– Понимаю.
На что Зелимхан, криво усмехаясь, подергал себя за кончик густой бороды:
– Я еще ничего толком не сказал… Никакого газа в пещерах нет. Русские не успели ничего сделать. Но они оставили там вещи поинтереснее, чем газ. Тут он оторвался от карты и, зажмурившись от приятных воспоминаний, надолго замолчал.
Фейсал терпеливо ждал, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Смерть заглянула ему в глаза. Еще никогда он не испытывал такого ужаса. Он ведь знал, как умеют расправляться с предателями его соплеменники. Он и сам участвовал в казнях, изобретая для умерщвления людей самые разные способы. Оказавшись на волосок от смерти, он сполна испытал тот ужас, который охватывает обреченных на мучительную гибель людей.
Внезапно вышедший из транса Зелимхан продолжил обычным будничным голосом:
– При Дудаеве, пусть Аллах дарует ему блаженство на небесах, русские демонтировали ракетную базу, расположенную на нашей земле. Они торопились вывезти вооружение. Боеголовки ракет погрузили в вагоны и увезли. А вот корпуса ракет вместе с топливными баками спрятали в недостроенном хранилище. Вход залили бетоном. Недостроенные здания разрушили.
Познания Фейсала в химии были ограниченны. Сначала он ничего не понял и лишь удивленно таращился на говорившего. На чеченской земле, сочившейся нефтью, хватало подпольных заводиков, на которых сырая нефть перерабатывалась в низкокачественный, но пригодный для автомобильных двигателей бензин. Да и купить нужное количество топлива у продажных прапорщиков можно было всегда.
Заметив недоумение, Зелимхан усмехнулся:
– Ты, кажется, удивлен.
– Немного.
Председательствующий хохотнул:
– Не бойся, мы не собираемся посылать тебя в космос. Мы просто хотим устроить маленький ад на земле.
Взяв лист чистой бумаги, Зелимхан быстро набросал примитивную схему. Сначала он нарисовал сигарообразное тело ракеты, затем, разделив ее на две части, обозначил их цифрами. Придвинув лист в круг света, отбрасываемый лампой, он пояснил:
– Ракета похожа на состыкованные бочки. Одна бочка заполнена гептилом.
Поняв, что теперь можно задавать вопросы, Фейсал уточнил:
– Это что?
– Очень ядовитое вещество.
– Ясно, – кивнул головой Фейсал.
В глазах Зелимхана вспыхнул огонь фанатика, готового ради своей веры пойти на любые жертвы:
– Вторая часть заполнена концентрированной азотной кислотой. Кислота служит окислителем. При соединении с водой азот разъедает металл, соединяется с гептилом и происходит взрыв. Большой взрыв. При этом остатки не сгоревшего гептила отравляют все вокруг. Не остается ничего живого. Земля, вода остаются отравленными на многие годы.
Он-то химию знал, потому как окончил Институт нефтяной промышленности с красным дипломом. Фейсал внимал ему, затаив дыхание. План, в котором ему было отведено решающее место, наверняка был разработан на самом верху. Зелимхан лишь передавал его детали непосредственному исполнителю:
– Ты поднимешь ракетное топливо на поверхность. Погрузишь на машины и сбросишь в канал. Сначала емкости с гептилом, а потом открытые цистерны с кислотой. Кислота разъест металл и воспламенит гептил. Тогда реки поплывут вспять, а вода начнет гореть.
Говоривший то и дело сбивался на высокий стиль, присущий религиозным фанатикам и психически нездоровым людям. Но Фейсала поэтическо-шизофренические тонкости интересовали мало. Он пытался вникнуть в смысл террористической акции с непонятными последствиями.
От системы каналов, расположенных вблизи границы Чечни со Ставропольским краем, разбегалась синяя сеть речушек. Водой из них пользовались жители чеченских селений, а химическая дрянь, попавшая в водные артерии, могла отравить и подземные источники. Это означало, что человек, решивший набрать воду из колодца или иного источника, подвергался бы смертельному риску.
Фейсал спросил:
– Зелимхан, ведь пострадают и наши люди!
На лице высокопоставленного полевого командира начал подергиваться мускул. Он прикрыл дергающуюся щеку ладонью, отчего его голос зазвучал глухо, словно он говорил из могилы:
– Знаю. Эти ленивые и трусливые твари, живущие на равнине, перестают быть чеченцами. Их надо сдернуть с насиженных мест. Заставить уйти в лагеря беженцев, где им будет не хватать ни еды, ни тепла. Пусть молодежь отправляется в горы и берет в руки оружие. Ночхои не должны жить под властью русских. Они не имеют на это права. А те, кто все-таки решится, будет жить на отравленной земле, пить отравленную воду и молить бога о быстрой смерти.
По телу Фейсала пробежала дрожь. Теперь дьявольский план был ясен. Он был ошеломлен масштабами задуманного. Тактика выжженной земли раскручивала маховик войны с новой силой. В лагерях беженцев боевики вербовали уставшую от нищеты и безработицы молодежь. Там же из людей, лишенных крова, набирались шахиды.
Но услышанное было лишь частью плана. Вторую часть Зелимхан изложил с явным удовлетворением:
– Это мы спишем на русских. Объявим на весь мир, что русские ведут против чеченцев химическую войну. Уничтожают мирное население при помощи запрещенного оружия. Создают на своих границах мертвую зону, где нет ни одного человека. И что при этом они не щадят ни стариков, ни детей. А международных наблюдателей, узнавших об этом преступлении, подло уничтожают.
Зелимхан встал, положил руку на плечо Фейсала, словно пытаясь передать ему свой энтузиазм. Тот тоже поднялся.
– Я все исполню, – тихо произнес Фейсал, приложив руку к груди…
Подготовка к террористическому акту проходила неспешно и обстоятельно. Группа Фейсала перебазировалась в заданный район. Обеспеченные легальными документами боевики работали в долине под видом геологоразведывательной экспедиции. Главе местной администрации отстегнули солидный куш, чтобы он не совал нос не в свои дела. Для пущей убедительности ему сказали, что в долине собираются поставить нелегальный нефтеперерабатывающий заводик, от которого он получит свою долю. Этого оказалось достаточным, чтобы боевиков оставили в покое. Более того, подкупленный глава администрации сам старался, чтобы людей, обосновавшихся в долине Волчья пасть, зря не тревожили ни местные жители, ни федералы.
Рабочую силу, а точнее рабов, Фейсалу поставлял моздокский милиционер, сотрудничавший с бандитами еще со времен первой чеченской войны. Гаглоева он знал давно и вполне тому доверял. Залогом этого доверия была беспримерная жадность мента, готового за деньги продать родную мать. Когда-то через работницу паспортного стола мент выправил Фейсалу подложный паспорт, по которому тот и отправился в Афган. С этим паспортом, оформленным на официальном бланке, Фейсал беспрепятственно пересек все границы. А паспортистку, знавшую слишком много, зарезали в подъезде собственного дома на глазах малолетнего сына.
Возвращению Фейсала мент даже обрадовался. За это время Гаглоев успел отстроить особняк, сколотить банду из коллег, работавших в органах, и еще больше потолстеть. Но масштаб деятельности, а, главное, доходы были не теми. На что при встрече Гаглоев и поспешил пожаловаться.
