Сжав горло своего противника так, что тот широко раскрыл рот и сразу хватанул воды, Привалов схватил его за руки, чтобы не дать утопить и себя самого, и держал до тех пор, пока тело не перестало дергаться. Оттолкнув тело бандита в глубину, десантник посмотрел вверх и стал медленно всплывать. В это время Доронин закончил все свои дела и спихивал в воду тело застреленного бандита.
– Чисто? – спросил его Привалов, выплевывая воду.
– Чисто, – отозвался десантник и посмотрел по сторонам, – на горизонте, кажется, тоже чисто.
Взяв с собой Колю Горбачева, Торин отправился в город, точнее, на его окраины. Вырядились они умышленно неопрятно. Если Горбачев смог придать своему лицу лишь строгое и хмурое выражение, то Андрей Петрович преобразился полностью. Лицо и манеры типичного и прожженного контрабандиста, прошедшего огонь и воду, повидавшего и хлебнувшего на своем веку всякого. Колючий и пронизывающий взгляд, брезгливо кривящиеся губы при разговоре сквозь зубы, уверенные и требовательные движения рук во время чрезмерной жестикуляции человека, который привык больше делать, чем говорить.
Они прошли уже несколько кабаков, где присматривались к публике и самим кабатчикам. Потягивая хунейну, местный прохладительный напиток, который приготавливают из распространенного молочного продукта лябан хамида – разновидности варенца, Торин заговаривал то с одним, то с другим. Он не спешил, понимая, что настырное поведение вызовет лишние подозрения и недоверие, тогда время будет потеряно впустую. Лишь в четвертом ресторанчике к ним подсел человек, который вышел из двери за стойкой бара. Он переглянулся с барменом и стал смотреть на незнакомцев. И только спустя пару минут, приняв какое-то решение, двинулся к их столику.
– Может быть, господа хотят выпить кофе? – спросил он.
– Я пью то, что мне хочется, – выдавил из себя хрипловатым голосом Торин, не глядя на собеседника, – когда будет нужно, то я закажу кофе.
– Я вижу, что господа не местные, – снова заговорил человек, нисколько не обидевшись на резкий тон, – какие дела их привели на побережье? Я могу помочь советом и добрым словом.
Голова Торина медленно, как орудийная башня, повернулась в сторону незнакомца. Подозрительные глаза оценивающе осмотрели собеседника с ног до головы. Андрей Петрович не ответил и снова стал потягивать пиво.
– Может, господа хотят что-то продать? – снова забросил удочку человек.
– С чего ты взял? – очень недобрым тоном спросил Торин.
– Я же вижу, что господа ходят по заведениям, присматриваются. Значит, их привело сюда дело, и дело, которое можно сделать среди людей здесь, а не в деловом центре города.
– Ты что, из полиции? – Тон Торина стал угрожающим, а кулак, который держал стакан, сжался так, что вот-вот стекло брызнет в разные стороны.
Человек цинично усмехнулся. Реакция незнакомца его нисколько не испугала, даже выражение глаз не изменилось.
– Полицию здесь не любят, да и не ходит она сюда. Хотя полицейские тоже хотят кушать. Так вам нужна помощь?
Торин снова уставился на человека, как будто размышляя, можно ли ему верить. Наконец он сделал вид, что принял осторожное решение.
– Я был бы не прочь кое-что продать, а возможно, и купить кое-что.
– Догадываюсь…
– Причем купить так, чтобы это можно было переправить на другое побережье.
– Господина интересуют сделки с каким-нибудь конкретным видом товаров?
– Господину наплевать, – в тон человеку ответил Торин, – господина интересуют хрустящие банкноты, которые он может за это получить.
– Очень хорошо, – кивнул головой человек. – Господин имеет строительные материалы?
– Цемент, – быстро ответил Торин. Он знал ситуацию на материке: цемент, даже ворованный, уходил здесь «на ура».
– Документы? – спросил осторожно человек.
– Сертификаты. Турецкие.
– Этого достаточно. Когда вы можете поставить товар и каким путем? Морем?
– Товар уже здесь, – неожиданно заявил Торин и неопределенно повел пальцем в воздухе.
Разговор вошел в нужное русло. Обсудили объемы и цену. Торин понимал, что местный в случае чего ничем не рискует, поэтому и говорит так открыто. Наверняка у него действительно здесь все «схвачено». Осторожно вести себя должен именно он, как чужой продавец. Хотя у него тоже могли быть козыри. Не имея поддержки и других козырей, контрабандой не занимаются. Торин специально ограничился лишь обсуждением поставок. Пусть местный сам предлагает то, что у него есть на продажу. Если не предложит груз с «Карины», значит, «контрабандист» пойдет дальше и будет искать других потенциальных покупателей с более выгодными для него условиями. Возможно, новый потенциальный партнер предложит ему нужный товар.
Этот путь, которым он решил пойти, только внешне мог показаться долгим и неопределенным. На самом деле Торин имел представление, что на побережье действуют всего три пиратских клана. Точнее, базируются, потому что действуют они не только возле берегов Сомали, но и уходят в своих поисках гораздо дальше на восток вдоль торговых путей. Из-за этого у них нередки конфликты с малайзийцами и индонезийцами. Так что результата Торин ждал в пределах нескольких дней. Особенно если поисковые группы найдут сухогруз.
Коля Горбачев помнил наказ командира не переигрывать, а вести себя естественно, в рамках образа, который ему доступен по собственному жизненному опыту. Поэтому Горб не вступал ни в какие разговоры, а лишь присутствовал с усталым хмурым равнодушием помощника, чья работа начнется, когда шеф с кем-нибудь договорится. А пока сиди, пей молочный коктейль с перетертым бананом, который здесь называют «муз би-ль-лябан», гляди в окно.
В Африке Горбачев был впервые, собственно, он вообще впервые был за границей. Жизнь его складывалась до последнего времени вполне удачно, если бы не случайность, которая все перевернула. Может, это была и не случайность, как он стал полагать, анализируя события последнего года своей жизни, да и предыдущие тоже.
Инженеру-электронику и талантливому программисту Николаю были не чужды и другие мальчишеские черты. Если точнее, то он не был типичным программистом, живущим только своим электронным виртуальным миром, общающимся лишь в своем специфическом кругу. Натура его была гораздо шире. Показателем этого было его увлечение боксом. Как считал его тренер, Коля смог бы выполнить и норму мастера спорта, если бы захотел. Но сам Горбачев занимался только ради удовольствия. Из-за этого было очень много трений, ведь занятия в спортивной секции предполагали участие в соревнованиях различного уровня и ранга, а соответственно, и определенные результаты. Тренеру они были важны как показатель качества его работы и квалификации. Горбачев же не хотел отвлекаться на различные сборы и поездки.
Год назад ему пришла в голову идея, которая так и осталась бы идеей, не расскажи Горбачев о ней своим приятелям, среди которых были и успешные хакеры. Несколько предприимчивых приятелей, что называется, развели Горбачева, и он посвятил их в подробности своей разработки, которая позволяла взломать компьютерную сеть банка или войти на электронный клиент– банк какого-нибудь предприятия. Результат – перегнать эную сумму денег на другой счет, а потом скрыть следы. Сокрытие следов и невозможность проследить путь денег были самой важной частью программы. Для Горбачева это была чистейшая теория, показатель его мастерства. Приятели же воспылали желанием применить это на деле. Зная, что Николай на это не пойдет, они поступили хитрее, выманив у него подробности путем недоверия и взяв его «на слабо». Когда они на деле убедились, что программа сработает, а тем более как она сработает, вопрос был решен. Приятели провернули ту аферу, но где-то «лопухнулись» и попались. Всплыла фамилия Горбачева, сначала как возможного соучастника, а когда специалисты на изъятом компьютере Николая нашли подтверждение его разработки хитрой программы, то он попал в разряд организаторов.
