотками – уже неприятно. Или в вещах просто пороются, стащат карту или еще как нагадят.
Мангуст зло оскалился. Он был уверен, что правильно разгадал план этих гадов. Теперь нужно было правильно действовать. То есть так, как они не ожидают, сделать то, чего они боятся. А чего они боятся? Да это элементарно – неподчинения. Что эти сержанты будут делать, если их примитивно послать на хер? Стрелять? Вот уж нет. Не идиоты же они, должны понимать, чем это для них кончится. Да и начальство наверняка проинструктировало их насчет того, чтобы у задержанных ни один волосок с голов не упал. Они пуще огня боятся именно неповиновения. Ну, сейчас проверим все эти рассуждения на практике.
Мангуст остановился.
– Эй, чего встал?! – грозно надувая щеки, заорал на него один из полицейских. – Шагай!
– А иди-ка ты на хрен, – громко заявил Мангуст, глядя копу прямо в глаза.
– Что?!
Но Мангуст уже не слушал его. Он развернулся и преспокойно пошел обратно, к поезду. На ходу сделал жест всем остальным. Его поняли – сначала Толик, потом остальные тоже развернулись и последовали за ним. Полицейские что-то орали, один догнал Мангуста, схватил его за руку. Андрей даже бить не стал – он просто сильным движением отбросил толстяка метра на три – так, что он кувыркнулся в пыль, смешно дрыгнув ногами. Другой коп подлетел уже с пистолетом наголо.
– Стоять! – неожиданно тонким голосом взвизгнул он. – Стрелять буду!!
Лицо у него было откровенно перепуганное. И идиотское – еще бы, все вроде шло как надо и вдруг неожиданно встало с ног на голову. Это лицо, этот визгливый голос окончательно убедили Мангуста в том, что он действует совершенно правильно, что он правильно разгадал этих недоносков.
– Стреляй, – спокойно сказал он, не замедляя шага. – Что с тобой потом будет, знаешь? Знаешь, по роже твоей перепуганной вижу. Убери пушку, идиот!
Пожалуй, чуть ли не самое идиотское из всех возможных положений это именно такое. То есть когда человек угрожает кому-то оружием, а жертва берет и не пугается. На «Стрелять буду!» отвечает: «Стреляй!» А ведь применить-то оружие угрожающий не готов! И что делать, спрашивается?
Именно в таком положении полицейский и оказался. Он трусил рядом с Мангустом, размахивал пистолетом, а стрелять не мог. И остановить силой Мангуста не мог – видел, что с его напарником случилось. Остальные копы вели себя примерно так же – товарищи Мангуста мгновенно поняли правильную линию поведения и сейчас строго ей следовали. А вокруг уже собралось десятка три зевак – откуда только повылазили-то? Ситуация окончательно превратилась в фарс – стрелять было нельзя, а больше сделать было нечего.
Мангуст подошел к вагону, оттолкнул полицейского, попытавшегося преградить ему дорогу и вопившего уже нечто совершенно нечленораздельное. Не успел он оказаться в вагоне, как нос к носу столкнулся с каким-то плюгавым типчиком, тащившим его собственную сумку. Правой рукой Мангуст схватил воришку за плечо, а левой отвесил щелбан. Именно щелбан – большего этот уродец не заслуживал. Правда, щелбан был сильный, звук аж на улице слышно было. Мангуст проволок вора до своего купе, не отпуская его плеча, проверил вещи. Пропали еще один рюкзак, чемодан Родригеса и еще одна сумка.
– Где вещи? – Мангуст подтянул пойманного к себе поближе. – Ну, покажешь, или придушить тебя?
