– Нет-нет, наоборот. Просто сегодня был ужасно тяжелый
день и я здорово устала. Мария Ипполитовна, ничего, если я незаметно смоюсь?
– Хорошо, деточка. Миша вас проводит.
– Не стоит никого беспокоить. Я поймаю машину.
– Он пойдет и поймает вам машину. Негоже девушке одной
ходить так поздно. Миша!
Но Миши поблизости не оказалось.
– Степа, будь добр, проводи Фаину до такси.
– Уже уходите?
– Да, я устала что-то…
– Я вас сам отвезу, я на машине и не пил.
– Спасибо, не стоит…
– Очень даже стоит, а вдруг у подъезда опять лужа?
Его глаза смеялись. Мне опять стало жутко. Мы потихоньку
пробрались к выходу. Он подал мне пальто.
На улице было дивно. Легкий морозец, снег, еще не
превратившийся в слякоть. Я жадно дышала, все-таки в ресторане было душновато.
– Вы что, сумасшедшая?
– Почему?
– Вы пришкандыбали сюда в этих туфельках?
– Я приехала на такси.
– Ненормальная. На улице же мороз.
– Но ведь вы отвезете меня?
– Отвезу, куда ж я денусь? Я, правда, собирался
предложить вам пройтись пешочком, но в такой обувке… Садитесь скорее.
Я села. И вдруг комок, уже почти исчезнувший, начал
стремительно разбухать и подступать к горлу. Только бы доехать до дому, не
разревевшись. У меня совсем не осталось сил. И его чары на меня больше не
действовали. Я закусила губу и закрыла глаза. Он молча завел мотор. И за всю
дорогу не сказал ни слова. Господи, что я за нелепое существо! Вроде бы
красивая, неглупая, а что у меня за жизнь? Тридцать шесть лет, ни мужа, ни
детей, даже любовника нет. И не надо! Никого и ничего не хочу! И я сама
виновата, что на работе меня так ненавидят… И, кстати, единственный
по-настоящему родной человек, папа, видно, поддался внушениям Карлотты и звонит
куда реже, чем раньше… Видно, я что-то здорово поломала в их планах… И нельзя
мне заводить ребенка. Нельзя! Я сама росла в неправильной и неполной семье, вот
и выросла в такого урода… Зачем же растить еще одного несчастного?
– Простите, вам нехорошо? – вдруг спросил кто-то.
Ах, это же Степан Петрович. Он везет меня домой.
– Нет, все в порядке.
– Вот мы и приехали, – его голос звучал так
ласково! От этого комок подступил к горлу, и я боялась задохнуться.
Он вдруг дотронулся до моей руки.
– Рассказывайте, – вдруг потребовал он.
– Что? – почти всхлипнула я.
– Что случилось? Рассказывайте!
– Да нечего рассказывать…
– Неправда. И не бойтесь, я никому не скажу, честное
пионерское. Я же вижу, вам здорово плохо. А вдруг я смогу помочь? Или
посоветовать?
Слезы уже лились по щекам. Я посмотрела на него. В слабом
свете уличного фонаря я увидела серьезное и очень доброе лицо сильного и
спокойно-уверенного в себе мужчины. На нем не читалось ничего, кроме сочувствия
и желания помочь.
– Ну же, девочка, расскажите.
И я не выдержала. Заикаясь, захлебываясь слезами, я вывалила
на него все свои горести и обиды. Он слушал молча, не вставляя ненужных реплик,
понимая, что любой вопрос в моих устах риторический, что у меня накопилось в
душе много всего. Словом, он был идеальным слушателем.
А под конец я уже просто разревелась, но, как ни странно, с
облегчением.
– Это все? – спросил он.
– Кажется, да.
– Стало легче?
– Да… Да! Спасибо вам! Огромное спасибо. И простите
меня. Вы очень хороший…
– Ладно, пошли, я провожу вас до квартиры. Примите душ
и ложитесь спать. Утро вечера мудренее.
Мы вошли в лифт. Там висело зеркало. Лучше бы я в него не
смотрелась.
– Ой, мамочки!
– Не имеет значения, – улыбнулся он. – Я все
равно уже успел в тебя влюбиться. Спокойной ночи, Финик!
Я вышла из лифта, а он уехал вниз.
Он успел в меня влюбиться? Ну и что? Гунар вот тоже успел, а
мне от его влюбленности одни неприятности. А этот… Кажется, я тоже могу в него
влюбиться… И что? Он живет на Сицилии с итальянской графиней. А я тут, ни с
кем…
Часть третья
Что удивит…
Утром я проснулась другим человеком. От вчерашних страданий
и рефлексий не осталось и следа. Я твердо решила пойти сегодня на встречу с
Игорем, выслушать его предложения, и, если условия меня устроят, я соглашусь. Я
поняла, что не могу больше существовать в обстановке ненависти, не хочу
бороться со злобными, а в сущности несчастными бабами, не хочу, чтобы обстановка
в журнале напоминала коммунальную квартиру в худшем ее варианте. Не желаю! Я
даже знаю, кого предложить Аните на мое место. И даже если я не сговорюсь с
Игорем, все равно из журнала уйду. Мне там больше нечего делать. Бороться с
Эстерситой, у которой двое детей и больная свекровь? Я одна, мне легче…
Пока я стояла под душем, полная решимости и энергии, в
памяти вдруг всплыла фраза: «Я все равно уже успел в тебя влюбиться…»
Но что же будет дальше? Он придет? Позвонит? Будет
добиваться?
Не знаю… Но как бы там ни было, этот человек, с которым я
едва знакома, уже успел совершить два по-настоящему мужских поступка. Перенес
меня через лужу и заставил все рассказать. Мне это так помогло…
Раздался звонок в дверь. Я в панике накинула халат. А
впрочем, неважно. Он ведь уже успел в меня влюбиться! На пороге стоял посыльный
с очередными розами. Черт бы их побрал! Наверное, я скоро возненавижу розы. А в
висках стучало: я успел в тебя влюбиться!
Я уже оделась и допивала кофе, когда позвонила Мария
Ипполитовна.
– Дружочек, как вы себя чувствуете? Я что-то беспокоюсь
за вас?
– Спасибо, дорогая Мария Ипполитовна, все в порядке, я
выспалась и пришла в себя. Простите, что подпортила ваш праздник…
– Не смейте так говорить! Знаете, по-моему Степа не
остался равнодушен к вашим чарам. Мишка тот просто в восторге, но у Мишки все
легко… А вот Степа…
– Да что вы, Мария Ипполитовна, вам показалось. Я
просто…
– Деточка, я хорошо знаю своих мальчиков. Вот на
Леонида вы, кажется, не произвели впечатления… Я же вижу.
– Мария Ипполитовна…
– Все, я умолкаю. Все они женаты и нам с вами не
подходят, а вот Игорь Шувалов…
