— Мама, ты знаешь, — начала она, когда они с
матерью жевали какой-то до ужаса невкусный салат, — я вынуждена завтра
уехать.
— Уехать? Куда? — Мать вскинула на нее свои
совершенно безмятежные фиалковые глаза.
— Домой, в Москву, меня вызывают по работе.
В фиалковых глазах вдруг отразилось неимоверное облегчение.
— Как — домой? У тебя же отпуск! — возмущенно
спросила мать, погасив вспышку радости.
— Ничего не поделаешь, мы думали, что удастся обойтись
без меня, но не получается… Ты уж извини…
— Но надо поменять билет!
— Я уже поменяла, мне помог Витя.
— Но ведь у нас было столько планов! И выставки, и
театры.., мы ничего не успели…
— На выставке Дюрера я сегодня была, а что касается
театров… Как-нибудь в другой раз.
— И когда же ты уезжаешь?
— Завтра.
— Ужасно! — Она сжала тонкими пальцами
виски. — Ужасно! Мы ведь даже толком не поговорили… И Томас хотел свозить
тебя в Зальцбург… Я понимаю, работа есть работа. Но ты еще приедешь ко мне.., и
тогда уж… А может быть, мы с Томасом приедем в Москву, он так хочет.
Как все просто, когда люди друг друга не любят и даже не
дают себе труда притворяться, с огромным облегчением подумала Элла.
— В котором часу у тебя самолет?
— В час с чем-то.
— Отлично, мы все успеем!
— Что успеем?
— Я хочу сделать тебе подарок.., по дороге в аэропорт.
— Нет, мама, не надо никаких подарков!
— Ну это уж мое дело!
И утром по дороге в аэропорт мать завезла ее в меховой
магазин и купила шикарную шубу из дивной темно-коричневой норки. Элла
отнекивалась, пыталась сопротивляться, но в результате шуба была куплена.
— По крайней мере я буду спокойна, что ты не мерзнешь в
эти ваши холодные зимы.
Можно подумать, тебя все эти годы мучила мысль о том, что я
мерзну, усмехнулась про себя Элла.
— Не вздумай сдавать шубу в багаж! — предостерегла
мать уже в аэропорту.
— Конечно, мама, я возьму ее с собой.
— Она тебе очень идет!
— Спасибо еще раз. Мама, ты не жди, поезжай по своим
делам.
— Да, пожалуй, я поеду, я ведь не думала, что сегодня
так сложится. Я тебе вечером позвоню!
— Хорошо.
Она обняла дочь, чмокнула ее в щеку и ушла.
Стройная, красивая. Чужая. Элла облегченно перевела дух. Ну
вот и все! Наверное, мы больше не увидимся. И не надо. Мне с ней так тяжело…
Элла вдруг ощутила зверский голод и отправилась в кафе. Завтрак в доме матери
никак не компенсировал нервных затрат. Она взяла кофе и сандвич.
За одним из столиков сидела пара, привлекшая к себе ее
внимание. Явно русские. Очень пожилой, далеко за шестьдесят, мужчина, с
некрасивым, но мужественным лицом, и женщина лет пятидесяти, красивая, хорошо
одетая и удивительно милая.
Эти двое были так влюблены друг в друга, им было так хорошо
вместе, что Элла невольно залюбовалась ими. Мужчина что-то все время говорил,
женщина то и дело смеялась, а когда не смеялась, на губах ее все равно играла
счастливая улыбка. Вот уж точно, любви все возрасты покорны, а им еще и
интересно друг с другом, с легкой завистью подумала Элла. Перекусив, она
отправилась в дьюти-фри купить австрийских конфет для Машкиной мамы и на
работу, потом заглянула в отдел парфюмерии и опять увидела влюбленную пару, они
выбирали мужчине одеколон и чему-то громко смеялись.
И в самолете они сидели через проход от Эллы.
Еще до взлета мужчина достал из сумки бутылочку виски,
попросил стюардессу принести стаканчики и лед, они чокнулись, глядя в глаза
друг другу, а когда стали взлетать, женщина прильнула к нему, а он нежно обнял
ее за плечи. Черт побери, какая любовь, подумала Элла… Это внушает оптимизм, у
меня еще все впереди, мне только тридцать пять. Хотела бы я лет через двадцать
вот так сидеть с любимым мужчиной.., пусть даже он будет такой же старый, как
этот, но непременно такой же сильный и мужественный. Как им должно быть хорошо
вместе… Эта пара отвлекла ее от собственных переживаний. А ведь ей было из-за
чего расстраиваться.
И в Москве, стоя в очереди на паспортный контроль, она не
теряла из виду влюбленную пару.
Сейчас они приедут домой, он сразу включит телевизор или
возьмется за газету, а она станет разбирать чемоданы, распределять подарки… Но
вот они уже стоят у ленты багажного транспортера. Какие сосредоточенные у всех
лица, даже нахмуренные, боятся люди пропустить свой багаж… Женщина первой
увидела свою сумку, мужчина помог ей снять ее с круга — и вдруг в нем словно
выключили свет. Он сразу постарел и осунулся.
— Иди, деточка, не жди меня! — проговорил он.
Женщина как-то криво улыбнулась, кивнула и понуро побрела к
выходу.
Боже, ахнула Элла. Да они тайные любовники!
С ума сойти! Она чуть не пропустила свои сумки с красными
ленточками. Ей было безумно жаль эту женщину. А мужчина вдруг показался ей каким-то
Неприятным. Его встречала жена — пожилая, элегантная брюнетка, ярко
накрашенная. А женщину встречал молодой человек, по-видимому сын.
И она даже ни разу не оглянулась. А мужчина рассеянно
чмокнул в щеку жену.
И вся любовь! — подумала Элла. Ей стало грустно, а
потом она решила, что грустить не стоит. Они были вместе какое-то время, им
было хорошо, чего еще желать? Брака, как завершающего аккорда?
А зачем? Они встречаются, изредка куда-то ездят, им есть о
ком и о чем думать и мечтать. Наверняка они уже планируют следующую поездку, и
совсем не обязательно жить вместе… У них нет быта, их любовная лодка не
разобьется о него и может уплыть гораздо дальше… Так что у них все хорошо, и у
меня тоже. Впереди почти три недели отпуска, можно что-то интересное придумать.
Кроме шубы мать еще сунула ей денег, откупилась… Элла не хотела брать, а потом
согласилась. В конце концов, матери так легче, а ей деньги уж точно пригодятся.
И она села в такси.
На работе объявляться не буду. Звонить ли Машке, надо еще
подумать. А может, надо просто пойти в турагентство и улететь на две недели
куда-нибудь к морю, поплавать, позагорать и ни о чем не думать.
Но одной в такую поездку отправляться скучно.
Она еще не успела отпереть дверь, как в квартире зазвонил
телефон. Элла швырнула на пол вещи и схватила трубку, пока не включился
автоответчик.
— Элка? Привет, это Люба Будникова, помнишь меня?
Люба была ее однокурсницей.
— Еще бы я тебя не помнила, — радостно засмеялась
Элла. Любка всегда ей нравилась, они даже дружили на последних курсах, а потом
как-то разошлись.
