– Выходите, само собой, – глаза генерала Шаховского весело блеснули, – и не только своей, но и моей тоже. Однако пес с ними, с рамками! Необходимое условие того, что мы вдвоем сделаем что-то путное и не провалим операцию «Поморник», – это наше с вами взаимное доверие. Я не могу ответить на ваш вопрос о Тинякове со стопроцентной точностью, он не был мне непосредственно подчинен. Но я почти уверен, что он из «Аквариума», из ГРУ.
– Вот и мне так показалось. Я несколько раз имел дело с его… коллегами. Их отличает такой особый стиль. Не фээсбэшный. Вы догадываетесь, почему я спросил вас об этом?
Шаховской внимательно, чуть улыбаясь, посмотрел в глаза контр-адмирала.
– Пожалуй, да. Но хотел бы услышать от вас. И не только это. Как вы вообще оцениваете сложившуюся ситуацию?
– Как весьма сложную, – немедленно откликнулся Сорокин. – Я, кстати, полностью согласен с вашим тезисом о взаимном доверии. Так вот, если твердо установлено, что произошла утечка сверхсекретной информации, а исходить придется именно из этого, то имеет смысл задать себе вопрос: а кто был к ней допущен?
– Весьма ограниченный круг лиц, – подхватил тему генерал. – Причем простых исполнителей, технический персонал, можно сразу же вынести за скобки. Таких, например, как операторы мониторинга в Плесецке. Они знали время запуска ракеты-носителя, могли строить предположения о характере и назначении спутника, но не более того. Подобного рода информацию американцам нет никакого резона добывать агентурным путем: это каменный век, им вполне хватает средств обнаружения типа «Глобуса-2».
– Верно, – согласился Сорокин. – Пилота «мошки» тоже можно исключить. Что он мог передать американцам? Только то, что высадил на палубу «Арктура» некоего неизвестного ему человека. Ни о курсе судна, ни о поставленной задаче он не имел ни малейшего представления.
– Кто же остается? – мягко спросил Шаховской. – Давайте-ка доведем мысль до конца!
Сорокин глубоко затянулся ароматным дымом «Честерфилда», снова прошелся по кабинету. Да, что ни говори, а работать с генералом Шаховским было легко и приятно. Умный человек, с полуслова все понимает!
– Мы с вами и остаемся, Олег Васильевич. Плюс капитан «Арктура» Мезенцев со своим старшим помощником. Плюс старший лейтенант Сергей Павлов. С подполковником Тиняковым сложнее. И вы и я уверены, что информация о протечке пришла в Генштаб через зарубежные агентурные структуры ПГУ ФСБ. Если была бы возможность бросить на подполковника хоть малейшую тень, они бы не преминули этого сделать. Мы с вами волки битые, для нас давно не секрет, что две эти самые мощные наши спецслужбы живут как кошка с собакой. Или, точнее, два медведя в одной берлоге: каждая шпионская контора видит в другой опасного конкурента. Однако они этого не сделали. Почему?
– Вот именно к этим мыслям я и хотел вас подвести, когда рассказал о полученной мной из Генштаба информации, – довольно сказал Шаховской. – Вопрос в том, как нам дальше строить оперативную тактику! Вот послушайте, что мне пришло в голову…
Говорил Олег Васильевич довольно долго, не перебивавшему его Сорокину хватило времени на то, чтобы выкурить еще одну трубочку. Когда Шаховской закончил, контр-адмирал, слегка усмехнувшись, заметил:
– Ваша идея, Олег Васильевич, мне понравилась. Просматривается тщательно выстроенная, грамотная такая провокация. Может очень изящно получиться!
– Ну что вы, Петр Николаевич, – добродушно рассмеялся генерал, явно довольный одобрением Сорокина, – так сразу и провокация! В приличном обществе это слово стараются не употреблять.
– Так-то в приличном, – рассмеялся в ответ Сорокин, – а вы в моем находитесь… А если серьезно и по существу, то у меня есть к вашему плану несколько небольших дополнений…
10
…Погода испортилась внезапно. Еще утром солнце весело заливало морской простор ярким светом, но ближе к полудню тучи лениво наползли на побагровевший солнечный диск. Задул порывистый северо-восточный ветер, дохнувший холодом вечных полярных льдов. А тучи словно бы размножались делением, отодвигая к горизонту светлую полоску чистого неба, покуда оно не повисло над морем тяжелой темной крышей. Поверхность моря стала закручиваться короткими злыми волнами, на них забелели пенные гребешки. Мелкий холодный дождь заполнил тяжело шевелящимся серым занавесом все пространство между небом и морем. Норд-ост же усиливался с каждой минутой! Он, словно упустивший добычу хищник, злобно выл и визжал в снастях «Арктура», срывая гребни невысоких пока волн, наполнял воздух взвесью мельчайших соленых брызг, смешивающихся с дождевыми каплями.
Полундра, не обращая внимания на испортившуюся погоду, готовил «Нерпу» к погружению. Пора было начинать подводный поиск, хоть чем больше он думал о поставленной задаче, тем безнадежнее она ему казалась. К тому же сейчас у Павлова появилась еще одна головная боль: американская субмарина, которая так и продолжала следовать параллельным курсом. Что произойдет, если он встретится с ней под водой? Чего, собственно, хотят янки? А в том, что встречи не избежать, Сергей не сомневался. Сейчас «Арктур» шел «самым малым», описывая широкую дугу около восточной оконечности Земли Принца Карла. Под брюхо «Нерпы» уже заведены тали корабельной лебедки, пора было надевать гидрокостюм и комбинированный воздушно-кислородный аппарат, который Павлов предпочитал обычному аквалангу.
Но нет! Встречу с глубинами Гренландского моря пришлось отложить ради другой встречи. Старпом, который вместе с Полундрой распаковывал «Нерпу» и сейчас собирал в матерчатый футляр раскиданные по палубе монтажные инструменты, вдруг удивленно присвистнул, тронул Сергея за плечо, привлекая его внимание:
– Смотри-ка! Вон, по правому борту, в полукабельтове. Надо же, в такую погоду решились на всплытие, не боятся, что им в люки накапает…
Серая туша всплывшей субмарины слегка покачивалась на длинных невысоких волнах, которые все же доплескивали почти до крыльев ходового мостика. На мостике стояло трое человек, с трудом различимые в пелене дождя и водяной пыли. Зато короткие яркие вспышки проблескового прожектора командной рубки американцев были вполне отчетливы.
Сзади, за спиной, послышалось шуршание дождевика. Полундра обернулся; это на палубу поднялись капитан с подполковником Тиняковым.
– Что они передают? Я не разбираюсь в этой кодировке, – немного нервно спросил Тиняков, обращаясь сразу ко всем трем стоящим рядом с ним морякам.
– Это называется семафорить, – пояснил Мезенцев. – Предлагают встретиться и обсудить «некоторые вопросы, представляющие взаимный интерес», хороша, однако, формулировочка! Так, – повернулся он к старпому, – поднимись в рубку и дай им ответный семафор: мы согласны принять их представителей на борту «Арктура». А я пока посмотрю, нет ли у них на мостике моих знакомых.
Мезенцев приложил к глазам окуляры мощного морского бинокля, некоторое время вглядывался в туманную водяную пелену, затем опустил бинокль, довольно хмыкнул:
– Все точно, не напутали мы с акустикой: посредине стоит Ричард Мертон собственной персоной.
