– Не раскисай, Вепрь. Это тебе не к лицу. Забирай ребят и отправляйся в Моздок. Там тебя приятель ищет. Вот при встрече обо всем и поговорите. Заодно ребятам передохнуть дашь.
Бойцов поднялся. Заглянув командиру в глаза, он произнес:
– Спасибо, Борода.
Тот в ответ лишь понимающе улыбнулся.
Глава 6
Госпиталь встретил Верещагина горьким запахом карболки, вонью медикаментов и букетом неприятных ароматов с пищеблока. На контрольно-пропускном пункте капитан узнал дорогу в отделение, где лежал сержант Васильев. Улететь, не повидав сержанта, Верещагин не мог.
В коридорах миловидные сестрички оборачивались, заглядываясь на бравого капитана. Но сегодня Верещагину не хотелось флиртовать с представительницами прекрасного пола в белых халатах. Он с содроганием представлял, как откроет дверь палаты, как увидит покалеченного сержанта, в глазах которого светится только одно желание – умереть.
Ожидания не оправдались. Открыв дверь, Верещагин был встречен довольно бодрым восклицанием:
– Командир, какими судьбами?!
Приподняв голову, сержант приветливо махнул рукой, опутанной трубкой капельницы и проводами, подключенными к прибору, стоявшему на передвижном столике.
Присев на край кровати, Верещагин нагнулся, чтобы обнять сержанта.
– Здорово, Василий, – прошептал он, отворачиваясь, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Нижняя четверть кровати – там, где должны были находиться ноги десантника, – была пуста.
Опустив голову на подушку, сержант тихо сказал:
– Укоротили меня костоправы.
– Бывает, – не найдя нужных слов, невпопад ляпнул Верещагин.
– До колен ноги оттяпали, – с обреченной покорностью продолжал сержант.
– Теперь протезы хорошие делают.
Васильев слегка улыбнулся:
– Знаю. Не хотелось бы быть калекой. Лежать остаток жизни на спине и смотреть, как по потолку мухи ползают.
– Не дрейфь, Василий, деньги мы найдем, – старался, как мог, Верещагин.
– Много бабла на искусственные ходики надо.
– Деньги найдем, – с жесткой решительностью повторил капитан.
Васильев, поправив подушку, сказал:
– Да тут «айболиты» талдычат, что дальше резать надо. Не заживают мои культяпки.
Капитан старался не смотреть на пустоту под одеялом.
– Может, в Москву переправить? В госпиталь Бурденко – там спецы классные, асы в хирургии.
Сержант отрицательно покачал головой:
– Тут тоже ништяк. Профессор меня оперировал. Прикольный мужик. Одному «гансу» из краснодарского полка голыми руками неразорвавшуюся гранату вытаскивал. Гранату «чехи» из «станчака» шуганули, так она, падла, не разорвалась, а между ребрами у «ганса» застряла, – Васильев перевел дух, хватая губами воздух.
Воспользовавшись заминкой, капитан достал из пакета двухлитровую бутылку «Фанты».
– Может, пить хочешь?
– Не-а, – отказался сержант, чтобы через секунду продолжить: – Ну так вот. Профессор всех баб из операционной на хрен выгнал. На парня, что наркозом заведует, ворох «бронников» напялил и пошел орудовать. Гранату голыми руками доставал, а под окном операционной саперы от страха об…сь.
Верещагин рассмеялся:
– Боевой мужик!
С гордостью, будто он сам ассистировал на сложной операции, сержант сказал:
– Это точно. Об этом случае даже в газете писали.
– Ну а с пехотинцем что?
– Ребра вправили, дырку зашили и отправили на дембель.
Разговор прервала шустрая сестричка, похожая в своем накрахмаленном халате на белую подопытную мышь. Она осторожно приоткрыла дверь, просунула в образовавшуюся щель остренький носик и негромко пискнула:
– Скоро обход, заканчивайте беседу.
Верещагин просительно произнес:
– Я же только что пришел.
– Больного нельзя утомлять, – пропищала сестричка.
Сержант добавил:
– Брось, Света. Я и так тут, как в могиле.
– А вы, больной, молчите, – оборвала сержанта «мышка».
Тот довольно грубо рявкнул:
– Закрой дверь, зануда.
«Мышка» обиженно всхлипнула, но продолжала стоять на своем:
– Васильев, не хамите! А вы, товарищ капитан, вообще не должны здесь находиться. Зря я пошла вам навстречу. Зря пропустила. Теперь мне влетит от старшей сестры. А если завотделением увидит… – Глаза «мышки» с выступившими слезинками стали размером с чайные блюдца.
Верещагин пожалел девушку. Покопавшись в пакете, он достал оранжевый апельсин, прибавил к нему плитку горького пористого шоколада «Нестле» и, соорудив подарок, подошел к сестричке.
– Это вам, – протягивая лакомства, произнес он.
– Взятка? – пискнула «мышка».
По-джентльменски предупредительно капитан возразил:
– Дань уважения.
В коридоре раздались голоса. Это легендарный профессор начал обход раньше времени. Похожий на Дон Кихота, но без знаменитой бородки, сухопарый хирург шел по коридору в окружении свиты. Увидав начальника, «мышка» испуганно вздрогнула, прижала к груди подарок и прошмыгнула в палату. Прижавшись спиной к стенке, она простонала:
– Ну, все – сейчас Иваныч мне вставит.
Светило военной хирургии – специалист по огнестрельным ранениям – ворвался в палату со скоростью торнадо. Казалось, врач не умел стоять на месте. Он все время должен был двигаться.
На Верещагина хирург вначале не обратил внимания. Посмотрев на показания приборов, он констатировал:
– Положение стабильное.
За его спиной раздалось:
– Совсем как в официальных сводках про Чечню. Стабилизация продолжается, а изменений к лучшему не наблюдается.
Хирург оглянулся. Его пытливые глаза уставились на капитана:
– Это что за умник? Почему пропустили в палату без халата?
Прятавшаяся за спинами «мышка» только шмыгала носом в ожидании неминуемой взбучки. Строгая дама, сопровождавшая профессора на обходе и бывшая, по-видимому, той самой пресловутой старшей сестрой, скрипучим голосом возвестила:
– Товарищ капитан, немедленно покиньте палату. – Следующие слова она адресовала всхлипывающей девушке: – А с тобой будет отдельный разговор.
Верещагин собирался вступиться за сестричку, но его опередил похожий на литературного героя хирург. Поправив на носу очки, он внушительно пробасил, обращаясь к старшей сестре:
– Не нагнетайте, голубушка! Это я разрешил общение с пациентом. Так что Светлана тут ни при чем. Мы пообщаемся с капитаном минут пять наедине.
