– Ну вот, теперь двумя проблемами меньше, – и ткнул пальцем в сторону пленных спецназовцев. – Расстрелять их!
И злорадно осклабился.
7
Поручик наклонился и подхватил с земли автомат одного из убитых. Из леса выходили вооруженные черные люди. Фалалеев, Толян и Колян тоже взялись за автоматы и заняли позиции для стрельбы. Но тут появился Опунда. Он размахивал руками и кричал:
– Стреляй не надо, это друзья!
Тем не менее, Поручик из осторожности велел всем оставаться на занятых позициях и удвоить бдительность. А сам направился к новым гостям.
У человека, менее привычного к риску и закаленного, вид этих людей вызвал бы приступ безудержной паники. Поручику и то стало немного не по себе. Люди-крокодилы были мрачными, звероватого вида, хмурыми гигантами с остекленевшим взглядом. При общении они смотрели куда-то в сторону собеседника и напоминали Поручику ходячих мертвецов-зомби из голливудского кино.
Вероятно, такая манера должна была означать дружелюбие и братскую любовь. Предводитель людей-крокодилов обратился к Кэпу с приветственной речью:
– Друзья «крокодилов», друзья Бамбуки и Опунды – наши друзья. Вы и мы вместе сражаться против «акул».
«Дались им эти акулы», – с раздражением подумал Поручик.
– Идите! – пригласил главарь.
– Куда?
– Там «акулы»! – он ткнул пальцем в сторону леса. – Там дом «акул», место зла!
Поручик не понял. Он всегда считал, что дом акул – это океан, и находится он в противоположном направлении.
Тут в разговор вмешался Хрякин. Острый ум и интуиция были в числе его достоинств.
– Я думаю, он имел в виду особняк премьер-министра, – предположил он. – Предводитель людей-крокодилов называет «акулами» наемников из частной армии фирмы «Шарк», которые там обосновались, так как у них изображение акулы на рукаве. И на воротах особняка тоже, я видел.
У Поручика уже не осталось сомнений, что они встретились если не с друзьями, то, по крайней мере, с союзниками. Он сделал знак Фалалееву и хрякинским крепышам подойти.
– Мы готовы. Веди, – ответил он предводителю.
Тот махнул своим воинам, и отряд направился в лес. Поручик с товарищами пристроился им в хвост. Они уже привыкли к ходьбе по джунглям, но дорога от этого не стала менее утомительной. Когда лес, наконец, расступился и в прогалине показался особняк премьера, все выглядели крайне усталыми.
– Ничего, в особняке отдохнем, – пообещал Хрякин.
Он сказал это таким уверенным тоном, словно особняк был уже захвачен и осталось лишь войти внутрь и отдохнуть. Поручику такое настроение понравилось. Он любил уверенных в себе людей.
Но сделать это было куда труднее, чем сказать. Голицын ползком подобрался поближе и произвел визуальную разведку. Результат получился неутешительным. Ворота с акулами – насчет них Хрякин не соврал – охранялись очень тщательно. По краям их возвышались две вышки с пулеметами, а в основании ограды, составленной из бетонных блоков, зияли амбразуры. Просто так не подберешься.
Рядом зашуршала трава. К Поручику подполз Толян. Ползал он грамотно – видно, не забыл еще армейской науки.
– Здесь мы не пройдем, все ляжем, – прошептал он. – Там сбоку лазейка есть, мы через нее уходили. Могу показать.
Голицына это известие заинтересовало. Он вернулся в лес, где Фалалеев с трудом удерживал пылавших местью людей-крокодилов от опрометчивого шага броситься на особняк в самоубийственную атаку.
– Останешься за командира, – приказал Фалалееву старший лейтенант. – Я пойду один, а вы пошумите тут, у ворот. Только осторожно. Людей беречь, на рожон не лезть. Постарайся втолковать это нашим черным друзьям.
Инструктор только сокрушенно покрутил головой:
– Ни фига не выйдет: если они в атаку пойдут, их уже не удержишь.
Поручик выругался:
– Ладно, постараюсь успеть до того, как вы начнете. Но запомни – в атаку пойдете ровно через полчаса, не раньше.
– Сделаем, – козырнул Фалалеев.
Голицын посмотрел на него с подозрением:
– Знаешь, не верю я ни фига в твою легенду насчет курортного дайвера.
– А кто же я, по-твоему? – хитро улыбнулся тот.
Поручик пожал плечами:
– Можешь не сознаваться, но подозреваю, что ты гэрэушник. Ладно, удачи, я пошел.
И он бесшумно исчез.
* * *
Президент Азикиве совсем освоился в новой ситуации. Наемники-«акулы» выстроили пленных спецназовцев вдоль стены и держали под прицелом. Белый командир «акул» скромно отошел в сторонку, целиком предоставив инициативу его высокопревосходительству президенту. А тот, судя по всему, не смог удержаться от удовольствия перед расстрелом прочитать пленникам лекцию.
– Я рад, – самодовольно и с пренебрежением в голосе стал вещать он, – что даже такие профессионалы, как вы, купились на нашу фальшивку. Это ведь лично я дал согласие на ввоз ядерных отходов в Лугамбию. Сначала я хотел идти официальным путем, но наши соседи – Уганда, Танзания и даже Сомали – подняли слишком большой шум. К ним присоединились шакалы из международных организаций. В результате мне пришлось отказаться от своего плана. Но только формально. С помощью наших американских друзей и фирмы «Шарк», – он кивнул на стоявших против спецназовцев солдат с акулой на рукаве, – мы прокрутили операцию с похищением контейнеровоза «Британик Оушн». В результате получили и деньги, и поддержку Соединенных Штатов.
– Это называется продать родину оптом, – усмехнулся Марконя.
Президент Азикиве вскипел:
– Это гнусная ложь! Все, что я делаю – я делаю на благо моей страны!
– Ну да, – кивнул Кэп. – Превратить страну в ядерную помойку – это большое благо.
Президент Азикиве расплылся в самодовольной ухмылке:
– Так рассуждают только глупцы. Эти отходы совершенно безопасны. Они хранятся в специальных контейнерах и будут захоронены в пустыне на западе страны. Сейчас контейнеры помещены в надежное хранилище…
Кэп с невозмутимым видом перебил его речь:
– Ваше высокопревосходительство, а почему вы так уверены, что контейнеры все еще находятся на складе?
Президент несколько растерялся:
– Что? Как? Я не понимаю…
Теперь Кэп напустил на себя важный презрительный вид. Туземцы таких людей уважают.
– Тебе, дураку, битый час объясняют, что контейнеры давно находятся не на складе, а в тихой заводи возле особняка премьер-министра Оматосо.
Кэп сам только что узнал о местонахождении контейнеров из разговора с Поручиком и Фалалеевым, состоявшегося по рации, но вид у него был такой, будто ему это было известно всю жизнь. Кэп, между тем, продолжал:
