– Вам нравится Миша? – шепнула мне Мария
Ипполитовна.
– Ну… Он… очень обаятельный… – жутко смутилась я.
– И у него отвратительная жена!
К чему она это сказала? Она дает добро возможному роману?
– О, а вот и Степа! Наконец-то!
– Мамочка, прости, ради бога, я в отчаянии, по Москве
просто немыслимо ездить!
Он обнял мать, поцеловал.
– Степа, познакомься, это Фаина!
– О, а мы немножко знакомы! – сказал он чуть
хрипловатым голосом.
– Как? А я ничего не знаю, – воскликнула Мария
Ипполитовна. – Фаина, что за тайны?
– Это не тайны, просто я только сейчас поняла, что это
был Степан Петрович. У нашего подъезда была огромная лужа, я слегка замешкалась
около нее, а какой-то мужчина схватил меня на руки и перенес.
Гости зааплодировали, он смешно раскланялся и сел на
свободное место как раз напротив меня. Сегодня он был гладко выбрит. Ему от
щедрот природы не перепало почти ничего. Ни красоты старшего брата, ни обаяния
среднего. И вообще никакого семейного сходства. Нет, я ошиблась… Природа его не
обделила, она дала ему самое главное, на мой взгляд. Он был мужчиной. И это
чувствовалось во всем, в каждом жесте, повороте головы. И если обаяние Миши
было, так сказать, всеобщим достоянием, то обаяние Степана могла оценить,
вероятно, только женщина. Он был необычайно привлекателен сексуально. По
крайней мере для меня. Но в его привлекательности было что-то тревожное, в ней
не было доброты, которой так лучился Миша. А сегодня я хотела именно доброты и
тепла, которых мне так не хватает в последнее время.
После горячего стали убирать посуду, включили негромкую
музыку.
Степан время от времени довольно мрачно смотрел на меня. А я
вдруг поняла, что он сейчас пригласит меня танцевать.
– Фаина, первый танец мой! – напомнил Миша.
– Я не забыла.
Он танцевал неважно, но с энтузиазмом.
– Фаина, у вас невозможные глаза… и ресницы. И вообще,
вы такая красивая… И знаете, я, конечно, тут ненадолго… Может, мы завтра
вечерком куда-нибудь сходим… Вы мне нравитесь… А я вам?
– Вы мне тоже, но завтра у меня вечер занят.
– Жаль, но я теперь буду чаще бывать в Москве. Я тут
договорился об одном проекте… Послушайте, а почему у вас такие печальные глаза?
– Это долгая и скучная история.
– Любовная?
– О нет. Служебная.
– Тогда это ерунда. Не стоит внимания.
– Я тоже хотела бы так считать.
– А вы внушите себе.
– Постараюсь.
Музыка кончилась. И тут же подошел Степан.
– Теперь мой танец! – заявил он. В его тоне не
было вопроса. Он заявлял о своих правах без обиняков. Меня слегка зазнобило.
Опять включили музыку. Леонид Петрович пригласил на танец
мать. А Степан взял меня за талию.
– Я часто вспоминал вас.
– С чего бы это?
– Не знаю. Это иррационально, но факт. А вы?
– Что?
– Вы вспоминали меня?
– Конечно. В наше время такой поступок большая
редкость.
– Я не о том.
– А о чем?
– Не притворяйтесь дурой, я знаю, что вы не дура.
Кстати, у вас отвратительное имя, какое-то недоброе, старушечье. Как вас зовут
близкие?
– Отец зовет меня бамбина, а брат – Финик.
– Финик? Мне нравится. Я тоже буду звать вас Фиником.
Вы не обиделись?
– На что?
– Умница.
Он крепко прижал меня к себе. Я задрожала.
– У тебя грустные глаза… Почему?
– Они у меня всегда такие.
– Неправда. Тогда они у тебя были другие…
– Вы успели заметить? – не приняла я его «ты».
– Я тогда много чего успел заметить. И все-таки?
– Зачем вам это? Потанцевали и разошлись.
– Даже и не думай.
– Вы о чем?
– О том, что мы сегодня поедем ко мне.
– Даже и не думайте.
– Ты уверена?
– На все сто.
– Как будет угодно даме.
Я думала, он сейчас меня отпустит, но ничуть не бывало.
Теперь мы танцевали молча. Кроме нас танцевали еще две пары.
И вдруг он прошептал мне на ухо:
– Финик!
Я чуть не вскрикнула.
И тут он меня отпустил. Я едва держалась на ногах. Он подвел
меня к моему стулу.
– Фаиночка, вы такая бледная, что с вами? –
спросила Мария Ипполитовна.
– Здесь душно немного.
Я выпила воды. Леонид танцевал с какой-то дамой. А ко мне
подсел Игорь.
– Фаин, скажи, ваш журнал еще не загибается?
– В каком смысле?
– Во всех. Кризис ведь.
– Держимся пока, но зарплату уже сокращаем.
– Хреново.
– Да уж, хорошего мало.
– Ну и, как я понимаю, все в основном держится на тебе,
Анита с головой ушла в телепроекты?
– Можно и так сказать, но она держит руку на пульсе.
– А почему ты так грустно об этом говоришь?
– Да так, пустяки…
– Что, сотрудники подсиживают?
– Подсиживают. Главное, я не знаю кто… хотя это не
называется подсиживают. Это называется мелко пакостят. Да ладно, Игорь, я не
хочу об этом говорить. Ну их.
– Послушай, Фаина, мне тебя Бог послал, я уж собирался
сам тебе звонить. У меня есть хорошее предложение.
– Какое?
– Переходи ко мне.
– Куда к тебе?
– Знаешь, я создаю ряд небольших издательств. В кризис
можно не только терять, но и создавать. И одно из них я бы поручил тебе.
– Нет, я не могу.
– Что за чепуха? Впрочем, давай завтра вместе пообедаем
и поговорим более предметно. А ты подумай. Тебе самое время начать новую жизнь.
Подумай, подумай хорошенько. Предложение заманчивое, можешь мне поверить. И
штат сама наберешь, но штат пока минимальный.
– Игорь, но…
– Все! Все разговоры завтра. А сейчас я хочу кофе и
торт!
Я испугалась.
– Фаина, завтра в два часа в ресторане ЦДЛ.
– Дружочек, что-то случилось? Игорь сказал вам что-то
неприятное?
