– Это очень ответственное задание, которое при его квалификации только и можно выполнить.
– Квалификации? – рассеянно переспросил кавторанг. Он устремил взор на экран компьютера. – Ах, ну да, у него же рекорд флота по погружениям. Ну, что дальше? – без всякого энтузиазма спросил он.
– Дальше? – Наталья растерялась. – Да, собственно, ничего!
– Ну, вот видите, – сказал кавторанг. – По-человечески я понимаю ваше беспокойство. Но как офицера штаба флота вся эта история меня ничуть не беспокоит.
Он мгновение подумал, потирая свои залысины.
– Кстати, – сказал он, – фамилию друга вашего мужа, который его у вас увел, вы не знаете случайно? Просто это единственное, чем бы я мог вам помочь.
– Его фамилию Сережка мне называл, – ответила жена Полундры. – Сейчас… Я ведь ее только что помнила. Ах, вот… Дорофеев. Лешка Дорофеев.
Кавторанг кивнул, набрал и эту фамилию на компьютере, стал читать высвеченную на экране информацию.
– Ну да, был такой, – проговорил он. – Служил инструктором в балаклавской учебке. Только он давно уволился из флота!
– Ну да, Сережка говорил мне! Он работает шофером у этого турка. Как его… Абу Али!
– Дорофеев работает водилой у Абу Али? – Кавторанг заметно оживился. – И он увел у вас вашего мужа?
– Ну да! А вам про это что-нибудь известно?
– Да нет. – Кавторанг задумчиво потирал залысины на лбу. – Значит, вы говорите, что после той встречи с Дорофеевым вы больше своего мужа не видели?
– Почему? Видела один раз.
– Видели?! – Начальник флотской контрразведки смотрел на жену Полундры озадаченно. – Но если вы его видели, почему ни о чем не расспросили? Почему за решением своих личных проблем вы обращаетесь к нам?
– Мне кажется, это не совсем мои личные проблемы, – тихо, но твердо проговорила Наталья. – И потом, я пыталась его расспросить. Но Сережка ничего не рассказал мне. Уверял, что с ним все нормально, что о его исчезновении никому не следует рассказывать. Просил, если его кто-нибудь начнет разыскивать, говорить, что он уехал к родственникам.
– К родственникам? – Кавторанг задумчиво потирал лоб. – Очень интересно.
– Он не был похож на человека в загуле! – горячо продолжала Наталья. – Он был совершенно трезв и, как мне показалось, чем-то очень озабочен.
– Озабочен?
– Ну да! И еще мне теперь кажется, что, когда я ему сказала про срочное задание, он очень удивился, как будто это было для него совершенной новостью.
– Понятно, – сказал кавторанг. – Где вы с ним виделись? В санатории?
– Ну да. Он подошел ко мне на пляже.
– Откуда же он взялся? Из воды, что ли?
– Почему из воды? – Наталья немного обиделась. – Он пришел по берегу.
– А потом по нему же и ушел?
– Да, конечно!
– И что же вы не последовали за ним? – На лице кавторанга Славкина снова появилось выражение: «Эх, мне бы такую бабу!»
– Да как же я могла? Я ведь была с маленьким ребенком!
– Ах, ну да, – кавторанг кивнул. – Но вы ведь видели, как он ушел с пляжа? Он что, сел в машину?
– Нет, он сел в катер на спасательном причале и уплыл.
– Все ясно, – кавторанг кивнул и поднялся с места. – Спасибо, что зашли к нам. То, что вы рассказали, действительно интересно и важно.
– Что же мне теперь делать?
– Лучше всего не беспокоиться и спокойно отдыхать, – ответил начальник контрразведки. – Попытайтесь не думать об этой истории и не нервничать. А мы уж постараемся принять меры. Какие сможем… Вот. – Он взял со стола листочек бумаги и написал на нем комбинацию цифр. – Это номер моего служебного телефона. Если еще что-нибудь вспомните или что-то случится, звоните, сообщайте. Не стесняйтесь, это ведь наша работа.
Наталья кивнула, сунула листочек бумаги с номером телефона себе в сумочку. Затем поднялась со стула, направилась было к двери.
– Да, и еще. – Кавторанг остановил ее. – Наталья Александровна, сделайте одолжение, о происшедшем и о визите к нам никому не рассказывайте. Особенно какой-нибудь вашей случайной санаторной знакомой. Поверьте, чем меньше людей будут знать об этой истории, тем лучше.
Наталья коротко кивнула в ответ и вышла из кабинета начальника контрразведки флота.
Глава 36
Сумерки теплой южной ночи сгустились над Севастополем, когда роскошный белый «Лексус», освещая себе дорогу фарами, свернул с оживленного шоссе на узкую проселочную дорогу и остановился возле скромного двухэтажного домика на отшибе. Лешка Дорофеев сказал сидящему рядом с ним Абу Али, показывая на освещенное окно второго этажа:
– Вон, в вашем домике кто-то уже есть. Значит, ждут вас.
Солидный турок погасил на своем лице мечтательную улыбку, против воли временами игравшую у него на губах, сказал сухо, деловым тоном:
– Это нормально. Завтра утром в обычное время меня отсюда заберешь. А пока можешь быть свободен. – И он легко, словно мальчишка, выскочил из машины и поспешил к призывно светившемуся окном спальни домику.
Абу Али не удивился, найдя в нижнем этаже дома все комнаты пустыми и погруженными во мрак. Он по лестнице, поспешно перепрыгивая через две ступеньки, поднялся на второй этаж, распахнул дверь – и с открытым от изумления ртом замер на пороге. Потому что на широкой кровати вместо ожидаемого им Азамата сидел толстый, как бочонок, Муслетдин и внимательно и насмешливо смотрел на вошедшего турка.
В тот же момент чья-то сильная рука захлестнула удавку на шее Абу Али, тот захрипел отчаянно, попробовал было сопротивляться, но нападавший был много сильнее его. Через полминуты Абу Али в полуобморочном состоянии повалился на пол. Тогда на рот ему налепили липкую ленту, а на голову надели мешок. Полуживой от страха и удушья Абу Али чувствовал, как стягивают жгутом ему руки за спиной, как тащат его куда-то вниз по лестнице, небрежно, будто мешок с соломой, швыряют в багажник машины. Которая тут же рванулась с места и помчалась куда-то по ухабистой дороге.
Машина остановилась рывком, и турка вытряхнули из багажника. Протащили несколько метров по земле, посадили на какой-то камень, небрежными тычками удерживая полубесчувственное тело от падения, тогда только сняли с головы мешок. Абу Али испуганно огляделся. Он сидел посередине каменистой горной дороги в свете фар стоявшей рядом машины с работающим мотором. Руки его по-прежнему оставались стянуты жгутом за спиной, и едва Абу Али попытался пошевелиться, как горло его снова сдавила удавка, а чей-то грубый и хриплый голос угрожающе произнес над самым ухом:
– Сиди смирно, шакал. И отвечай все, что захочет знать Муслетдин-ага.
Толстый татарин тем временем выбрался из машины, подошел к сидящему на голом камне Абу Али, склонился над ним. В руках он держал, тасуя их словно колоду карт, пачку каких-то фотографий.
