— Извините, Николай Васильевич, а она.., здорова?
— Насколько я знаю, вполне. Вы думаете, что она решила
вас найти, так сказать, на смертном одре?
Смею вас заверить, это не так. Ваша матушка весьма
спортивная, энергичная и подтянутая дама. Но она не так давно овдовела…
Впрочем, лучше она сама вам все расскажет. Записывайте телефон и адрес.
Элла покорно записала.
— А вы позволите мне дать ваши координаты госпоже
Штойерманн?
— Да, пожалуйста.
— Благодарю вас. Что ж, я могу считать свою миссию
исполненной. Всего наилучшего.
Элле было трудно дышать. Она встала и вышла на балкон. Во
дворе гуляли собачники. Элла всегда немного завидовала им. У них был свой мир.
Они общались, дружили, даже женились. Она частенько за ними наблюдала. В
феврале среди них вдруг появилась молоденька женщина с маленькой, смешной
собачонкой, дня через три к ней прилип мужчина со здоровенным догом, а в мае
они сыграли свадьбу… У Эллы тогда даже мелькнула мысль тоже завести себе собачку,
но она жила одна и хорошо помнила фильм своего детства «Белый Бим Черное Ухо».
Нельзя держать собаку, когда живешь одна, мало ли что может с тобой случиться…
Вот и сейчас на лавочке сидели двое: хозяйка таксы и хозяин тойтерьера. Элла
точно знала, что у тойтерьера есть хозяйка, а у таксы хозяина нет. Как бы в
результате этих прогулок семейная ситуация не поменялась, тем более что такса
очень красива, вернее, ее хозяйка.
Внезапно раздался звонок. Элла в испуге бросилась к телефону
— Ну что? — требовательно спросила Маша. — Дозвонилась?
— Да.
Элла вкратце пересказала ей разговор с Аксентьевым.
— В Вене живет? Здорово, смертельно красивый город.
— Ну и что?
— Как — что? Поедешь к мамочке в гости, в венскую оперу
сходишь, пирожные там, говорят, обалденные. Слушай, а ты матери-то звонила?
— Нет. И не собираюсь.
— Как? Почему?
— Не хочу!
— Глупости, Элка, все-таки мать есть мать.
— Справедливо замечено, но не в моем случае.
— Ерунда! Она же наверняка раскаялась, ищет тебя…
— Ничего, поищет, а потом опять замуж выскочит — и ей
не до меня будет.
— Надо же, я даже не подозревала, что ты такая
твердокаменная… Сколько лет тебя знаю, ты всегда мне казалась немножко курицей,
уж извини.
— Бабушка тоже считала, что я курица… Слушай, вот про
корову, которая не телится, говорят «яловая», а про курицу, которая не несется?
— Элка, кончай! Этот твой юморок… Значит, будешь ждать
звонка матери?
— Не буду! Я звонков не жду вообще, забыла?
— Так то от мужиков, а тут совсем другое дело.
— Да то же самое, только еще хуже. Когда мужики
предают, это вроде естественно, я уж давно от них ничего не жду, а когда мать…
— Так и не простила?
— Я много лет уже об этом не думала, а сейчас все
всколыхнулось…
— А если она позвонит, разговаривать будешь?
— Наверное. Послушаю, что она мне скажет.
Но она ждала этого звонка, боялась и ждала.
Он раздался в девять утра. Элла сразу поняла — это звонит
мать.
— Элла? — раздался красивый, глубокий голос,
показавшийся ей незнакомым. — Элка, это мама!
У Эллы вдруг пересохло во рту.
— Эллочка, ты меня слышишь? Алло, алло!
У нее появился акцент, мелькнуло в голове у Эллы.
— Алло! Алло!
— Да, мама, я слышу!
— Господи, Эллочка, детка моя, как ты живешь?
Эллочка, ты можешь меня простить, я так перед тобой
виновата! Господи ты боже мой, я даже не знаю, как говорить-то с тобой.., ты же
совсем уже большая, да? Ты, наверное, многое в жизни уже поняла и сможешь
простить свою маму? Ну почему ты молчишь?
— Я… Я не знаю…
— Понимаю, тебе трудно, столько лет прошло. Знаешь, нам
необходимо встретиться — чем скорее, тем лучше, поговорить, я готова на коленях
просить у тебя прощения, я так боялась, что не найду тебя. Эллочка, детка, как
ты, как тебе живется?
— Почему тебя вдруг это заинтересовало? Ты хотя бы знаешь,
что бабушки уже нет?
— Я почему-то так и думала, — упавшим голосом
проговорила мать. — Я перед ней страшно виновата… Страшно… Но все было так
сложно… Я расскажу тебе свою жизнь… Я надеюсь, ты поймешь и простишь свою
беспутную мать… — Она всхлипнула. — Скажи, а у меня есть внуки?
— Нет и никогда не будет, — жестко ответила Элла.
ОДЕССА
Она не слишком грустила из-за бегства Ивана Аркадьевича,
только боялась, не залетела ли. Но через несколько дней все страхи улетучились.
Зато теперь, собираясь в кино или в гости, она слегка подкрашивала глаза.
Бабушка как будто не замечала этого. Поняла, наверное. А однажды Элла застала
ее у зеркала в ванной, где бабушка красила ресницы ее тушью. Это показалось
Элле настолько диким, что она громко ахнула. Бабушка обернулась.
Один глаз был густо накрашен.
— Ты что делаешь? — воскликнула внучка.
— Да вот, решила посмотреть, не слишком ли это…
По-моему, вполне, ты как считаешь?
От изумления Элла только головой покачала.
— Тебе, кстати, тоже очень идет, — как ни в чем не
бывало заметила бабушка.
— А ты куда это красишься, ба? На свиданку с Люсиком?
— А хоть бы и так! Я была уверена, что ты уже в курсе,
Розка небось настучала? Я как твою косметику нашла, сразу смекнула: внучка
решила свободу отвоевать! — засмеялась бабушка. — А ты красивая
стала, и взрослая совсем. Ты только поосторожнее с парнями, помнишь, что я тебе
говорила? — Бабушка поцеловала ее. — Знаешь что, эта тушь не очень…
Давай в воскресенье на толчок смотаемся, купим себе хорошую, импортную, одну на
двоих, а? — Бабушка подмигнула ошалевшей Элле, и та вдруг поняла, что ее
бабка, хоть и старая — пятьдесят восемь лет, — но еще привлекательная
женщина, несмотря на седину, морщинки, прокуренный голос и огрубевшие руки. И
еще — она очень неожиданная, ее бабушка.
Прошло несколько дней. Она брела домой из школы, в
задумчивости не глядя по сторонам.
А думала о том, что сегодня ей шепнул один парень из
десятого класса, незаметно ущипнув за пышное бедро: «Ух, горячая штучка! На
таком бюсте небось яичницу жарить можно!» Элла в испуге шарахнулась,
десятиклассник был противный, и слова его показались обидными, но отчего-то она
сомлела. Это быстро прошло, но заставило задуматься.
— Элюня, это ты?
Она подняла глаза и опешила. Перед ней стоял Витька Шебанов
по кличке Шеба. Он был старше Эллы года на три, и она давно его не видела. Он
сидел в колонии. Его мама говорила, что Витеньку подставили, что он не виноват,
но отмазать его ей не удалось. Все девчонки во дворе умирали по нему и раньше,
а теперь перед ней стоял настоящий красавец, хоть и остриженный наголо. Это
было заметно, несмотря на модную клетчатую кепочку.
