– В том деле, которым вы занимаетесь, противник может узнать школу и предугадать ваши действия. Не узнав школы, он не сможет противопоставить вам знания, а противопоставит только силу духа. Если ваша сила духа окажется сильнее, то вы победите.
– О каком деле вы говорите, Хан? Я всего лишь врач, которая изучала в юности карате.
– Нет, Нина, в ваших глазах я вижу бремя какого-то другого долга, кроме долга лечить людей. Думаю, что он и привел вас в эту страну, которая не является вашей родиной.
Ни фига себе! Вот дает старик, его бы в контрразведку завербовать, он бы на «раз-два» расшифровывал шпионов. Нина уставилась на китайца, не зная, что ему ответить.
– Но это не мое дело, Нина, это твой путь, и тебе по нему идти. Просто я хочу в благодарность поделиться с тобой частичкой моих знаний. – Хан незаметно стал обращаться к Нине на ты, и от этого она прониклась к нему доверием.
– Но у меня нет в запасе лишних двадцати лет, – улыбнулась Нина.
– Я не предлагаю тебе стать моим учеником, это бесполезно. Чтобы постигнуть мое учение, нужно выйти родом из Древнего Китая, который намного старше египетских пирамид, старше Атлантиды, старше древних белокурых богов, спустившихся с неба.
– Хан, вы знаете об Атлантиде? Вы знакомы с трудами Платона?
– Ваши древние европейские ученые описывали скорее не Атлантиду, а свое представление об идеальном человеческом обществе. Коренные жители Азорских островов еще хранят предания о своих предках-атлантах, но сведений у ученого мира об Атлантиде очень мало. Так же мало, как и о древнем царе-боге древних инков Кетцалькоатле, как и о древних богах Тибета, которые научили людей летать и дали им машины. Но люди все забыли и пошли своим путем, совершая свои ошибки.
– Ого! Ваше древнее учение простирается так глубоко в глубь веков? – спросила по-трясенная Нина.
– Гораздо глубже, к истокам всего сущего. Человек разучился быть частью мира, частью природы. Он знает, что ветер может раздуть огонь костра, знает, что дождь может затушить огонь пожара, знает, что земля поможет взрастить зерно, а солнце даст ему силу. Человек помнит, что есть такие силы, но разу-чился сам быть частью этих сил. То, чему я хочу тебя научить, это ничтожная часть знания, которая позволит тебе противостоять силе злого человека, используя ее саму. Это даст тебе понимание, но не сделает тебя владыкой мира.
– Я и не хочу быть владыкой мира, Хан, – улыбнулась Нина.
– Я знаю, – также с улыбкой ответил старик, – ты хочешь быть владыкой своей судьбы. Но помни, что грань эта зыбка, как трясина.
И Хан стал учить ее таким, казалось бы, простым, но таким эффективным вещам. Старик предложил ей попытаться просто, преодолевая сопротивление, схватить его за шею или за плечи. Нина протянула руки и сделала попытку, но ей это не удалось. Ее предплечья всякий раз натыкались на предплечья или кисти рук Хана. Это было как наваждение. Она протяги-вала руку и готова была схватить старика за шею, но рука всякий раз оказывалась в сторо-не от цели. Две или три минуты продолжалась эта непонятная борьба. Тогда Нина решила усилить нажим, ведь китаец был намного слабее ее. И когда ее пальцы были уже готовы схватить китайца за горло, они снова схватили пустоту. Руки как будто не слушались Нину. Ее руки и руки китайца были как подковообразные магниты, поднесенные друг к другу одноименными полюсами. Тогда Нина, распаленная этой борьбой, решила приложить еще больше усилий, шагнула вперед и… и промахнулась всем телом. Старик оказался сбоку, а Нина потеряла равновесие.
– Вот видишь, Нина, чтобы противостоять противнику, не надо быть сильнее его. Его сила уходит в пустоту. Когда ты освоишь это, то сможешь противостоять борцовским приемам. Противник не сможет провести ни одного захвата. Но если ты ему поможешь, направляя его силу в сторону, то падать будешь не ты, а он.
И Хан стал показывать. Нина пыталась провести один бросок за другим, но схватить китайца ей в самый последний момент не удавалось, а тело ее по инерции продолжало делать то, что должно было сделать во время броска. И Нина падала на пол без своего противника, понимая, что в этот момент она очень уязвима. Китаец подтвердил это и показал, как противнику, который оказывался в положении Нины, можно задать дополнительное ускорение, чтобы не ты, а он сам травмировался во время падения. Все это не требовало большой силы мышц, старик Хан проделывал все это с Ниной играючи и даже не запыхался.
Потом они перешли к освобождению от захватов. И чем больше Нина прилагала сил, чтобы удержать китайца, тем легче ему удавалось освободиться. «Интересно получается, – думала Нина, – если я сожму Хана сильно, то он вывернется, используя мои усилия, точнее вектор моих усилий, если сожму слабо, то он вывернется, потому что я сжала слабо. Нелепо, но факт».
С ударами было еще интереснее. Зная, что китайца ей не только не победить, но и коснуться не удастся, Нина работала на полном серьезе. Она наносила мощный прямой удар в лицо, но кулак свистел мимо. Иногда, по желанию Хана, мимо свистела вся Нина, целиком… и падала на пол. Удары удивительным образом приходились в пустоту, хотя китаец продолжал стоять прямо перед ней. Нина стала наносить удары ногами, но тут уж она падала каждый раз, причем чувствительно. Чем сильнее удар, тем чувствительнее падение, потому что китаец помогал ей улетать вслед направлению ее же удара. Причем помогал совсем чуть-чуть.
– Это как с шариком от пинг-понга, – пояснял китаец, – если его пустить в стол под острым углом, то он чуть коснется его и с такой же скоростью полетит дальше. Давление на стол маленькое. Если пустить шарик под более тупым углом, то он отскочит уже с меньшей скоростью – давление на стол будет больше, значит, часть энергии потратится на преодоление. То же и с ударом руки человека. Если ты просто остановишь удар, то ощутишь всю его силу на себе. Если чуть отклонишь удар, то тебе потребуется приложить чуть меньше силы, но приложить. Если ты направишь удар вскользь, то ты почти не приложишь силы. А чем сильнее удар, тем легче тебе подтолкнуть человека в ту сторону, куда он удар направил, и он упадет, потому что потеряет равновесие. У тебя хорошая реакция и скорость движения, у тебя должно получаться. А еще я научу тебя, как добиться большей скорости.
Две недели, которые Хан жил у Нины, они занимались каждый вечер. Старый китаец улыбался – он видел результаты своего труда. Но Нине эти уроки дали нечто большее, чем искусство рукопашного боя. Ей передалась часть жизненной позиции, часть мировоззрения Хана. Не надо бояться, надо смело идти навстречу любым ударам судьбы. Надо просто уметь эти удары отводить, и тогда они пройдут мимо. А еще надо уметь видеть сущность вещей. Казалось бы, ничему конкретному в этой области китаец ее не учил, они просто подолгу беседовали с ним каждый день, но, после того как Нина рассталась с Ханом, она поняла, что сильно изменилась. Наверное, таких людей, как Хан, и называют «учитель». Она работала, встречалась со множеством людей, и с новыми, и с теми, кого давно знала, но смотрела она на них теперь как-то по-другому. Хан каким-то образом открыл ей глаза. Нина как-то сразу стала видеть, когда человек врет, когда он неискренен с целью скрыть или с целью заслужить твое доверие, твою симпатию, получить от тебя что-либо.
