Нина отшвырнула окровавленный автомат и бросила взгляд в сторону, куда ушли «гости». И вовремя: один из них возвращался и был уже в пятнадцати метрах от Нины. «Все-таки услышали», – с остервенением подумала она и метнулась за камни. Пули ударили в землю и по камням в то место, где она только что стояла. Упав на землю, Нина быстро, насколько это было возможно сделать на четвереньках, стала пробираться в ту сторону, где лежал Морли. Она не успела подобрать свой автомат – так быстро все произошло. Оружие было у Морли и пирата, который шел с ним рядом. Но дадут ли ей туда добраться, вот в чем вопрос.
Или бандит догадался, куда направилась Нина, или это было совпадением, но он стал двигаться параллельно ей и не давал высунуться. «Сейчас он подойдет ближе, – подумала Нина, – и мне некуда будет спрятаться». Она металась среди камней и не давала прицелиться. Пули свистели вокруг и прыгали фонтанчиками около ее ног. Нина начала уставать и задыхаться. «Может, попробовать назад, к своему автомату?» – подумала она. Но тут две очереди слились в одну, и все затихло.
– Нина, ты жива? – послышался голос Морли.
Живой! Нина чуть не задохнулась от радос-ти. Живой и, видимо, не ранен. Голос у Дона был крепкий и зычный. Раненые так не кричат. Нина поднялась и первым делом посмотрела в ту сторону, куда уходили бандиты. Их не было видно. Поняв, что Нина осталась не одна и что им угрожают два автомата, они поспешили скрыться.
Нина увидела приближающегося Морли и ужаснулась. Рубашка и лицо его были в крови, как будто Дона поливали ею из кружки.
– Что с тобой? – бросилась Нина к Морли.
– Ничего страшного, Нина, можешь не таращить глаза, – ответил Морли с улыбкой, – просто осколком гранаты зацепило голову, ну и тряхнуло порядком. А так я в норме.
– Тебя нужно перевязать, Дон, – посоветовала Нина, рассматривая вспоротую кожу на темени, – грязь попадет в рану.
– Да ладно, – отмахнулся Морли, – обойдется.
– Нет, не обойдется. У тебя есть носовой платок?
– Естественно, как и у всякого джентльме-на, – ответил Морли и достал из кармана брюк носовой платок.
– Тут нужна повязка шапочкой, – задумчиво произнесла Нина, – только из чего ее сделать? А ну-ка, снимай рубашку, сейчас мы ее располосуем, потом новую купишь.
– Почему из моей рубашки, я что, с голым торсом должен разгуливать по острову? – игриво возразил Морли. – Давай лучше из твоей футболки сделаем повязку. Тропический климат, полуголая женщина – это так естественно.
– Дон, ты невозможный бабник! – возмутилась Нина. – Снимай рубашку!
– Я не бабник, я раненый. А раненым все можно, они себя не контролируют, – парировал Морли и начал снимать рубашку.
Вскоре Нина смастерила повязку. Теперь Морли красовался в цветастой шапочке, завязанной под подбородком. Стереть кровь с его лица было нечем, поэтому выглядел Дон устрашающе.
– Пошли, Рэмбо, – удовлетворенно сказала Нина. – Как я понимаю, ты лишился своего нового друга и нам придется спасать мир вдвоем.
– Извини, не уберег…
Глава 14
Надо было спешить. Теперь шеф «гостей» знал, что не простые люди идут по следу, а скорее всего спецслужбы. Этого еще, возможно, не понял Джек, но понять он и не успеет. Если его действительно блокировали эти головорезы, то вариантов два: либо они забирают свой груз силой, либо путем переговоров и шантажируя Джека безвыходностью ситуации. В любом случае этот тип, который разговаривал с Ниной, исчезнет с острова.
Но Джек оказался не таким простачком. Неизвестно каким образом он ускользнул, но люди Кэрби не могли его поймать. А ведь этому американцу удалось протащить на остров целый отряд своих людей. «Проклятый Поль, – скрипел зубами Джек, думая о своем погибшем помощнике. – Как он все это проморгал?» Если бы он не перестраховался с этой миной на фарватере, на которой подорвался катер американца, то Джека уже не было бы в живых. Знал американец, какая за ним сила, поэтому и вел себя так спокойно. «Кажется, я сильно ошибся, – думал Джек. – Здесь, вдали от родных берегов и вод, рассчитывать на помощь верных людей и соратников не приходится. Пожадничал», – впервые в жизни признался себе в этом Джек.
Он оставил при себе четверых боевиков. Двое помогали ему идти, потому что он быстро слабел от полученных ран. Ящик из-под ракет другая его группа, не скрываясь, тащила на юг, отстреливаясь от команды американца. Сами же ракеты и пакет с документацией были с Джеком, и он рассчитывал захватить катер или гидросамолет. Джек не любил проигрывать, остаться в выигрыше рассчитывал он и сегодня.
Кэрби нужно было очень сильно спешить. В его планы никак не входила встреча с представителями Военно-морских сил США. Когда ему доложили, что груз блокировали на юге острова, он с тремя своими бойцами бросился туда, приказав до его прихода ничего не предпринимать. Он надеялся на здравый смысл пиратов. Отдать груз и остаться в живых – не такая уж плохая сделка. Если она не устроит по каким-то причинам самого Джека, то его люди, поняв всю безысходность ситуации, могут взбунтоваться против своего главаря. Кэрби в самом деле собирался выполнить свое обещание и оставить пиратам жизнь. Но прислушаются ли они к голосу разума? Дело оставалось за малым, постараться быть очень убедительным с пиратами, забрать груз и вернуться к катеру. Затем на самолет – и Кэрби исчезнет вместе с таинственными ракетами, за которыми, похоже, начали охоту спецслужбы. Ни его, ни ракеты не найдут, в этом он был уверен.
Когда Кэрби со своими помощниками на-толкнулся на вооруженных людей, среди которых была женщина, он понял, что не все до конца ясно в этой движущейся к финалу игре. Среди пиратов не бывает женщин. Женщина могла быть только из ЦРУ или подобной организации, которая наверняка сейчас шла по его следу. Он мог бы просто перебить неизвестных и не терять драгоценного времени, но Кэрби привык владеть ситуацией на все сто процентов, а сейчас в этом уравнении появилось новое неизвестное. Кто и как вышел на его след, на след ракет? Где произошла утечка информации, где оказался предатель? Эта информация была жизненно важна для него, если он хотел бесследно исчезнуть. И Кэрби приказал взять женщину живьем.
В ней чувствовалась физическая сила. Правда, это могло быть не только следствием специальной подготовки, но и простым увлечением фитнесом, например. Когда граната уложила всех остальных, Кэрби приказал привести женщину в чувство. Он всматривался в ее лицо и вслушивался в интонации голоса. Профессия Кэрби сделала его прекрасным физиономистом и психологом. Слушая ответы женщины, которая назвалась судовым врачом захваченного сухогруза, Кэрби искал следы актерской игры профессионального разведчика. Объяснения ее были хотя и экстравагантными, но вполне реальными, а истерика, в которой она билась перед ним на земле, была довольна натуральна. Кэрби по роду своей профессии постоянно приходилось сталкиваться с чужим горем, с фанатической ненавистью и трусливой мольбой о пощаде. Он это видел и во Вьетнаме, когда начинал свою карьеру, и в Корее, и в других горячих точках планеты. Видел и потом, когда ушел со службы в ЦРУ и выступил в роли организатора и исполнителя хитрых операций своих новых хозяев.
