— Ox, — сказал он, оглядев Эллу взглядом старого
бабника, — ну и повезет кому-то в Вене, — такая краля туда
собралась! — И он поцеловал кончики своих пальцев. Элла почему-то
смутилась.
И только когда она уже оплатила в банке визу, до нее вдруг
дошло, что скоро она увидит мать. Все то время, пока шло приглашение, а оно
пришло очень быстро, мать послала его с оказией, пока заказывался билет,
утрясался вопрос с отпуском — Валерий Яковлевич был недоволен, что Элла уходит
в неурочное время, — она гнала от себя тяжелые мысли, а вот получив
банковский квиток, вдруг страшно заволновалась. Мать часто звонила, говорила,
что уже приготовила ей комнату, купила билеты в театры, на концерты, что в Вене
как раз проходит замечательная выставка Дюрера, а еще что они поедут вместе куда
только Элла захочет, что она тоже волнуется, но уверена — они прекрасно поймут
друг друга, все-таки родная кровь, и, несмотря ни на что, она любит свою
единственную дочь.
А я, думала Элла, я разве ее люблю? Пока, наверное, нет, а
смогу ли полюбить снова? Да, конечно да! Она же раскаялась. Уметь прощать —
великое дело! И конечно, хочется увидеть Вену, хотя что значат европейские
столицы в сравнении с родной матерью, которую она не видела бог знает сколько
лет! И надо ли везти ей подарки? Элла решила посоветоваться с Машкой.
— Надо! — твердо заявила Машка. — Пусть
знает, что мы тут тоже не лыком шиты! Купи ей какую-нибудь цацку.
— Да ты что? Какую цацку? Я даже не представляю себе,
как она сейчас выглядит и что носит…
Нет, цацку не повезу!
— А что, матрешку? — усмехнулась Машка. — Или
водку?
— Нет, конечно. Куплю ей банку икры.
— Это мысль! Икра всегда ко двору придется, но,
надеюсь, ты не красную икру покупать собираешься?
— Нет, конечно.
— А ты в курсе, сколько нынче икра стоит?
— Что ж делать, придется разориться, все-таки мать…
— На полкило сколотишься?
— Полкило? — ужаснулась Элла.
— Меньше западло! А как же широкая русская натура? Зато
уже больше ничего другого можно не покупать. Даже водку, у нее там мужика пока
нет?
— Откуда я знаю, она ничего не говорила. А вообще ты
права. Полкило икры — это круто!
— Только не забудь взять в магазине чек, а то
придраться могут на таможне.
— Я думала на рынке купить, в пластмассовой банке.
— Не вздумай! — замахала на нее руками Машка.
— Почему?
— Потому! Насколько я знаю европейцев, фиг они ее сразу
жрать будут, они поставят ее в холодильник до лучших времен или до
суперторжественного случая. А рыночная икра сколько простоит?
— Да, наверное, ты права… — задумалась Элла.
Она ничего не знает о вкусах и привычках родной матери,
помнит только со слов бабушки, что больше всего мама любила торт
«Наполеон». — И еще я испеку ей «Наполеон»!
— А что? От твоего «Наполеона» можно шизнуться! —
сглотнула мгновенно набежавшую слюну Маша. — И вообще, Элка, ты дура. С твоими
кулинарными талантами… — привычно посетовала она.
— Что толку в кулинарных талантах? — вздохнула
Элла.
Утверждение, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок,
всегда вызывало у Эллы горькую усмешку. Ее кулинарные шедевры прокладывали
дорогу ко всему самому гадкому и отвратительному в представителях сильного
пола. Они очень скоро становились требовательными, капризными, наглыми.
Вероятно, им казалось, что если женщина умеет так готовить, то должна делать
это постоянно, с утра до ночи. Но при этом корили ее тем, что она не
укладывается в модные параметры 90-60-90. Конечно, иной раз попадались
приличные люди — они не обращали внимания на избыток веса, им это нравилось,
некоторые даже влюблялись, но ходить куда-то при такой фантастической кормежке
просто уже не могли и не хотели. И в один прекрасный день, порвав с очередным
кавалером, Элла решила: все, хватит!
— Машка, имей в виду — я мужиков больше не кормлю!
— Как? — ахнула верная Машка.
— Вот так! Не хочу! Надоело! И не вздумай меня с кем-то
сводить!
— Ты что, решила зашиться, как воительница у Лескова?
Машка кончила когда-то филфак МГУ, но филология плохо
кормила. А работа в дорогом косметическом салоне, половина которого уже
принадлежала ей, позволяла жить достойно.
— Нет, зашиваться я не собираюсь. Но отныне я готовлю
мужикам только «курицу в полете»!
— С ума сошла! — расхохоталась Машка.
— Почему? С них хватит! А ты не смей распространяться о
том, как я готовлю!
— Элка, это свинство! А доедать?
После визита очередного мужика Машка мчалась к Элле —
доедать что осталось — и сильно расширила свой кулинарный кругозор. Она выросла
в семье ученых гуманитариев, где питались весьма примитивно. Суп, котлеты,
часто покупные, компот из сухофруктов. Машкина мать считала, что тратить драгоценное
время на стояние у плиты преступно, А у самой Маши, несмотря на все старания,
ничего не получалось. Обязательно или пересолит, или пережарит, или недопечет.
— Нет, Элка, это не мое, — вздыхала она. —
Тесто не раскатывается вообще.
— Глупости, я же тебе все написала, это тесто может
сделать даже даун. Ты все в точности соблюдала?
— Вроде да, — пугалась Машка.
— Тогда я не понимаю! Ну-ка скажи, как ты делала.
, — Сначала просеяла муку.
— Правильно.
— Потом смешала ее с маргарином, добавила ложку сахара,
соль, уксус, но оно ни фига не месилось, и я добавила яйцо.
— Идиотка! — кричала в ужасе Элла. — А воду?
Воду ты забыла?
— Воду? Да, воды, кажется, я не добавила…
— Но я ж тебе объясняла, что уксус наливают в воду!
— Забыла…
И вот уже три года Элла изредка устраивала пиршества для
подруг и старых знакомых, но если на горизонте возникал кавалер, то для него
готовилось блюдо времен перестройки — «курица в полете». Курицу насаживали на
молочную бутылку и ставили на противень с водой в духовку. В процессе приготовления
курица оттопыривала крылышки, словно пытаясь взлететь. Но куры ведь не летают.
Пожалуй, от этого блюда мужчины не так наглели… И Элла
считала, что метод себя оправдал.
Хотя иного и хотелось побаловать фаршированной рыбой,
пирожками размером с полмизинца или яблоками под соусом сабайон, но ей
удавалось держать себя в руках. А один мужчина задержался надолго. Он был
женат, но приходил регулярно, а иногда даже приглашал Эллу в какой-нибудь
недорогой ресторан. Он по-своему любил ее, но был так замотан жизнью, что с
него и взятки гладки. А Элла его не любила. Она была ему благодарна за то, что
он есть, не испытывала отвращения, иной раз даже с нежностью думала о нем, но…
Она вообще никого не любила после Витьки…
