– Ясно, – капитан английского сторожевика был напряжен. Нужно было быстро принимать не самое простое решение. Произойди это чрезвычайное происшествие в любой другой точке Мирового океана, он, не задумываясь, пришел бы на помощь любому, независимо от национальности и страны. Но здесь, в неспокойном Аденском заливе, командование требовало от него исполнения особых инструкций. Особенно в тех случаях, когда совершалось конвоирование судов. За спинами российских моряков сорвало крышку вертикальной шахты, и из нее с ревом вырвался столб рыжего пламени вперемежку с дымом. Двое российских моряков загорелись, как свечки, остальные бросились на помощь и принялись сбивать с товарищей пламя.
– Передайте русским, что через пятнадцать минут мы швартуемся к их левому борту, – приказал командир. – Пусть примут концы. Если, конечно, их есть кому принять… – тихо добавил он, проглотив подступивший к горлу ком…
Особого труда швартовка не составила. Тем более что на море стоял почти полный штиль, а в крови, наверное, каждого англичанина живет моряк. Сторожевик, сбавив ход, почти вплотную подошел к борту русского корабля. На палубу полетели канаты с «кошками» на концах, и швартовочная команда британцев стала быстро перебираться по ним на терпящий бедствие русский десантный корабль. Остальные моряки, те, кому предстояло принять участие в спасении русских, напряженно наблюдали за действиями своих товарищей, держа наготове надувные перекидные трапы, по которым должны были эвакуировать раненых россиян.
И тут над невысоким бортиком верхней палубы русского судна одновременно показалось с полтора десятка вооруженных чернокожих людей, и не успели англичане что-то сообразить, как по ним был открыт шквальный огонь. Это было хладнокровное, садистское убийство. Моряки из состава спасательных команд были безоружны…
За считаные секунды и швартовочная команда, и британцы-спасатели, кто находился на верхней палубе – все девятнадцать человек, две трети команды, – были расстреляны безжалостными головорезами.
– Внимание, экипаж! – заорал капитан, нажимая кнопку громкой корабельной связи. – Нападение на корабль! Пираты напали на наше судно! Всей команде немедленно собраться у главной оружейной комнаты! Быстро! Морским пехотинцам – задержать пиратов на верхней палубе! – командир отдал последнее распоряжение и стремглав бросился вниз.
Перестреляв палубную команду, корсары перебросили с десяток абордажных крючьев и, словно гусеницы по стеблям, стали перебираться на британский сторожевик. Однако все оказалось для морских разбойников не так уж просто, как они планировали. Несколько вооруженных «томми» уже выскочили на кормовую часть палубы и открыли по бандитам ответный огонь, срезав меткими выстрелами двоих пиратов.
– Быстрее, сволочи, быстрее! – вдоль борта «Резвого» метался Хиджам Фарух, криками и пинками подгоняя своих нерасторопных соотечественников. Он прекрасно понимал, что эта операция не пройдет так гладко, как с захватом русского судна, что сейчас внутри британского сторожевика вооружаются остатки английской команды и выковырять их из узких корабельных коридоров будет совсем не просто. – Снимите мне этих стрелков! – рявкнул он гранатометчикам, указывая на укрывшихся за какими-то ящиками «томми». Промахнуться с пятидесяти метров было невозможно, и через мгновение огонь со стороны англичан прекратился.
Наконец первая пятерка пиратов достигла борта сторожевика и, прикрывая огнем высадку остальной абордажной команды, стала теснить новоприбывших британцев внутрь корабля, и бой стал грохотать внутри, наполняя внутренности сторожевика нестерпимым металлическим эхом.
– Оттесняйте их в трюмные отсеки! – распоряжался Хиджам Фарух, отдавая приказы по портативной рации. – Мне не нужна эта консервная банка, мне нужно, чтобы эти проклятые британцы не путались у меня под ногами. Доставьте мне радиста и перекиньте, наконец, кто-нибудь эвакуаторный трап, черт бы вас всех побрал! Я иду в гости к англичанам.
– Фарух! Это Тожитдин! Я говорю из радиорубки, – донесся голос из динамика предводителя.
– Слушаю тебя, Тожитдин, – моментально отозвался Хиджам Фарух, перебираясь на палубу британского судна. – Где радист?
– Он мертв, – прозвучал из рации хриплый ответ, – я его пристрелил.
– Я лично убью тебя! – рассвирепел предводитель. – Дай только до тебя добраться!
– Но он был вооружен, – с испугом оправдывался подчиненный, – и целился в меня…
– Что он передавал? – ступив с шаткого надувного трапа на палубу сторожевика, Фарух немного смягчился.
– Он кому-то сообщал, что на британский сторожевой корабль напали пираты, переодетые в форму русских морских пехотинцев, – ответил корсар, – после чего мне пришлось в него выстрелить, иначе…
Дослушать Хиджам не успел. Внезапно на палубу выскочили еще трое англичан с автоматами наперевес и полоснули очередью в сторону главаря. Пули со звоном расплющились о металлическую обшивку ходовой рубки прямо над головой Хиджама Фаруха, и тому пришлось залечь и открыть ответный огонь.
– Англичане на верхней палубе! – завопил он в рацию. – Срочно кто-нибудь ко мне!
На помощь предводителю с русского судна по эвакотрапу кинулись пятеро головорезов, поливая на ходу англичан свинцом. Бой разгорался с новой силой…
Глава 18
– Что там за чертовщина творится? – капитан сухогруза разглядывал в бинокль то, что происходило на палубах двух военных кораблей – русского и английского, – стоявших борт к борту. – Они там что, учения решили провести, что ли?
«Виктория» подошла уже достаточно близко, чтобы рассмотреть происходящее морское сражение, но разобраться, что происходит на самом деле, капитан-британец не мог. Полтора часа назад он получил сообщение от земляка, командира английского сторожевика, что их судно направляется к терпящему бедствие кораблю. А сейчас между двумя судами идет настоящая война. Что происходит?
Чопорному и надменному англичанину даже в голову не могла прийти мысль, что пираты могут захватить военное судно. Тем более – два, и тем более – Военно-морских сил Ее Величества. Какие-то черномазые бандиты, и чтобы напали на британский корабль, который послан сюда защищать корабли от этого же черномазого отребья? Такого не может быть априори. Ни-ког-да! Что же это за конвой, который не может обеспечить даже свою собственную безопасность, не говоря уже об охране безоружных гражданских судов? Глупости.
Скорее всего, оба корабля проводят плановые учения по отработке освобождения одного из судов, захваченных террористами.
«Это наиболее разумное объяснение происходящему, – решил про себя капитан, продолжая следовать избранным ранее курсом – прямо на сближение с кораблями, ведущими бой, – иначе мне бы обязательно сообщили о какой-нибудь внештатной ситуации. А учения – это дела военных. Они вовсе не обязаны сообщать каждому встречному гражданскому судну о том, что происходит у них на борту».
Впрочем, на всякий случай следовало уточнить.
