– Да ну? – приподнял брови Мангуст. – А откуда... – Он не стал договаривать. В самом деле, спрашивать, откуда Тимохин узнал его счет, было глупо. Невелика тайна. Это снять с него деньги трудно, а положить – другое дело. Вместо этого он задал другой вопрос:
– Ты был настолько уверен, что я соглашусь? – на этот раз он умышленно назвал собеседника на «ты».
– Не я, – с легкой усмешкой ответил Тимохин. – В этом был уверен генерал. А он на моей памяти еще ни разу не ошибался.
Мангуст промолчал. Просто потому, что на это нечего было ответить. На его памяти такого тоже не случалось.
Глава 3
– На снижение идем, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Степан.
Эти слова остались без ответа – все и так понимали, что самолет снижается, садится. Долгий путь через океан был почти закончен. Впрочем, снижение, скорее всего, будет довольно долгим – пилот шел по пологой траектории. Они летели в «Фальконе» – маленьком, но надежном самолетике, рассчитанном на двенадцать человек. Самолет был частным, принадлежал лично Игорю Михайловичу Тимохину – как он мимоходом обронил, друзья на пятидесятилетие подарили.
Удобные кожаные кресла располагались четверками вокруг столиков. Пустовало только одно – летело одиннадцать человек, не считая экипажа. За первым из столиков сидели сам Тимохин, Мангуст, Степан – заместитель Тимохина по безопасности, и Родригес, представитель американской нотариальной конторы, которой покойный Пабло Тимольяррес доверил проследить за исполнением своей последней воли. Это был высокий, нескладный парень в очках, чем-то похожий на кузнечика. Он Мангусту сразу понравился – видно было, что свое дело знает и относится к нему добросовестно, а в чужие не лезет. Редкое сочетание. Вот от Степана впечатления были куда сложнее. Он тоже был выходцем из КГБ. И, в отличие от своего шефа, явно считал, что можно было бы и без Мангуста прекрасно обойтись. Вышколен он был на совесть, ни малейших признаков неприязни явно не демонстрировал. Но все равно отношение чувствовалось – будь Степан котом, у него сейчас наверняка подергивался бы кончик хвоста.
За вторым столиком сидели четыре очень похожих друг на друга парня – подчиненные Степана. По заверениям Тимохина, дело свое они знали отлично. Пожалуй, в это можно было поверить, вряд ли один из ста самых богатых людей в России станет держать у себя дилетантов. Тем более, если сам когда-то служил в КГБ, а значит, понимает, насколько важно обеспечение безопасности.
За третьим столиком был еще один охранник. А напротив него долговязый тип по имени Влад, исполнявший обязанности переводчика. И девушка Света. Высокая блондинка с идеальной фигурой – хоть сейчас на обложку журнала. Звали ее Света Тимохина, и была она дочерью владельца самолета. На нее Мангуст посматривал крайне неодобрительно. О том, что она полетит в Америку вместе с отцом, он узнал только за пару минут до отправления, когда она подошла к самолету. Не было даже возможности спросить Тимохина, с какой стати он решил прихватить дочку с собой. А судя по тем нескольким часам, которые Мангуст имел удовольствие провести с ней в небольшом салоне, он успел убедиться – проблем с этой девицей будет море. Избалованная, капризная и, похоже, не слишком умная. Хорошо еще, что в основном связанные с девушкой проблемы лягут не на него, а на Степана. Сейчас Света наконец заснула – перестала дергаться под звучащую у нее в наушниках музыку и подпевать, а также колотить по клавишам ноутбука. Жаль, что произошло это счастливое событие только в самом конце перелета – постоянный стук клавиш раздражал.
– Вы уверены, что это было разумно – взять ее с собой? – вполголоса спросил Мангуст у Тимохина, кивнув на девушку. Та ничего не слышала, спала.
– Уверен, – с тяжелым вздохом отозвался бизнесмен. – Понимаю, что у нас с ней будут трудности. Но лучше уж так, чем она без присмотра в России останется.
– А в чем проблема? – удивленно спросил Андрей. – Она же взрослая уже.
– Даже слишком, – поморщился Тимохин. И Степан словно зеркало повторил гримасу шефа. – Ее ни на секунду нельзя одну оставлять. Раз пять я уже ее от крупных неприятностей спасал. Один раз – в самый последний момент. А последнее время она еще и наркоту взялась пробовать. Хорошо, Степины ребята быстро просекли и доложили, я принял меры, она не успела подсесть. Но оставлять ее одну сейчас нельзя – а то к моему возвращению будет уже наркоманкой.
– А если не секрет, какие меры вы приняли, чтобы ее остановить? – поинтересовался Мангуст. – Я всегда думал, что для богатых это почти неразрешимая проблема, когда ребенок начинает наркотиками баловаться.
– Для кого, может, и неразрешимая, – довольно зло усмехнулся Тимохин, – а мы со Степой – разрешили.
– И как же?
Степан вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул.
– Расскажи, Степа. Это не тот человек, чтобы возмущаться и ужасаться.
– Все просто, – густым басом сказал Степан. – Мои ребята узнали, кто ей дурь поставляет. И утопили его в сортире того самого ночного клуба, где он этим делом занимался. Прямо в унитазе.
– Во как... – удивленно сказал Мангуст. Впрочем, без малейших следов неодобрения – по его мнению, примерно так с наркодилерами поступать и следовало.
– Ну да. Правда, с первого раза нас не поняли. На следующий день там уже другой парень тем же заниматься стал.
– И что?
– Будешь смеяться. Мы и его в том же самом унитазе утопили. Правда, на этот раз все прошло не так гладко, шефу пришлось с ментами рулить, кого-то из наших там видели, кого-то опознали. Но шеф разрулил.
– Я просто позвонил одному знакомому и честно рассказал, в чем дело, – объяснил Тимохин. – И он меня понял. После этого дело на тормозах и спустили.
– Больше там торговцы наркотой не появлялись? – спросил Андрей.
– Нет. Уже почти полгода там ничем таким не торгуют, – кивнул Степан.
Тем временем самолет уже снизился метров до пятисот. Неожиданно в кармане Родригеса запищал телефон. Он поднял голову от каких-то бумажек, вытащил трубку, не сказав ни слова, внимательно слушал пару минут, потом, по-прежнему не сказав ни слова, трубку спрятал.
Тимохин жестом подозвал переводчика.
– Спроси его, что там?
Оказалось – ничего особенного. Родригесу просто сообщили, что его начальник готов принять своего клиента из России в любое удобное для него время. Или сам приехать к нему в гости.
– Лучше я к нему, – сказал Тимохин. – А то мне его и звать некуда, не в гостинице же его встречать.
– Вы можете принять его в вашем городском особняке, – через переводчика сообщил ему Родригес.
– В каком еще особняке? – недоуменно поднял брови Тимохин.
Спустя пару минут выяснилось следующее. У покойного Пабло Тимольярреса, кроме плантаций и заводов, была и недвижимость в городах, в том числе и в столице. И в данный момент Тимохин, хоть и не введенный еще в наследство официально, вполне мог этой недвижимостью пользоваться. Разумеется, в определенных пределах – например, продавать ее ему никто, конечно, не позволил бы. Но принять в доме гостя он имел полное право – во всяком случае, препятствовать никто бы ему в этом не стал. Просто некому было. Тем более, если этот гость – душеприказчик покойного.
