Так он и сделал. А что, он же не давал обета целомудрия
после одной ночи. Бред сивой кобылы!
* * *
До отъезда оставалось еще два дня. Подруги в полном
блаженстве сидели на террасе, наблюдали за птичьей суетой и прихлебывали
странный сладковатый чай из маленьких стеклянных чашечек, на дне которых лежали
очищенные кедровые орешки.
— Вкусно, да? — спросила Маша.
— Да! — радостно отозвалась Элла. Она сумела
Заставить себя не думать о том, что будет в Москве.
Но одно она знала точно — в среду она выйдет на работу. Там,
конечно, ее будут спрашивать, неужто это в Вене она так загорела? Врать не
хотелось, а говорить правду тем более. И она решила, что скажет, будто ездила в
Тунис вместе с матерью.
И вдруг, впервые за эти дни, у нее зазвонил мобильник. Она
вздрогнула и выхватила его из сумки.
Номер был незнакомый. Митя?
— Алло! — крикнула она так, что люди за соседним
столиком удивленно оглянулись. — Алло!
— Элла, вы? — Она сразу узнала голос Пузайцера, и
у нее заболело под ложечкой. — Элла, вы можете срочно приехать?
— Куда? — хрипло спросила она.
— Как — куда? В Останкино! Время не терпит!
— А что случилось?
— Приезжайте, надо поговорить!
— Я не могу приехать, я в Африке!
— В какой еще Африке, к чертовой матери Африку!
— Но я действительно в Африке, в Тунисе.
— Что вы там делаете, черт бы вас побрал, когда вы
нужны тут!
— Отдыхаю.
— О господи, только этого мне и не хватало!
Она отдыхает, а у нас тут пожар, наводнение и геморрой
одновременно!
— Послушайте, Пузайцер, учтите, что я в Африке и говорю
по мобильному! Нельзя ли поконкретнее?
— Понял. Когда вы вернетесь?
— В воскресенье.
— Я вас встречу!
— Зачем?
— Затем, чтобы не вылететь с работы! Наш главный
продюсер рвет и мечет: подайте ему эту мадам! Все, пока!
— Подождите! — завопила Элла. — Подождите!
Что все это значит?
— Что вы таки будете вести эту чертову кулинарию! Пока!
— Элка, что? — дрожа от нетерпения, спросила Маша.
— Это Пузайцер. Он сказал, что я таки буду вести эту
передачу!
— А что я говорила? — с торжеством воскликнула
Маша.
— Бред какой-то! Ну какая из меня ведущая?
— Прекрасная, замечательная ведущая! Элка, ты
проснешься знаменитой!
— Чтобы проснуться, сначала надо заснуть, а я теперь
точно не засну ни на минутку! Я боюсь, Машка!
— Чего ты боишься, скажи на милость? Ерунда!
Во-первых, твое шоу пойдет не в прямом эфире, так чего
бояться? Сделаешь что-то не так, переснимут, подумаешь, важность какая!
— А вдруг передача не понравится?
— Интересное кино, почему это она не понравится?
Махотину ты понравилась, начальнику Пузайцера понравилась, а они не самые
глупые люди, надо думать. А уж пипл схавает, не сомневайся!
Только один совет я тебе дам — не уходи из агентства! Одно
дело — ты человек с профессией, классный юрист, и совсем другое — просто симпатичная
дамочка, которая дает по телику кулинарные советы.
— Лелька не переживет, если я появлюсь на
экране! — засмеялась Элла.
— Думаю, этого многие не переживут, Элка! Но зато… Зато
ты сможешь здорово утереть нос своей мамаше. Ты все-таки станешь звездой!
— Да чихать она на меня хотела, стану я звездой или не
стану… Она в лучшем случае скажет: «Не о том я для тебя мечтала, я хотела,
чтобы ты играла в Карнеги-холл, а ты стала просто знаменитой кухаркой!».
— Эллочка, не расстраивайся, фиг с ней! — Глаза у
Машки налились слезами.
— И не собираюсь!
— А вообще-то все логично, — задумчиво проговорила
Маша, вертя в руках пустую чашечку. — Твоя поездка в Вену подвела черту
под твоей прошлой жизнью, и вот теперь начинается новая…
— Знаешь, кажется, ты права…
— Только давай, пока мы тут, не будем про это думать… А
то ты испортишь себе отдых. И цвет лица.
— Легко сказать, — засмеялась Элла.
— Попробовать :можно! Расскажи мне лучше что-нибудь
про…
— Про что?
— Про твоего мужика!
— Про какого мужика? Про Мишу?
— Зачем мне сдался твой Миша? Совсем неинтересная тема.
— А другого у меня нет!
— Ты покраснела, Элка! Давай колись! Все равно я узнаю!
Что это за дела — скрывать от меня хахалей? Я что, у тебя кого-нибудь отбила?
Или растрепала кому-то о чем? А?
— Чего не было, того не было.
— Ну вот! Это нечестно, Элка! Слушай, а ты, часом, не
спуталась с Махотиным?
— Рехнулась, да?
— Тогда почему такие тайны?
— Сглазить боюсь, — прошептала Элла.
— Ерунда все это, говори быстро!
Элла сдалась и все рассказала.
— Слушай, как его фамилия?
— Воронцов.
— Воронцов? Он снимает всякую живность?
— Ну да.
— Понимаешь, я его, кажется, немного знаю.
— Знаешь? Откуда? У тебя с ним что-то было? —
смертельно испугалась Элла;
— Да ты что! Но он был мужем одной моей клиентки. Они развелись
два года назад. И это, Элка, тот еще подарок. Во-первых, он жуткий бабник,
во-вторых, что называется, вольный стрелок. Дома почти не живет, вечно где-то
таскается. Ну и характер кошмарный…
— Это все со слов брошенной жены?
— Кто тебе сказал, что он ее бросил? Ничего подобного,
это она его послала куда подальше.
Слушай, а хочешь я тебе нарою о нем чемодан информации?
— Нет, я вообще боюсь с ним связываться. Боюсь!
— Ничего себе боязнь… Прыгнула в койку с разбега, а
потом испугалась. Раньше надо было бояться. Он небось в койке хорош?
— Не то слово, — прошептала Элла. — Не то
слово! Но хуже всего то, что мне.., мне его почему-то жалко.
— Это как раз понятно! Таких скитальцев всегда хочется
как-то пожалеть, пригреть, обласкать. Понимаю. Но им-то это не нужно, по
большому счету.
Они ж как наркоманы. Вроде живет-живет, наслаждается
домашним уютом, а в один прекрасный день может утечь хоть в замочную скважину,
а ты уже расслабилась, привыкла, полюбила свое нэщечко.
