Вернувшись к своим, Поручик растолкал Фалалеева, а за ним и всех остальных.
– Подъем, тревога! Быстро встаем и уходим!
Хрякин, а следом и все остальные безропотно поднялись и стали протирать глаза. Только Марина попыталась устроить лежачую забастовку.
– Я не могу двинуться, лучше убейте меня!
Поручик не стал спорить, просто тихо сказал:
– Зачем? Это сделают другие. Они скоро будут здесь.
Она вскочила как ошпаренная. Хотя мистер Джонс и погиб, но попадать в руки его друзей у нее не было ни малейшего желания.
Собирались впопыхах. Опунда встал в голову цепочки и уверенно повел группу в лес. Поручик замыкал шествие. Он напоследок осмотрел поляну и вдруг увидел в траве блеск металла. Он наклонился. Это был небольшой пенал размером не больше компьютерной флэшки или футляра для губной помады. Голицыну приходилось встречать подобные безделушки. Перед ним был примитивный радиомаячок. Значит, неизвестный в их группе не только убивал, но и подавал сигналы. Оставалось надеяться, что прибор был единственным. Поручик без сожаления раздавил устройство и поспешил догнать уходящих товарищей, среди которых кто-то, как минимум один, товарищем вовсе не был.
* * *
Когда Кэп выводил свой маленький отряд с территории базы, он отметил, что черный охранник снова связался с кем-то по телефону. Подружке, что ли, все время звонит? Или старшему по званию и по должности?
Но убивать его пока не было оснований, а поторопиться следовало в любом случае. Сначала Кэп повел группу на берег Черного Нила, в то самое место, где спецназовцы выбрались из воды и спрятали оружие и снаряжение. Теперь, чтобы извлечь его оттуда, нужно было снова наведаться к тайнику.
Здесь же, рядом с доками, находился большой затон, способный при необходимости выполнять функции резервного порта. Тогда спецназовцы и заметили в затоне судно, похожее на «Британик Оушн».
Бригадир Злобин опять категорически отказался покинуть группу. Поскольку он мог оказаться полезен в качестве проводника и переводчика, Кэп нехотя согласился, но приказал Марконе с бригадира глаз не спускать, беречь от вражеской пули и пыли, а при необходимости защищать, как полковое знамя.
Немного поплутав между заборами и сараями, спецназовцы разыскали место, где спрятали снаряжение. Быстро откопали его, разобрали оружие, Марконя навьючил на спину переносную рацию. Кэп попробовал связаться с Поручиком, но тот мог воспользоваться только слабенькой «Моторолой», а ее действия хватало от силы километров на тридцать. А с учетом износа самой рации и батареек это расстояние следовало уменьшить вдвое.
– Что будем делать, командир? – спросил Дед.
Кэп нахмурился:
– Думаю, проблему надо решать кардинально. Ключевая фигура в этой ситуации – президент. Премьер-министр готовит переворот и, возможно, держит президента под арестом.
– Чтоб мне хреном тертым подавиться, если это не так, – убежденно поддержал его Злобин. – Надо идти в гостиницу, там у нас правительственная резиденция. Идем?
– Подожди, – остановил бригадира Кэп. – Есть небольшое дельце. Проверить кое-что надо.
Бойцы группы без единого звука поднялись на ноги и вопросительно посмотрели на командира. Тот знаком приказал следовать за ним и двинулся по узкой тропинке.
* * *
Деревня на берегу Черного Нила, где жил Опунда и возле которой беглецы провели ночь, догорала. Трупы ее жителей в беспорядке валялись между разрушенными хижинами – там, где их застала смерть. Тут же, между хижинами, бродили вооруженные люди в военной форме, на их шевронах была изображена акула. Они искали живых и, найдя, тут же добивали.
Одноглазый здоровяк тащил упирающегося Бамбуки. Изловчившись, старик выхватил откуда-то из складок своего бесформенного плаща короткий обломок копья и ткнул Одноглазого в бок. Тот выругался. Под курткой у здоровяка оказался легкий бронежилет. В ярости Одноглазый несколько раз выстрелил старику в голову и тут же упал, сраженный сокрушительным ударом кулака своего командира – Глока.
– Идиот! Что ты сделал? Он был нужен мне живым!
Одноглазый поднялся с земли и вытянулся в струнку.
– Виноват…
– Я и без тебя знаю, что ты виноват! – Глок хотел еще раз от души врезать ретивому помощнику, но передумал. – Я не могу тратить здесь время, меня ждут в столице. Обшарьте здесь все, как следует, и догоняйте нас. Встретите тех, кого мы ищем, убьете всех, кроме… Впрочем, убейте всех, без исключения. Связь держать по рации, она до столицы добьет.
И дал команду своим людям садиться в грузовики, стоявшие на опушке леса. С Одноглазым осталось человек десять. Они радовались отъезду грозного начальства, надеясь поживиться на пепелище остатками скудного имущества убитых ими местных жителей.
* * *
Опунда уверенно вел беглецов по едва заметной тропе. Лес кончился неожиданно. Деревья расступились, и впереди открылось пустынное пространство. В центре его возвышалось примитивное шиферное здание, похожее на гигантский сарай. Оно было обнесено столбами, между которыми тянулась колючая проволока. Некоторые столбы были повалены, проволока местами порвана. В общем, кругом царило запустение.
– Здесь! – сообщил довольный Опунда.
Поручик и Фалалеев переглянулись. Им сразу стало понятно, что искать тут нечего. Все же подошли, посмотрели. Стены и крыша строения зияли рваными дырами.
Поручик потер затылок:
– Похоже, контейнеры возили сюда. Но потом что-то изменилось, и их срочно вывезли, а последнюю партию, которую сопровождали мы, перехватили прямо по дороге. Торопились ребята. Интересно, где же все это теперь?
Он обвел товарищей внимательным взглядом. Карина и Марина с удивлением озирались по сторонам. Хрякин сопел, его маленькие глазки бегали по земле, словно в поисках просыпанной мелочи. Спиря задумчиво созерцал потолок, словно витал мыслями где-то далеко. Толян и Колян негромко ругались и сплевывали в сторону. Фалалеев спокойно смотрел на Поручика в ожидании его распоряжений. Опунда радостно скалил ослепительно-белые зубы. Кто-то из них, убийца и осведомитель, знал ответ на этот вопрос, но не подавал вида.
– Надо возвращаться в столицу, – решил Голицын.
Никто не возражал, всем хотелось поскорее добраться если не до дома или цивилизации, то хотя бы до обжитых мест.
* * *
Судно, похожее по приметам на «Британик Оушн», стояло у заброшенного пирса в дальнем конце затона среди десятка таких же, оставленных и забытых. Борта некоторых из них покрывала ржавчина. При виде этого корабельного кладбища становилось тоскливо.
Спецназовцы перешли по шатким сходням с берега на борт судна. Ни на палубе, ни в трюме, куда они спустились, не было заметно и следа разумной жизни. Впрочем, неразумной жизнью здесь тоже не пахло. Не шуршали под ногами крысы, не визжали коты и не гавкали собаки.
